Черный поток. Сборник - Йен Уотсон

— Значит, своей штукой парень просто засовывает младенца в женщину, да? И этот младенец такой маленький, что его не видно? А откуда он берется у парня?

— Нет, у женщины есть крошечное яйцо в…

— А как это яйцо превращается в человека? Кто ему приказывает? — Андри расхохотался. — Послушай, девочка: слова — очень длинные слова, мелко написанные миллионами и миллионами букв — вот что создает ребенка. Слово Бога. Оно создает плоть. — Он внимательно смотрел на меня. — Не можешь возразить? Никогда об этом не думала. Вы просто блаженствуете себе на востоке…

— А вот и неправда! Работа на судне — это не праздник.

— Работаете, как животные, и не задаете вопросов.

— Мы животные, да? Вот мы и добрались до сути. Как вы ненавидите женщин! Как вы их боитесь! Да, я сказала «боитесь». Вот что я вам скажу, мистер: вы не лучше, чем все остальные Сыновья. А может, и хуже. Не знаю, кого вы там хотите наказать, но себя вы наказываете в два раза больше.

— Может, такова природа Мужчины — мучительно искать правду. Бороться.

Я фыркнула:

— Но не Женщины, я полагаю.

— А ты, естественно, исключение?

Дело начинало принимать дурной оборот. Признаюсь, это отчасти была моя вина. Тут в разговор вступил Джотан.

— Ты проиграла, девочка. Ты не продержалась бы и десяти минут. Ты оказалась бы на позорном стуле. Сварливая. Злобная. Спорщица. Еретичка. Непослушная. — Он помешал суп. — Вот, ты даже готовить не умеешь.

Андри подмигнул мне:

— Он говорит правду. Ты лучше придерживай язык. Или тебя саму промаринуют, а потом зажарят. Братство не выносит женщин, у которых на все свое мнение. Мы — это другое дело, у нас широкий кругозор. К тому же мы слишком далеко от вашей женской земли.

— Тебе нужно быть помягче, — сказал Джотан. — Истинная земля в том, что тебе вообще лучше заткнуться.

— Отлично, намек понят, — сказала я. — Здесь нас никто не слышит. Поэтому, Андри, будь добр, скажи мне, ты все-таки считаешь себя куклой или нет? Ну скажи: я сгораю от любопытства.

— Все, во что ты начнешь верить, Йалин, останется с тобой до конца твоих дней — даже если ты будешь убеждать себя, что десять раз переменила мнение, и все свои мысли вывернешь наизнанку. И это так. Нельзя отмыть краску, в которую вляпался. Лучше это просто сознавать. Тогда, по крайней мере, ты будешь знать, в чем твое отличие, даже когда пойдешь против течения.

— Вляпался в краску, да? Да я вляпывалась в черное течение…

Как я радовалась, что родилась на востоке, где люди могут быть счастливы. Здесь не был счастлив никто. Должно быть, они сумасшедшие, если соглашаются на такую убогую жизнь, вместо того чтобы пользоваться рекой, которая вывела бы их к цивилизации и процветанию. Как только я об этом подумала, где-то глубоко внутри меня и далеко под поверхностью земли словно что-то шевельнулось, затопив меня волной скрытой радости.

— Суп готов, — объявил Джотан.

На следующий день, проделав очень длинный путь, мы наконец вышли на ухабистую дорогу, ведущую на север и юг. Наша тропинка здесь заканчивалась, выйдя из зарослей. Должно быть, река осталась далеко в стороне.

Андри показал пальцем на юг.

— В той стороне Ворзленд. Мы пойдем на север. Через пару часов придем в Помилуй Бог. Ты побудешь с Джотаном, пока я поищу тебе приличную одежду. Если мы кого-нибудь встретим до этого…

— Я знаю. Спрячусь в ближайших кустах.

— Это может вызвать подозрение. Просто стой и молчи. Скромно смотри в землю.

Скоро нам встретилось любопытное средство передвижения: груженая повозка, которую тащили два огромных и косматых волкодава, каких я раньше не видела. Рядом, щелкая кнутом, трусил тощий мужчина, одетый в камзол, брюки, треугольную шляпу и деревянные башмаки. Он бросил на нас быстрый взгляд, слегка кивнул в знак приветствия и покосился на меня. Когда его взгляд упал на мачете моих провожатых, он ускорил шаг и подстегнул своих волкодавов.

— А он не очень-то любопытный, — сказала я, когда он прошел.

Джотан фыркнул:

— Он не такой дурак, чтобы дожидаться, пока мы его ограбим. Но лично мне на висяк не хочется.

— А что это такое?

— Виселица, девочка, виселица! Туда подвешивают человека, и он висит, пока не сгниет. Милость Божья охраняет главную дорогу. Когда ты нарушаешь закон, тебя преследуют и наказывают Сыновья Адама.

— Так, как они наказывают ведьм? А сколько женщин восстает против них?

— Немного. Очень мало. Те, кого соблазняет река, когда поет им свои песни. Тогда у нас появляется развлечение, раз или два в году.

— Ты называешь сожжение женщин развлечением?

— Лично я нет. А чернь называет. Мы же дикие варвары по сравнению с тобой, умненькая, дерзкая, несравненная Йалин. За исключением того, о чем говорил Андри. Например, зачем мы здесь оказались и как.

Через час нам встретилась тележка, которую тащила толстая женщина, одетая в черное. Ее муж шагал рядом, держа под мышкой пакет, который, очевидно, свалился с тележки. Женщина бросила на меня злобный взгляд, увидев мой мужской костюм.

— Хо, — сказал мужчина, остановившись. На шее у него висела бронзовая медаль, на которой был изображен крут и стрела. За пояс была заткнута какая-то металлическая трубка с ручкой, которую я приняла за дубинку. — Милость Божья, храни вас от Сатаны!

— И тебя тоже, — с улыбкой ответил Андри.

— Кто это? Ведете по делам Братства?

— Нет-нет. Все в порядке, Брат. — Андри хотел идти дальше.

— Постой. Я спросил, кто это.

— Мы исследователи, Брат. Взяли ее с собой, чтобы она готовила, таскала вещи и развлекала. На нее напали мыши-пираньи. Сожрали одежду. Пришлось дать ей свою. — Андри уже говорил мне, как они называют этих прожорливых тварей.

— Мыши-пираньи? Где? — подозрительно спросил мужчина.

— Тут недалеко. Мы лучше пойдем. Скоро стемнеет.

— Я в полной безопасности.

— Только не от мышей.

Мужчина внимательно на меня посмотрел. Помня о предупреждении, я быстро опустила глаза.

— Да какая из нее кухарка, это же тощая кляча! И кого она может развлечь?

Андри недобро усмехнулся.

— А она воровка. Пришлось ее проучить.

— Кухарки-воровки лопаются от жира.

— Не лопаются, если сидят на привязи.

— Ничего не понимаю. Вы готовите еду сами, а ее держите на привязи?

— Не слушай его, он у нас шутник. — Джотан оттолкнул Андри локтем. Внезапно он сделал испуганное лицо и прислушался. — Харк… Мне показалось, что-то шуршит.

— Мыши, так далеко на севере?

— Все бывает, Брат. — Джотан подтолкнул меня. — Шевелись, женщина, пока на твоих костях осталось хоть что-то. С Богом, — бросил он через плечо. И зашагал прочь; мужчина смотрел нам вслед, пока мы не ушли за поворот.

— Вот пристал, — проворчал Андри, когда мы скрылись из вида. — Хорошо, что у этого не было вашего сигнального зеркала с фонарем. Но учти, у Сыновей есть пистолеты.

— Пистолеты? — повторила я.

Он засунул палец за пояс, словно там была такая же трубка, вытащил его и сказал:

— Бах. Убивает за сто шагов. Дорогой, нужны недели, чтобы его сделать.

— О!

— Я предпочитаю нож. Помпезная штука эти пистолеты. Может убить врага, а может и разорвать тебе руку. Я так думаю. — Его глаза сузились. — Не знаете, что такое пистолеты, да? Ты о них не говорила.

— А ты не спрашивал, — быстро сказала я. — Я же не могу рассказать вообще обо всем.

Он схватил меня и начал трясти.

— Не смей мне лгать, Йалин! Ложь выдает тебя с головой!

Когда стемнело, мы вышли к окраине города, который назывался Помилуй Бог. Джотан остался со мной, а Андри отправился в город, откуда вернулся через полчаса, притащив с собой тюк, в котором я нашла жуткую длиннополую рясу с капюшоном и пару веревочных сандалий. Хотя было совсем темно, я все же могла различить, каким мерзким было это одеяние. Вытащив из кустов свои прекрасные, удобные сапоги и брюки, я с тоской наблюдала, как они исчезли в рюкзаке Андри. Больше я их не видела.

Теперь, когда я превратилась в кающуюся грешницу, рабыню, я перестала привлекать внимание людей. На ночь мы устроились в гостинице «Веселая поездка». Размер этого заведения сначала меня озадачил, но потом я поняла, что, видимо, мужчины здесь живут постоянно. В наших восточных гостиницах мы только устраивали пирушки. Большинство наших путешественников живет на своем судне. Те женщины и девушки, которые этого не хотят, снимают комнату, которую им предлагают по городской книге регистрации.

Гостиница «Веселая поездка» гудела от пьяных голосов, которые раздавались и в длинном коридоре, и в окруженном колоннами дворе. Над главным залом поднимались два этажа убогих спальных помещений, где можно было найти соломенный тюфяк на козлах, кувшин с водой и кусок мыла, больше похожего на желтый камень. Всю ночь я просидела в своей комнате, закрывшись на засов, и только иногда осторожно выглядывала во двор, где отводили душу Андри и Джотан. Внизу царило веселье, которое было не для меня. В такие таверны, несомненно, заходили женщины «сомнительного поведения». В коридорах и на лестницах слышался шум, возня, взвизги и хихиканье.