На гонках в Ле-Мане - Луи Бодуэн

Сен-Жюст закончил чтение. Его голубые глаза свер­кали, когда он поднял голову и посмотрел на Жоржа. Теперь ему надо было действовать, действовать быст­ро. Присутствие же этого человека стесняло его. Он сказал:

— Вы хорошо сделали, что пришли. — Затем он встал, чтобы показать, что разговор окончен. — Я не­медленно извещу полицию. — Чувствуя, что его тон че­ресчур сух, Сен-Жюст добавил: — Будьте спокойны, ваш брат будет отомщен.

Жорж поднялся, но, казалось, не собирался ухо­дить. Пот катился с него градом. Наконец он признался:

—Мне кажется, за мной следили, когда я шел к вам.

— Что?

В тоне Сен-Жюста слышалось недоверие и нетерпе­ние.

Жорж в панике почти закричал:

— Я боюсь! Признаюсь, я не храбрец. У меня же­на и двое детей! — Его голос сделался пронзитель­ным.— Я знаю, что «они» за мной следят!!

Им овладел животный страх, который не управлял­ся рассудком. Пьер почувствовал это и сказал более мягко:

— Не теряйте самообладания. Мы вам поможем.

В голову ему пришла хорошая мысль. Он позвал Риотта и представил его Жоржу. Затем как можно мягче сказал:

— Мой друг проводит вас. Жорж покачал головой:

— Я не хочу возвращаться ни в гараж, ни домой. Я сказал вам, что «они» следят за мной.

— Хорошо. В таком случае мой друг отведет вас к себе домой, и вы останетесь у него до ареста Нея. Со­гласны?

Жорж посмотрел на вытаращившего глаза Риотта и нерешительно улыбнулся ему. Очевидно, этот вари­ант его устраивал. Он спросил:

— Вы сделаете это?

Риотт ничего не понимал, но полагался на Сен-Жюста.

— Хорошо. Едем сейчас же. Моя машина на стоян­ке напротив газеты. Вам нечего бояться.

Когда они, наконец, ушли, Сен-Жюст с облегчением вздохнул и бросился к телефону. Начинался последний раунд.

XXIII

Сен-Жюсту повезло: Фабиен был у себя. С лихора­дочной поспешностью Пьер изложил ему содержание письма Франка.

— Бюро Нея в двух шагах от тебя. Беги сейчас же туда! Я пришлю тебе Кандидо. Если этот тип у себя, задержи его до прихода полиции. Я извещу Ронжье и помчусь в Мелан. Надо взять Нея живым.

Затем он позвонил Ронжье. Комиссара не было на месте. Но Пьер поднял такой шум, что его соединили с инспектором Тибо, который был в курсе расследова­ния.

Этот Тибо был сообразительным полицейским и без труда понял все значение полученной информации. Выслушав Пьера, он сказал.

— Комиссар скоро придет, я жду его. Но я немед­ленно пошлю полицейских на Елисейские поля и в Мелан.

Сен-Жюст известил полицию. Теперь его совесть была чиста. Он вспомнил о Гонине. Но с ним он объяс­нится  позднее.

Пьер открыл нижний ящик письменного стола, достал оттуда пистолет и проверил, заряжен ли он. Сунув пистолет в карман, он вышел из кабинета. Секретарше, изумленной этой суетой, визитами и телефонными звон­ками, Сен-Жюст сказал:

— Я отлучусь на полчаса.

На своем новом «Кавасаки» он скоро примчался в Мелан. Пьер был уверен, что намного опередил полицию, и еще по дороге составил собственный план. План очень несложный...

Он позвонит у дверей Нея и скажет, что хотел бы его видеть. Если его не окажется дома, Пьер спрячется где-нибудь поблизости и будет ждать полицию. Если же он застанет его — и это будет самым интерес­ным,— Сен-Жюст пригрозит ему пистолетом и будет ждать прихода Ронжье. Если же Ней попытается со­противляться, Пьер будет стрелять по ногам. Он хотел поймать этого человека любой ценой.

Мелан оказался значительно больше, чем предполагал Сен-Жюст. Как и во всех пригородных местах, улицы здесь были похожи одна на другую.

Сен-Жюсту пришлось потратить более четверти часа, пока он нашел проспект Акаций. Наконец он остановился   перед   домом   под   номером   23 — большой виллой, окруженной садом. В этот момент Пьер увидел в переднем зеркальце своего мотоцикла черный автомо­биль, который мог принадлежать только полиции. Ма­шина остановилась. Он обернулся и узнал мохнатые брови Ронжье, сидящего рядом с шофером.

Вдруг из подвала виллы Нея донесся шум мотора. Из раскрытых ворот гаража вылетела, как ракета, мощ­ная «БМВ». Водитель —это был Ней — так торопился, что снес деревянный барьер, который со стороны ули­цы закрывал подход к гаражу. Визжа на повороте, «БМВ» пронеслась по проспекту мимо ошарашенных Сен-Жюста и Ронжье.

Давая газ, Пьер услышал, как выругался комиссар, а потом, не спуская глаз с «БМВ», устремился за ней в погоню, сопровождаемый полицейским автомобилем.

Проспект Акаций находился на окраине Мелана, и скоро они оказались в поле. Ней мчался все быстрее, и Сен-Жюст увидел, что скорость его «Кавы» приближа­ется к двумстам километрам в час.

Пьер хорошо разбирался в машинах и знал, что «БМВ» может достичь двухсот тридцати километров в час, оставив полицейский автомобиль далеко позади.

«Я могу рассчитывать только на себя, — подумал он. — В любом случае он не сдастся».

Сен-Жюст не был уверен, что его мотоцикл может тягаться в скорости с машиной Нея, и это его беспо­коило.

Тогда он вспомнил о пистолете, оттягивающем его карман. К сожалению, при скорости двести километров в час Пьер должен был обеими руками держаться за руль. Он взглянул в зеркало: полицейская машина превратилась в черную точку на дороге.

Это была безумная гонка. Мотоцикл отставал от «БМВ» всего на сотню метров.

«Так долго не протянешь, — подумал Сен-Жюст. — Надо что-то предпринимать. Но что?»

Они въехали в какую-то деревню, и Ней был вы­нужден сбавить скорость.  Сен-Жюст  воспользовался этим, чтобы к нему приблизиться. Скорость снизилась до ста.

«Сейчас или никогда. — решился Сен-Жюст, доста­вая из кармана пистолет. — При выезде из деревни буду стрелять по скатам».

Теперь, когда он принял окончательное решение, ему стало немного легче. Он даже улыбнулся, подумав: «К счастью, Ней один. Иначе бы пристрелил бы меня, как кролика».

На выезде из деревни дорога делала крутой пово­рот. Мотоцикл Сен-Жюста всего на десять метров от­ставал от «БМВ». В момент, когда Ней давал полный газ, Пьер трижды выстрелил. Он увидел, как машина поехала зигзагами, и понял, что не промахнулся. Но, стреляя, Сен-Жюст потерял управление. Почувствовав, что падает, он прыгнул, чтобы удалиться от мотоцикла, сгруппировался и упал на землю. При этом Пьер ощу­тил сильный удар по шлему и потерял сознание.

Первое, что он увидел, придя в себя, было взвол­нованное лицо комиссара, склонившегося над ним.

— Ты меня слышишь? — спросил Ронжье, не заме­тив от волнения, что обращается к Сен-Жюсту на «ты»...

Пьер слегка наклонил голову.

— Четверть часа ты был без сознания. Мы осмот­рели руки, ноги — как будто ничего не сломано. Голо­ва тоже цела. Скоро придет «скорая помощь». Тебе больно?

Ронжье говорил необычайно мягким тоном. Пьер попытался улыбнуться и прошептал:

— Настоящий   нокаут!   Но   думаю,   что   ничего серьезного.

Лицо комиссара прояснилось:

— Тем лучше, малыш, тем лучше! Ты нас здорово напугал!

Постепенно память возвращалась к Сен-Жюсту. Он попытался встать с помощью полицейского. И должен был вновь сесть, но зато стало ясно, что позвоночник не поврежден. Он спросил:

— Как Ней?

Ронжье повернул голову н подбородком указал на противоположную сторону дороги. Около яблони ко­лесами вверх лежала «БМВ». Комиссар объяснил Сен-Жюсту:

— Мы приехали две минуты спустя. Фермер, кото­рый живет напротив, все нам рассказал. Ты выстрелил и упал. Машину Нея сильно занесло, она съехала с до­роги и перевернулась. Ней погиб.

— Ох! — вздохнул  в отчаянии Сен-Жюст.

Он провел рукой по лбу: голова начинала опять болеть. Приехала «скорая помощь». Ронжье постарал­ся утешить Пьера:

— Не переживай. Без тебя мы бы не догнали Нея. Теперь банда уничтожена. Это главное.

Пролежав один день в больнице, Сен-Жюст отпра­вился на отдых в Менкур. Здесь его навестили Фаби­ен, Риотт и Кандидо. Даже Гонин соизволил приехать, чтобы поздравить его.

На уикэнд приехал из Парижа Эстев. Пьер лежал в шезлонге под вишней и читал газеты. Эстев подошел к племяннику и уселся у шезлонга на траве. Он похло­пал Пьера по руке, едва заметно улыбнулся и сказал:

— Сегодня мы пригласили на ужин много гостей.— Он вздохнул. — В июне всегда наплыв. Не передох­нешь.

Пьер отложил газету и посмотрел на дядю, ожидая продолжения. Он был уверен, что Эстев собирается ему сообщить нечто важное.

— С этими гостями ужин наверняка затянется. Все поздно лягут спать. А мне надо серьезно поговорить с тобой.

Он сорвал несколько травинок, понюхал их и про­должил:

— Я виделся с Ронжье. Он мне дал прочесть испо­ведь Франка. Мы оба согласились, что не следует упо­минать о ней в газете.

Пьер покинул шезлонг и растянулся в траве рядом с дядей.