Российская автономия - Олег Кутафин

Но, отстаивая централизм, В. И. Ленин подчеркивал, что он отстаивает исключительно демократический централизм.

«Демократический централизм, – писал он, – не только не исключает местного самоуправления с автономией областей, отличающихся особыми хозяйственными и бытовыми условиями, особым национальным составом населения и т. п., а, напротив, необходимо требует и того и другого»[139].

В. И. Ленин считал, что все важнейшие и существенные для капиталистического общества экономические и политические вопросы должны подлежать ведению отнюдь не автономных сеймов отдельных областей, а исключительно центрального, общегосударственного парламента. К этим вопросам он относил: политику таможенную, торгово-промышленное законодательство, пути сообщения и средства сношения (железные дороги, почта, телеграф, телефон и т. п.), войско, податную систему, гражданское и уголовное право, общие принципы школьного дела (например, закон об исключительно светской школе, о всеобщем обучении, о минимуме программы, о демократическом устройстве школьных порядков и т. п.), законодательство об охране труда, о политических свободах (право коалиций) и т. п.

Ведению автономных сеймов, по мнению В. И. Ленина, подлежат – на основе общегосударственного законодательства – вопросы чисто местного, областного или чисто национального значения.

«Совершенно очевидно, – писал В. И. Ленин, – что нельзя себе представить современного действительно демократического государства без предоставления такой автономии всякой области с сколько-нибудь существенными хозяйственными и бытовыми особенностями, с особым национальным составом населения и т. п. Принцип централизма, необходимого в интересах развития капитализма, не только не подрывается такой (местной и областной) автономией, а, напротив, именно проводится в жизнь демократически, а не бюрократически – благодаря ей. Широкое, свободное, быстрое развитие капитализма сделалось бы невозможным, или по крайней мере было бы крайне затруднено без такой автономии, которая облегчает и концентрацию капиталов, и развитие производительных сил, и сплочение буржуазии и пролетариата в общегосударственном масштабе. Ибо бюрократическое вмешательство в чисто местные (областные, национальные и т. п.) вопросы есть одно из величайших препятствий экономическому и политическому развитию вообще и в частности одно из препятствий централизму в серьезном, в крупном, в основном»[140].

Критикуя тех, кто противопоставляет «земства» и «автономии», кто считает, что «автономия» должна быть для больших областей, а земство для маленьких, В. И. Ленин считал, что современный капитализм вовсе не требует этих «чиновничьих шаблонов». «Почему, – писал он, – не может быть автономных национальных округов с населением не только в 11/2 миллиона, но даже и в 50 000 жителей, – почему подобные округа не могут соединяться самым разнообразным образом с соседними округами разных размеров в единый автономный «край», если это удобно, если это нужно для экономического оборота…»[141]

В. И. Ленин считал, что для устранения всякого национального гнета крайне важно создать автономные округа хотя бы самой небольшой величины, «с цельным, единым, национальным составом, причем к этим округам могли бы «тяготеть» и вступать с ними в сношения и свободные союзы всякого рода, члены данной национальности, рассеянные по разным концам страны или даже земного шара»[142].

Вместе с тем В. И. Ленин подчеркивал, что «целиком и исключительно становиться на почву «национально-территориалистического» принципа марксисты не должны»[143]. Он считал, что «…необходима… широкая областная автономия»… «и вполне демократическое местное самоуправление, при определении границ самоуправляющихся и автономных областей» (не границами теперешних губерний и уездов и т. п.), «а на основании учета самим местным населением хозяйственных и бытовых условий, национального состава населения и т. д.»

Национальный состав населения поставлен здесь рядом с другими условиями (в первую голову хозяйственными, затем бытовыми и т. д.), которые должны послужить основанием к установлению новых границ, соответствующих современному капитализму, а не казенщине и азиатчине. Местное население одно только может вполне точно «учесть» все эти условия, а на основании такого учета центральный парламент государства будет определять границы автономных областей и пределы ведения автономных сеймов»[144].

Рассматривая вопрос об автономии в другой своей работе «Итоги дискуссии о самоопределении» (1916 г.), В. И. Ленин отмечал, что автономия как реформа принципиально отлична от свободы отделения как революционной меры. «Но реформа – всем известно – часто, – писал он, – есть на практике лишь шаг к революции. Именно автономия позволяет нации, насильственно удерживаемой в границах данного государства, окончательно конституироваться как нация, собрать, узнать, сорганизовать свои силы, выбрать вполне подходящий момент для заявления… мы, автономный сейм нации такой-то или края такого-то, объявляем, что император всероссийский перестает быть королем польским и т. п.»[145]

Таким образом, большевики, В. И. Ленин еще до Октябрьской революции высказались за создание в России широкой областной автономии. При этом создание областной автономии ими рассматривалась как одна из возможных форм развития наций на основе их права на самоопределение. Областная автономия предполагалась как автономия определенных областей, отличающихся особенностями быта, национального состава и языка, а также определенной экономической целостностью.

После Октябрьской революции большевики продолжали поддерживать идею о создании в России автономии. В своей работе «Из первоначального варианта статьи «Очередные задачи Советской власти» В. И. Ленин писал: «Мы стоим за демократический централизм. И надо ясно понять, как далеко отличается демократический централизм, с одной стороны, от централизма бюрократического, с другой стороны – от анархии. Противники централизма постоянно выдвигают автономию и федерацию как средства борьбы со случайностями централизма. На самом деле демократический централизм нисколько не исключает автономию, а напротив – предполагает ее необходимость…

И вот, подобно тому, как демократический централизм отнюдь не исключает автономии и федерации, так он нисколько не исключает, а напротив, предполагает полнейшую свободу различных местностей и даже различных общин государства в выработке разнообразных форм и государственной, и общественной, и экономической жизни… Централизм, понятый в действительно демократическом смысле, предполагает в первый раз историей созданную возможность полного и беспрепятственного развития не только местных особенностей, но и местного почина, местной инициативы, разнообразия путей, приемов и средств движения к общей цели»[146].

Следует заметить, что до Октябрьской революции большевики предполагали использовать автономию для решения национального вопроса в рамках единого государства. «Решение национального вопроса, – писал И. В. Сталин, – должно быть настолько же жизненным, насколько радикальным и окончательным, а именно:

1) право на отделение тех наций, населяющих известные области России, которые не могут, не хотят оставаться в рамках целого;

2) политическая автономия в рамках единого (слитного) государства – с едиными нормами конституции для областей, отличающихся известным национальным составом и остающихся в рамках целого.

Так и только так должен быть решен вопрос об областях в России» (1917 г.)[147].

После победы Октябрьской революции, когда националисты стали добиваться создания на окраинах национальных государств и тем самым полного распада России, большевики в основном отказались от поддержки права на отделение. Они активно поддержали федерацию в России, основанную на автономии.

Говоря о такого рода федерации, И. В. Сталин отмечал: «Очевидно, субъектами федерации должны быть и могут быть не всякие участки и единицы и не всякая географическая территория, а лишь определенные области, естественно сочетающие в себе особенности быта, своеобразие национального состава и некоторую минимальную целостность экономической территории. Таковы – Польша, Украина, Финляндия, Крым, Закавказье (причем не исключена возможность, что Закавказье разобьется на ряд определенных национально-территориальных единиц, вроде грузинской, армянской, азербайджанско-татарской и пр.), Туркестан, Киргизский край, татаро-башкирская территория, Сибирь и т. п.»[148]

И. В. Сталин полагал, что пределы прав этих федерирующихся областей будут выработаны во всей своей конкретности в ходе строительства Советской Федерации в целом, но общие штрихи этих прав он видел в следующем: «Военное и военно-морское дело, внешние дела, железные дороги, почта и телеграф, монета, торговые договоры, общая экономическая, финансовая и банковская политика – все это, должно быть, будет составлять область деятельности центрального Совета Народных Комиссаров. Все остальные дела и, прежде всего, формы проведения общих декретов, школа, судопроизводство, администрация и т. д. отойдут к областным совнаркомам. Никакого обязательного «государственного» языка – ни в судопроизводстве, ни в школе! Каждая область выбирает тот язык или те языки, которые соответствуют составу населения данной области, причем соблюдается полное равноправие языков как меньшинств, так и большинства во вне общественных и политических установлениях»[149].