Маленький большой человек - Томас Бриджер

Луна вышла из-за облаков и залила все вокруг ровным желтым светом.

Закутавшись в свою волчью мантию, я сел на землю и приготовился ждать. Несмотря на ночную прохладу, мне было тепло и уютно. Я вовсе не сожалел о том, что меня не взяли с собой. С другой стороны, если бы мне пришлось идти, то лучших товарищей, чем та четверка храбрецов, я бы себе не пожелал. В моей памяти стали всплывать напыщенные фразы о верности племени, о дружбе, жертвенности и взаимовыручке, и я вдруг понял, что это не пустые слова… для индейцев. В чем я совершенно не был уверен, так это в том, что ко мне они имеют хоть какое-то отношение.

Минуты две спустя Маленький Медведь снова принялся ворчать.

— Им не стоило так поступать со мной, — брюзжал он. — Мне надо было идти с ними. Ты бы и один присмотрел за лошадьми.

— В таком случае, — ответил я, — ты тоже мог бы справиться здесь один, а мне бы стоило пойти с ними.

— Ты бы испугался, — огрызнулся он. — Твое колдовство годится лишь для игр, и оно не одурачит кроу. Пора и тебе становиться мужчиной.

Он выпрямился во весь рост, и лунный свет упад на гордо выпяченную грудь. Что ж, если бы не некоторая угловатость и пустая башка, его можно было бы принять за мужчину. По крайней мере, в темноте.

Не знаю уж, на что он меня провоцировал, но, чтобы «не потерять лицо», мне оставалось лишь бросить ему поводья трех своих лошадей и отправиться прямехонько во вражеский лагерь, пасть там смертью храбрых и поставить под удар жизни всех остальных. Просто дать Маленькому Медведю в ухо выходом не представлялось, поскольку, во-первых, неминуемо поднимется шум, а, во-вторых, исход драки был для меня весьма и весьма проблематичен.

Спасение пришло самым неожиданным образом в лице огромного кроу, свалившегося на нас, казалось, прямо с неба и треснувшего Маленького Медведя по голове боевой дубинкой. Все произошло внезапно и бесшумно, если не считать скрипа мокасин по песку и звука «бам-м-м!», с которым дубинка встретилась с башкой моего обидчика. Вам доводилось когда-нибудь бросаться камнями в пустую бочку? Нет? Жаль, значит, этот звук вам ничего не говорит…

На чем бишь я остановился? Ах да, кроу… Маленький Медведь рухнул, как срезанный стебель маиса, и над его головой сверкнуло лезвие ножа. Поверженного врага не скальпировать просто неприлично, это все равно что уйти не попрощавшись.

Отбросив гаденькую мысль, что Маленький Медведь честно заработал столь геройский конец, я прыгнул на кроу.

Он, надо сказать, до этого меня просто не замечал, наверное думал, что шайен беседует с настоящим волком. И нечего улыбаться, краснокожие очень серьезно относятся к подобным вещам.

И что на меня тогда нашло? До сих пор не знаю. Индеец оказался настоящим гигантом, и я лез по нему, как по дереву, а когда оказался наверху, подумал о том, о чем стоило бы подумать чуть раньше: а дальше что? Застрелить этого сукина сына из лука? С такого расстояния — бред чистой воды, к тому же лук я где-то обронил. Ударить ножом? Но он там, под складками волчьей шкуры, да и руки заняты…

Кроу между тем отнюдь не сидел и не ждал, пока я что-нибудь придумаю. Гигант просто встал и тряхнул плечами, а я как куль с мукой грохнулся вниз, ударился при падении подбородком о собственное правое колено и отключился.

Через мгновение я пришел в себя, но острый кончик его ножа уже надрезал мне кожу над правым ухом и медленно продвигался к затылку. Я дернулся от боли, и нож царапнул по кости. Ну и отвратительный же это был скрежет, доложу я вам, от него у меня по всему телу пробежала дрожь и замерла где-то в районе промежности.

Теперь пару слов о моих волосах. Они, конечно же, отросли с тех пор, как я попал к шайенам, но все равно были много короче тех, что носят индейские мальчишки. Мои к тому же чем-то напоминали колючую проволоку: еще месяц, и я бы выглядел не как белый и не как индеец, не как парень и не как девчонка, а как брюхо козла, которого протащили этим самым брюхом по свежему навозу, причем с сохранением запаха и цвета. Кстати о цвете, чем дольше волосы не моешь, тем темнее они становятся, а жир разных съеденных мною животных придал им еще и легкий зеленоватый оттенок. Это оттого, что я расчесывал их пятерней, отбрасывая назад всякий раз, как они лезли мне в глаза.

Так вот, тот кроу, удивленный, видимо, непривычной для урожденного шайена длиной волос, на секунду замешкался.

Эта пауза в скальпировании отвлекла меня от слепящей боли. Голова гудела так, словно с нее снимали не кожу, а спиливали всю макушку, в ухо натекла горячая кровь… Я не мог скинуть с себя врага, никакого оружия у меня не было… Маленький Медведь, как я успел заметить, валялся бездыханным на песке, остальные шайены сейчас в засаде и помочь не смогут, а если я подниму шум, это насторожит весь вражеский лагерь и приведет лишь к смерти моих друзей. И тут я с потрясающей ясностью, какая бывает разве что перед смертью, осознал, зачем Старая Шкура рассказывал нам, мальчишкам, о том, как Маленький Человек в одиночку воевал со снейками. Он знал, что рано или поздно это пригодится каждому из нас. И теперь я просто не мог позволить какому-то там кроу так обращаться с Человеком!

Я весь напрягся и стиснул зубы.

— Назестаэ! — прошипел я, что означало: «Я — шайен!»

Уверяю вас, это произвело ничуть не меньше впечатления, чем если бы я издал громогласный боевой клич, чего, по приведенным выше соображениям, делать было никак нельзя.

И знаете что случилось? Кроу отдернул нож, сел на корточки и в изумлении прикрыл свой рот ладонью левой руки. Думаете, я его испугал? Ничуть не бывало. Он даже не понял, что я сказал, ведь кроу и шайены говорят на разных наречиях. Все гораздо проще: возясь с моим скальпом, он случайно стер с моего лба черную краску, сделанную из сажи и бизоньего жира, и теперь на нем сияла широкая белая полоса. Справившись с удивлением, кроу обратился ко мне по-английски:

— Маленький белый человек! Кроу — бедный дурак! Ха, ха, ты ловко одурачил кроу! Ты голоден?

Если он чего и испугался, так это того, что мог меня обидеть. Кроу просто боготворят бледнолицых, и он искренне собирался забрать меня в свой лагерь. В том, что случилось, не было его вины, и этот парень навсегда останется на моей совести. Позже я узнал, что той ночью он просто шел куда-то по своим делам и чисто случайно наткнулся на нас с Маленьким Медведем. А дальше он поступил так, как поступил бы на его месте любой другой индеец, повстречавший в темноте двух врагов и не знающий, сколько их еще сидит в окрестных кустах. Но тогда мне не было это известно, но даже если бы и было, что могло это изменить? Времени оставалось в обрез, объяснять ему что-либо вряд ли имело смысл. Я твердо знал, что никуда с ним не пойду и что не могу ему позволить и дальше говорить столь громким голосом.