Собрание сочинений. Том 3 - Варлам Шаламов

* * *

Отвали этот камень серый,Загораживающий путь,И войди в глубину пещерыНа страданья мои взглянуть.

Ржавой цепью к скале прикованИ похожий на мертвеца.Этой боли многовековойНе предвидится и конца.

Наши судьбы — простые маскиТой единой, большой судьбы,Сказки той, что, боясь огласки,Приковали к скале рабы.

* * *

Видишь — дрогнули чернила,Значит, нынче не до сна.Это — с неба уронилаСчастья капельку луна.

И в могучем, суеверномОбожанье тех начал,Что стучат уставом мернымВ жестких жилах по ночам.

Только самое больноеЯ в руках сейчас держу.Все земное, все дневноеКрепко буквами вяжу.

* * *

Лицом к молящемуся мируГора выходит на амвон.Пред этим каменным потиромЗемной отвешу я поклон.

Река отталкивает гору,И веет запах снеговой,И переполнены озераСвятой водою дождевой.

И в половодье, как в метели,Взлетают пенные цветы,Льняной растрепанной кудельюВ меня швыряют с высоты.

А я — я тут же. на коленях,Я с Богом, кажется, мирюсь.На мокрых каменных ступеняхЯ о спасении молюсь.

* * *

Лезут в окна мотыльки,Окружая лампу,Зажигают светлякиОсвещенье рампы.

Лес приподнят до небесБлижнею горою,Возбуждая интересК главному герою.

Затрепещут листья вдругДождались момента:Словно тысячами рукБьют аплодисменты.

Сосны, сучьями маша,Гнутся в пантомиме,Открывается душаЯвственно и зримо:

Устремленье к облакам,Растопырив руки,И привязанный к ногамГруз земли и муки.

И по грифелю доскиНеба грозовогоПишут молнии мелкиЯростное слово.

И, стирая с неба лучТряпкою сырою,Выжимают дождь из тучНад моей горою.

* * *

Тесно в загородном мире.Тесно так, что нет житья,Но не уже и не ширеРельс дорожных колея.

Обозначенной дорогиПараллельные черты,Человеческие ноги,Стрелки, шпалы и мосты…

И по шалым листьям палымДождик палочкой стучит,И по шпалам бьет устало,По песочку шелестит.

* * *

В природы грубом красноречьеЯ утешение найду.У ней душа-то человечьяИ распахнется на ходу.

Мне близки теплые деревья,Молящиеся на восток,В краю, еще библейски древнем,Где день, как человек, жесток.

Где мир, как и душа, остуженПокровом вечной мерзлоты,Где мир душе совсем не нуженИ ненавистны ей цветы.

Где циклопическое окоТак редко смотрит на людей,Где ждут явления пророкаСолдат, отшельник и злодей.

АВВАКУМ В ПУСТОЗЕРСКЕ[40]

Не в бревнах, а в ребрахЦерковь моя.В усмешке недобройЛицо бытия.

Сложеньем двуперстнымПоднялся мой крест,Горя в Пустозерске,Блистая окрест.

Я всюду прославлен,Везде заклеймен,Легендою давнейВ сердцах утвержден.

Сердит и безуменЯ был, говорят,Страдал-де и умерЗа старый обряд.

Нелепостей этотЛюдской приговор:В нем истины нетуИ слышен укор.

Ведь суть не в обрядах,Не в этом — вражда.Для Божьего взглядаОбряд — ерунда.

Нам рушили веруВ дела старины,Без чести, без меры,Без всякой вины.

Что в детстве любили,Что славили мы,Внезапно разбилиСлужители тьмы.

В святительском платье,В больших клобуках,С холодным распятьемВ холодных руках.

Нас гнали на плаху,Тащили в тюрьму,Покорствуя страхуВ душе своему.

Наш спор — не духовныйО возрасте книг.Наш спор — не церковныйО пользе вериг.

Наш спор — о свободе,О праве дышать,О воле ГосподнейВязать и решать.

Целитель душевныйКарал телеса.От происков гневныхМы скрылись в леса.

Ломая запреты,Бросали словаПо целому светуИз львиного рва.

Мы звали к возмездьюЗа эти грехи.И с Господом вместеМы пели стихи.

Сурового БогаГремели слова:Страдания много,Но церковь — жива.

И аз, непокорный,Читая Псалтырь,В Андроньевский черныйПришел монастырь.

Я был еще молодИ все перенес:Побои, и голод,И светский допрос.

Там ангел крыламиОт стражи закрылИ хлебом со щамиМеня накормил.

Я, подвиг приемля,Шагнул за порог,В Даурскую землюУшел на восток.

На синем АмуреМолебен служил,Бураны и буриЕдва пережил.

Мне выжгли морозомКлеймо на щеке,Мне вырвали ноздриНа горной реке.

Но к Богу дорогаИзвечно одна:По дальним острогамПроходит она.

И вытерпеть БогаПронзительный взорНемногие могутС Иисусовых пор.

Настасья, Настасья,Терпи и не плачь:Не всякое счастьеВ одеже удач.

Не слушай соблазна,Что бьется в груди,От казни до казниСпокойно иди.

Бреди по дороге,Не бойся змеи,Которая ногиКусает твои.

Она не из раяСюда приползла:Из адова краяПосланница зла.

Здесь птичьего пеньяНикто не слыхал,Здесь учат терпеньюИ мудрости скал.

Я — узник темничный:Четырнадцать летЯ знал лишь брусничныйЕдинственный цвет.

Но то не нелепость,Не сон бытия,Душевная крепостьИ воля моя.

Закованным шагомВедут далеко,Но иго мне — благоИ бремя легко.

Серебряной пыльюМой след занесен,На огненных крыльяхЯ в небо внесен.

Сквозь голод и холод,Сквозь горе и страхЯ к Богу, как голубь,Поднялся с костра.

Тебе обещаю,Далекая Русь,Врагам не прощая,Я с неба вернусь.

Пускай я осмеянИ предан костру,Пусть прах мой развеянНа горном ветру.

Нет участи слаще,Желанней конца,Чем пепел, стучащийВ людские сердца.

КИПРЕЙ

* * *

Я в воде не тонуИ в огне не сгораю.Три аршина в длинуИ аршин в ширину —Мера площади рая.

Но не всем сужденаСтоль просторная площадь:Для последнего снаНам могил глубинаЗамерялась на ощупь.

И, теснясь в темноте,Как теснились живыми,Здесь легли в наготеТе, кто жил в нищете,Потеряв даже имя.

Улеглись мертвецы,Не рыдая, не ссорясь.Дураки, мудрецы,Сыновья и отцы,Позабыв свою горесть.

Их дворец был теснейЭтой братской могилы,Холодней и темней.Только даже и в нейРазогнуться нет силы.

В настоящем гробуЯ воскрес бы от счастья,Но неволить судьбуНе имею я власти.

ЖЕЛАНИЕ