Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер

Приказ 4-й танковой армии от 10 апреля гласил (выдержки): «Противник превосходящими силами с 9 апреля возобновил атаки на «укрепленный пункт» Тернополь. Гарнизон из последних сил ведет тяжелые уличные бои, отбивая атаки врага, и в течение «дня 1» ожидает нашего деблокирующего удара.

Для его осуществления XXXXVIII танковый корпус в течение «дня 1» после краткой артподготовки начинает движение с 9-й танковой дивизией СС «Гогенштауфен» и танковой группой Фрибе через собственную линию фронта на участке Городище-Козлов, форсирует реки Стрыпа и Возушка и продвигается, предприняв тщательное прикрытие флангов ударного клина, кратчайшим путем на Тернополь. Так называемый «день 1» назначен на 11 апреля».

Вполне возможно, что все это было хорошо спланировано и отлично сформулировано в приказе, но пошло не так, как бы следовало. Уже самое начало всей операции стало развиваться не под счастливой звездой. Погода снова, уже в который раз, порушила все планы. По всей округе начались многочасовые проливные дожди, пропитавшие водой всю землю настолько, что всякое продвижение давалось с величайшим трудом, а потом и вовсе затормозилось. В непролазной грязи буксовали даже гусеничные машины. Вместо предусмотренного планом выступления двух танковых клиньев лишь группе Фрибе утром 11 апреля удалось тронуться в путь и, несмотря на тяжелейшие дорожные условия и застрявшие в грязи многочисленные бронетранспортеры, тяжелое вооружение и грузовики с припасами, продвинуться до Козлова, где она, остановленная сильнейшим огнем неприятеля, после трех безуспешных попыток форсирования реки была вынуждена отойти на юг в район села Городище.

Здесь наступающая 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен» незадолго до этого овладела этим селением и, восстановив взорванный мост силами двух саперных взводов, заняла небольшой плацдарм на другом берегу реки Возушка. Переправившимся через реку на надувных лодках двум батальонам удалось несколько южнее, в районе селения Млынцы, занять несколько больший плацдарм. Здесь нужно было навести временную переправу. Однако тяжелый понтонный мост оказалось невозможно доставить из-за бездорожья. Так что на следующий день предстояло расширить построенный здесь саперами небольшой мост. Но оказалось, что этого моста больше не существует, и немногие имевшиеся саперы получили приказ возводить его.

Эту переправу надо было соорудить во что бы то ни стало. На ней покоилась вся концепция деблокирующего удара, ибо как же иначе можно было переправить через реку танки и другие транспорты? Снова стало уходить бесценное время. Наконец главному саперу армии удалось найти юго-западнее Городища место, где можно было бы соорудить мост к плацдарму у села Млынцы. Закипела самоотверженная работа, и к утру 14 апреля 135-метровая переправа была готова.

Тем временем изрек свое слово и Гитлер, соизволив еще 12 апреля отдать приказ: «Гарнизон Тернополя вывести из города, несмотря ни на какие трудности». Коменданту Тернополя фюрер отправил свою личную радиограмму: «Держитесь любой ценой, отдан приказ о вашем освобождении из окружения».

Слишком поздно — гораздо позднее, чем было необходимо.

В Тернополе закипели завершающие бои. Советы, которые возжелали непременно овладеть всем городом, со все тем же ожесточением наступали и 11 апреля, благодаря чему им удалось создать новые бреши в немецкой обороне. Хотя перспективы прорыва уцелевших защитников на запад к — как предполагалось — подступающим в самое ближайшее время к городу германским танкам все более и более становились призрачными, все приготовления гарнизона к прорыву были проведены в соответствии с приказом со всем тщанием. Как раз в ночь на 12 апреля неприятель пошел в очередную атаку после сильной артподготовки и осуществил новые прорывы, отбивать которые уже не было сил. После трех недель пребывания в кольце силы гарнизона все более и более слабели, день и ночь находившиеся под обстрелом врага солдаты, отбивавшие одну атаку за другой, просто не могли больше сопротивляться. Генерал-майор фон Найндорф питал твердую уверенность в том, что деблокирующий удар развивается в соответствии с планом, его запросы по радио с требованиями ускорить прорыв и вопросами относительно встречного прорыва гарнизона становились все настойчивее.

Так, 12 апреля в 21.25 он передал: «Положение обостряется, прорывы противника невозможно ликвидировать, связь с частями отсутствует. При новых атаках противника тяжкие последствия неизбежны. Ускорьте деблокаду, иначе будет слишком поздно».

13 апреля в 6.50: «В течение всей ночи на всех участках обороны сильное давление неприятеля. На северном фланге новый прорыв. Дальнейший отход на западе и давление врага на мосту».

В 9.05: «С 7.00 новые поражения гарнизона в развалинах. На улицах танки и орудия врага, артобстрел из орудий и минометов».

В 12.55: «С 10.00 противник ведет интенсивный обстрел по всему кольцу обороны. Атаки пехоты на юге. Обостряющееся положение требует скорейшей деблокады».

В 15.20: «Уличные бои на юге и востоке. Боеприпасы заканчиваются. Когда произойдет деблокада?»

Уже 13 апреля со всей отчетливостью стало понятно, что с оставшимся гарнизоном будет покончено, если идущие на помощь силы не подойдут в самое ближайшее время. Теперь счет времени пошел уже на сутки.

Русским удалось мощным ударом с юга разрезать котел на две части: оставшуюся часть города на восточном берегу и предместье Загребелье на западном берегу Серета. Единственной связью между обеими частями гарнизона оставалась только насыпная дамба, по которой проходила улица, уже находившаяся под прицельным огнем противника.

После того как погода значительно улучшилась, 14 апреля оказалось возможным возобновить деблокирующий удар с плацдарма у села Млынцы — спустя три потерянных дня. В 6.00 первые танки по только что наведенному мосту переправились на другой берег Возушки. В то время как 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен» в качестве ударной группы Битгриха[34] с приданными ей пехотными частями прикрывала фланг с северо-востока, полковник Фрибе под этим прикрытием продвигался на юго-восток со всей имеющейся в его распоряжении бронетехникой (как и танками из «Гогенштауфена») общей численностью 71 танк и 27 штурмовых орудий, после сильной артподготовки подойдя прямо к Тернополю в 12.00. Во второй половине дня передовые машины танкового клина ворвались в село Великий Ходачков неподалеку от города, но были остановлены сильным огнем противника. Следующий удар оказалось возможным предпринять только на рассвете 15 апреля, после того как подтянулись остальные части. Теперь счет времени шел уже не на сутки, а на часы — столь драматически обострилась ситуация.

Радиосообщение от коменданта города от 14 апреля, 8.00: «Ожидаем атаки противника. Боеприпасы на исходе. Как далеко деблокада?»

И в 11.00: «Срочно деблокируйте, нужны боеприпасы. Приказа на прорыв, которого ждем с часу на час, все нет».

Но все приказы деблокирующей группе об ускорении продвижения уже не помогали. Приказ, переданный XXXXVIII танковому корпусу, гласил: «Наступать днем и ночью, ситуация в Тернополе не позволяет более медлить. Только вперед — потеря времени теперь недопустима». 4-й танковой армии: «Ситуация в Тернополе не позволяет более задерживаться. Немедленно вперед. Речь идет уже о минутах!»

Даже сам командующий группой армий «Северная Украина» генерал-фельдмаршал Модель лично прибыл на КП XXXXVIII танкового корпуса, но и он не смог изменить ситуацию.

 Лишь к вечеру 15 апреля ударная группа смогла овладеть Великим Ходачковом. Предусмотренную планом ночную атаку пришлось перенести на утро, так как лишь на рассвете 16 апреля самолеты люфтваффе смогли доставить горючее и боеприпасы, необходимые для заправки танков и пополнения их боезапаса. После этого ударная группа Фрибе получила возможность продолжить наступление.

До Тернополя оставалось еще 11 километров — 11 километров, которые было невозможно преодолеть без поддержки с воздуха. На каждом шагу русские оказывали ожесточенное сопротивление и порой даже наносили контрудары.

И тут случилось нечто совершенно неожиданное — перед первыми боевыми машинами на холмах восточнее Великого Ходачкова появились оборванные, перемазанные в грязи и гари фигуры, в которых едва можно было узнать германских солдат. Но лица их светились радостью и счастьем оттого, что они встретились со своими боевыми товарищами из танковой ударной группы. Это были первые десять солдат, вырвавшиеся из котла Тернополя. За ними, как решили танкисты, вскоре должны были появиться и остальные прорвавшиеся солдаты гарнизона, и стали их ждать. Но до Великого Ходачкова смогли добраться еще только тридцать три защитника Тернополя — и больше никого.

Последнее радиосообщение из Тернополя:  «Комендант погиб в бою» — И дальше только молчание