Разгневанная земля - Евгения Яхнина

Янош Мартош шагнул вперёд и поклонился Танчичу.

Минуло всего три месяца с тех пор, как Яношу пришлось покинуть родной дом, но за это короткое время во внешности юноши произошла заметная перемена. Он сильно вытянулся и похудел. Кошут сдержал обещание: Янош ни одного дня не оставался без работы. Но юноше недоставало широких степей Альфёльда, его просторов, вольного ветра, наполнявших лёгкие воздухом, нагонявших здоровый румянец на обветренные, опалённые солнцем щёки.

К сближению с рабочими Танчич шёл постепенно, с осторожностью, несвойственной его прямому, живому и доверчивому нраву. Очень скоро он почувствовал их доброе расположение к себе, и было видно, что каждая встреча с ним доставляет столярам удовольствие.

Однако Танчич понимал, что стены замка всегда будут служить препятствием для сближения. Он любил рыбную ловлю и частенько спускался к замёрзшей у берегов Кульпе, пробивал тонкий слой льда и выуживал небольших форелей. Собравшись однажды в воскресный день за рыбой, он предложил рабочим присоединиться к нему.

На предложение Михая согласился только Янош, с которым чаще всего случалось Танчичу беседовать. У итальянца и немца оказались срочные дела.

За ловлю рыбы на берегу Малой Кульпы крестьянам надо было вносить слишком высокий налог, которого не мог оправдать даже удачный лов. Бесплатным разрешением добывать рыбу пользовались чиновники комитата: сельские судьи, пристав, духовные лица и кое-кто из служащих поместья — садовник, агроном, ветеринар и немногие другие. Это же право было предоставлено гостю замка — Бобору.

Рыбу Танчич ловил удочкой с моста, который соединял оба берега Малой Кульпы. По одну сторону реки лежала часть Австрии, заселённая немцами, по другую — хорватские земли. Расчищенные дорожки близ моста служили местом прогулок для жителей замка, офицеров пограничной охраны и их семей, обитавших в отдельных небольших домиках на немецкой территории. Танчич предпочитал гулять подальше и только для рыбной ловли делал исключение. Однако теперь, когда Михай собирался идти не один, а с молодым столяром, он нашёл другое место, куда в осеннюю пору нелегко было добираться, но которое теперь благодаря слежавшемуся январскому снегу стало более доступным.

Постепенно Янош пристрастился к рыбной ловле, преуспевал в ней и частенько приносил к ужину хороший улов, к которому Танчич обычно присоединял и свою добычу. Несмотря на богатство хозяина дома, харчи давали рабочим очень скудные. Поэтому рыбная добавка была заманчива, и взрослые рабочие поощряли Яноша к ловле, делали за него различные заготовки для резьбы, приводили в порядок инструмент. Таким образом, юноша мог больше времени проводить на реке.

В один из воскресных тёплых дней ловля затянулась. Не потому, что клёв в этот день был особенно хорош. Напротив, рыба ли изловчилась безнаказанно хватать приманку или рыбаки с недостаточным вниманием укрепляли наживку, но только чаще всего вытаскивали крючок без рыбы и без наживки. Впрочем, сегодня оба рыболова придавали этому мало значения — они вели оживлённую беседу, и было похоже, что темы, которых они касались, очень волнуют обоих.

— Всего-то третий месяц, как ты расстался с домом, а уж соскучился. — Танчич взмахнул в воздухе удилищем и, убедившись, что наживка ещё цела, снова закинул лесу в воду. — Что ж, у матери сытней жилось?

— Да нет… Тут сытнее. Только вот вспомню, как мать убивалась, когда расставались… — Янош умолк.

Танчич переложил удочку в левую руку, подвинулся поближе к своему новому другу, обнял его за плечи. Юноша замер, услышав слова, которые, казалось ему, выражали те чувства, что теснили его грудь:

Домик мой на берегу Дуная,Милая ты хижина родная!Вспомню сад наш, вётлы у криницы, —Плавают в слезах мои ресницы.

    Как молила мать меня с тоскою.    Обнимая трепетной рукою!    Если б знал я жребий мой злосчастный.    Не были б мольбы её напрасны.

В край родной друзья собрались ныне,Что расскажут матери о сыне?Загляните, земляки, к родимой,Если вам пройти случится мимо…

    Пусть о сыне мать моя не тужит:    Он со счастьем да с удачей дружит…    Ей не надо знать, как мне живётся, —    Сердце у бедняжки разорвётся![21]

Танчич произносил рифмованные строки тихим, чуть певучим голосом. Он посмотрел на реку и вдруг заметил, как леса Яноша плывёт, увлекаемая удачливой форелью, а сам Янош задумчиво глядит вдаль. Нежная любовь к оставшимся далеко родным людям, преданность родной земле, родному ручейку и зелёным вётлам объединили, сблизили испытанного годами борьбы писателя и юношу, почти мальчика, только начинающего жизнь, гораздо скорее, чем это могли бы сделать долгие встречи и длинные разговоры…

Так возникла их дружба.

До встречи с Танчичем Янош и не подозревал, как много интересного в мире. Из своей недолгой жизни в степи и в деревне мальчик вынес немало практических сведений, но до сих пор он не задумывался, что и как происходит на земле. Беседы с писателем помогли ему сделать много новых открытий. Кроме Пешта и Альфёльда, Янош ничего не видел, а Танчич с котомкой за спиной обошёл всю родную страну да ещё побывал и за границей. Одарённый острой наблюдательностью, он всё примечал и находил объяснение каждому явлению, на которое Янош сам не обратил бы внимания: отчего рыба в Малой Кульпе совсем другая, чем та, которую приносят волны Адриатического моря к берегам той же Хорватии, какие птицы и животные водятся в других странах, какие там нравы и обычаи.

Но интереснее всего Яношу было слушать, когда, увлёкшись, Танчич говорил, что не всегда будет так, как сейчас, что когда-нибудь справедливость восторжествует на земле, а не в царствии небесном, как это обещают священники.

Янош был благодарным слушателем. Неискушённость мальчика, непосредственность его восприятия служили для Танчича надёжной проверкой. Когда юноша волновался и забрасывал писателя вопросами, это было свидетельством, что мысли Танчича доходят до тех, к кому он обращается.

Танчич недаром был долгое время учителем: каждый крестьянский ребёнок был немного и его ребёнком. Так относился он и к маленькому Иожефу Дунаевичу. А к живому, отзывчивому и любознательному Яношу Танчич испытывал настоящую отеческую нежность.

И Янош отвечал ему горячей любовью.

Много разных чувств может ужиться в одном человеке. Отца своего, порой сурового Иштвана, Янош любил и немного боялся. Совсем по-иному любил он мать. Она была необходима и вместе с тем незаметна, как воздух, которым мы дышим. Он это понял, когда оказался с ней в разлуке.

Сложное чувство испытывал Янош к Каталине. Она была далеко. Как сложится в дальнейшем его и её жизнь, кто мог предугадать? Но Янош не представлял себе будущего без дочери кузнеца. Она была красива, умна, своенравна, и он подчинялся её капризам. Она неизменно нравилась ему: и когда помогала отцу в кузне, и когда доила Белянку или стряпала скромную пищу на очаге. Даже имя «Каталина» звучало музыкой в его ушах.

Миклоша Янош любил, как дети любят героя, восхищался им и во всём стремился ему подражать. Но всегда, слегка завидуя ловкости, смелости и удальству прославленного чикоша, Янош был твёрдо уверен, что когда-нибудь превзойдёт его.

Кошут мелькнул однажды в жизни юноши, как светлое видение. Юноша не забыл доброго, внимательного взгляда, мягкой речи красивого барина, не погнушавшегося посадить к себе в карету грязного, промокшего до нитки крестьянина. Янош считал себя обязанным Лайошу Кошуту и тем, что благодаря ему сразу, как покинул родительский дом, обрёл пристанище, где мог укрыться от стужи и дождя, и получил кусок хлеба.

Но хлеб и кров для смелого и жизнерадостного человека, только вступающего в жизнь, не главная забота.

И вот на его пути встретился Танчич. Он был прост и доступен, и, хотя жил в замке, Янош чувствовал, что он не похож на барина.

Встречи новых друзей всегда происходили вне замка. Иногда, продрогшие, они заходили в мастерскую погреться. К себе Танчич опасался приглашать Яноша, но однажды, в холодный, ветреный день, всё-таки решился на это.

Янош удивился, увидев такое большое количество книг у одного человека. Две стены были заставлены шкафами, заполненными книгами разного формата. Книги стояли стопками на столах. Заметив недоумение на лице Яноша, Танчич объяснил:

— Все эти книги, за исключением нескольких, — Танчич указал на небольшую стопу, которая лежала на его рабочем столе, — принадлежат хозяину замка.

Танчич взял одну из своих личных книг и протянул Яношу:

— Вот возьми, прочитай, тебе понравится! Это книга о крестьянском мальчике. Называется «Ма́ти Лу́даш».