Землепроходец Ерофей Хабаров - Галина Леонтьева

Деятельность Хабарова и его полчан на Амуре получила одобрение правительства. «Царь указал и бояре приговорили» сказать им милостивое царское слово. Досталась похвала и руководителю Сибирского приказа.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДАУРИЮ. ЗИМОВКА В АЛБАЗИНЕ

Из Якутска в Даурию Хабаров выступил 9 июля 1650 г. и пошел старым маршрутом — реками Леной, Олекмой, Тугирем, далее Тугирским волоком до Укача, из Укача — в Урку, с Урки в Амур. Хотя Хабаров пробыл в Якутске немногим больше месяца, он очень торопился, так как на Амуре он отсутствовал уже более четырех месяцев. Его беспокоила судьба оставшихся в Лавкаевом городке товарищей. Чтобы двигаться быстрее, он оставил на Олекме дощаники, пушки, пищали, порох и 40 участников экспедиции во главе со служилыми людьми Степаном Поляковым и Минулаем Юрьевым, а сам налегке поспешил на Амур. Но в Лавкаевом городке товарищей не было. Он застал их под Албазином в выстроенном ими острожке, осажденном даурами.

Появление многочисленного вооруженного отряда быстро решило исход борьбы: не приняв боя, дауры оставили Албазин и отошли вниз по Амуру. Однако в отписке Францбекова царю, написанной в мае 1651 г., после получения отписки от Хабарова, утверждается, что взятие Албазина сопровождалось кровопролитием и людскими потерями среди дауров: «даурские люди… с ними бой поставили, и билися… с ними с половины дня до вечера, и на том… бою их, даурских людей, многих побили, а у него, Ярофея, в полку ни одного человека до смерти не убили, только де… переранили двадцать человек».

Содержание этой отписки искажало действительность, ибо из расспросных речей участников похода позже выяснилось, что с появлением Хабарова никакого столкновения под Албазином не было. Вот как рассказывает об атом эпизоде служилый человек Иван Седельников: «И пришел к Албазину Ярко Хабаров. И увидел Албаза государевых людей и из Албазина побежал, городок покинув. И они с Яркой в Албазин вошли».

Заняв Албазин, Хабаров послал в погоню за даурами охочих промышленных людей во главе с Третьяком Чечигиным и Дунаем Трофимовым. Преследователи догнали дауров у городка князьца Атуя на следующее утро. Но дауры, завидев русских, зажгли город, «пометались на коней» и ушли вниз по Амуру, бросив стадо в 117 голов, которое Чечигин пригнал в Албазин. Здесь также не было столкновения с даурами: «боя у нас не было и даурских людей не побили, а взяли скота 117 животин, а государевых людей ни один человек не был ранен». Отписка же Францбекова опять исказила факты, утверждая, что преследовавшие дауров полчане Хабарова тех даурских людей постигли и с ними… бой учинили… и на том бою много даурских людей побили…. а у них, у служилых людей, на том бою переранили девять человек».

Зиму 1650–1651 гг. Хабаров решил провести в Албазине. Последний представлял собой небольшую крепость, построенную так же, как Лавкаев городок. Внутри Албазина было 8 больших юрт (по другим сведениям 11, в которых и разместились люди Хабарова. В складах городка нашли большие запасы хлеба.

Пребывание Хабарова в Албазине продолжалось более 7 месяцев. Это время Хабаров использовал для разных дел. На первом месте было изучение нового края, знакомство с местным населением, приведение его в российское подданство и сбор ясака. Хабаров совершил два похода на нартах по Амуру — 24 ноября и 18 декабря. Иногда для сбора ясака он рассылал небольшие партии в улусы. Одна из них в составе служилого человека Третьяка Чечигина, есаула Василия Полякова, толмача Константина Иванова и 10 человек промышленников зимой 1651 г. побывала у дауров, живших на реке Ширилке (Шилке). Это был первый выход русских на Шилку со стороны Амура. Как сообщили казаки, они побывали в 5 юртах и убедили их обитателей «на роте, без боя» принять российское подданство, платить ясак «по вся годы» и дать аманатов. Дауры обещали склонить своего князьца Десаула, а тунгусы своего князьца Гантимура признать власть царя. Побывали полчане Хабарова в улусах Лавкая, Албазы, Шилгинея и взяли аманатов.

Вероятно, в зимнее время на самой короткой дороге через Тугирский волок, «где с Олекмы переходить русским людям пешею ногой сухим путем только два дня», был построен Тугирский острожек. Его строителями стали 20 промышленников, нанятых Хабаровым «на свои подъемы и проторы». Из Тугирского острожка началось объясачивание окрестных тунгусов. Здесь же Ерофей Павлович планировал завести пашню и поселить не менее 20 человек пашенных крестьян.

Но самым главным занятием зимнего периода был соболиный промысел. Соболя и другого пушного зверя здесь водилось много. Документы почти не сообщают нам о промысловой деятельности экспедиции. На это были свои причины. Интерес к промыслу скрывался воеводой, который присваивал часть десятой пошлины с соболей, добытых промысловиками, и всех соболей, присланных в счет долга Хабаровым. Охочие промышленные люди из отряда Хабарова также почти не упоминали о своих промыслах. Все они надеялись, что за даурскую службу будут пожалованы «государевым жалованьем» и станут не просто вольными охочими людьми, а служилыми казаками. Стараясь не подчеркивать свою материальную заинтересованность в промыслах, они прямо говорили, что пришли на Амур «не для своей бездельной корысти», а для службы. Бездельная корысть в понимании людей того времени связывалась с личным обогащением и игнорированием государственного интереса.

И тем не менее о начале промыслового освоения Амура экспедицией Хабарова можно говорить уже с зимы 1649–1650 гг. Летом 1650 г. промышленный человек Ворыпаев, жалуясь в своем челобитье на Хабарова, сообщал, что его промысловики добыли 1009 соболей, из которых 2/3 взял себе Хабаров. Эти соболи, вероятно, входили в состав той партии мягкой рухляди, которую Хабаров в 1650 г. прихватил в Якутск в счет своего долга. Только держа соболиные шкурки в руках и любуясь ими, Франц-беков мог согласиться с мнением Хабарова, что «амурский соболь ленского лучше», и сообщить об этом с полной ответственностью в Сибирский приказ.

Через год, учитывая промысловое значение Амура, Францбеков включил в наказную память Хабарову пункт о том, чтобы Ерофей Павлович, будучи на Амуре, заказывал накрепко даурским князьцам Лавкаю, Гильдиге, Шилгинею всячески оберегать русских промышленных и торговых людей, «а грабить, побивать; ничем теснить и изобижать их не велеть». Немного позже он напоминал Хабарову о необходимости сбора с добытых соболей таможенной пошлины: «Да ему же, Ерофею Павловичу Хабарову, в новой Даурской земле, которые служилые и охочие… люди упромышляют по досугу промышленная мягкия рухляди соболей, и у тех людей с промысла имать государева 10 пошлина, от 9 соболей десятым лутчим соболем. Да те соболи записывать в книги именно. Да те десятинные соболи присылать в Якутской острог к воеводе Дмитрию Андреевичу Францбекову да к дьяку к Осипу Степанову за своею печатью».