Последняя инстанция - Том Клэнси

— Я полагаю, после того, как вы провернули одно дело в Гонконге, вы возомнили себя человеком-загадкой международного масштаба, Гэв?[24]

Бири пожал плечами, но Чавес встал на его защиту.

— Он вытащил нас из реальной задницы, Джерри. Мне тяжело это говорить, но мы, наверное, не справились бы без него.

— Хорошо, — сказал Хендли. — Можете отправиться туда в качестве поддержки. — Затем он переключился на Кларка. — Естественно, вы отправляетесь туда без оружия.

— Да, — ответил Кларк. — Мы должны всеми силами избегать любого внимания со стороны властей. Прикрытие — журналисты. Если прикрытие будет что надо, все будет просто замечательно.

Хендли возразил:

— Хорошие документы пригодятся вам в случае попадания в полицию, но никак не помогут вам при захвате «Семью Сильными».

Джон Кларк согласился.

— Совершенно верно. Мы будем очень аккуратны и не попадемся Резаному и его банде.

Джерри добавил:

— Джон, мне не надо тебе напоминать, что Киев просто кишит разными темными личностями. Официальными и неофициальными.

Кларк посмотрел на остальных членов группы:

— Я заявляю вам официально и четко, что мы сделаем все возможное, чтобы сохранить нашу деятельность в тайне от всех, официальных и неофициальных. — Он улыбнулся. — Но уже не для протокола: у меня есть целая банда знакомых темных личностей.

Глава 18

Президент США и его сопровождающие прибыли в реанимационное отделение Университетской больницы им. Джорджа Вашингтона незадолго до 22.00. Пресса окружала главный вход, но не оцепленный подъезд приемного отделения на 22-й улице. Президент прибыл на зеленом «Шеви Субурбан» среди нескольких подставных машин, и направился прямо к двери, блюдя максимальную скромность.

История с радиационным заражением Белого дома гуляла по всем новостям. История с полонием пока держалась в тайне, новости сообщали лишь о том, что Головко был, по странному совпадению, отравлен как раз в момент посещения Белого дома. О том, что «яд» был радиоактивным веществом, не сообщалось. Однако разум взял верх. Можно было или пытаться изо всех сил скрыть эту историю, которая все равно выйдет наружу, или раскрыть ее по собственной воле. Было решено немедленно опубликовать все, сохраняя в тайне лишь некоторые детали о состоянии Головко. Ради него же.

У Сергея не осталось близких родственников. В комнате ожидания Райана представили его сопровождающим: публицисту, координатору и британскому сотруднику безопасности.

Джек осмотрелся, ища кого-то еще, но никого больше не было. Несмотря на долгую жизнь Головко в Советском Союзе и России, большая часть его собственного народа, похоже, отвернулась от него, или вовсе его забыла.

Посовещавшись с врачами о запрете посещений Головко и его состоянии, Райан и охранники из Секретной службы направились по коридору к палате Сергея. Старший телохранитель Джека осталась при своем, имея свое мнение относительно сегодняшнего вечера, но она не стала снова высказывать его. Андреа Прайс О'Дэй знала, когда на «Мечника» следует надавить, а когда нужно оставить его. Хотя она предпочла бы находиться в палате вместе с Райаном и Головко, она понимала, что Райан не разрешит этого. Поэтому она первой вошла в палату вместе с еще двумя сотрудниками, быстро и бесшумно проверила небольшое помещение с лежащим на кровати словно труп Головко, а затем отступила в коридор. Она могла следить за президентом через окно палаты, но не могла находиться в ней.

Джек вошел в палату один и поразился, насколько маленькая палата была заполнена медицинским оборудованием. Лежащий среди всех этих машин Сергей выглядел маленьким и бледным. Он был подключен к аппарату искусственного дыхания, а руки утыканы капельницами. Голову поддерживала большая подушка — врачи сказали Райану, что мышцы шеи Головко ослабели настолько, что он не мог поднять голову.

Его глаза запали, а вокруг них были большие серые круги. Волос на голове было заметно меньше, чем вчера. Райан заметил выпавшие полосы на подушке. Стоявший позади кровати аппарат ЭКГ периодически издавал писк и выводил на экран сердечный ритм.

Джек подумал, что Сергей спал, но его глаза слабо задвигались, а затем открылись. Мгновение он сосредотачивался, а затем посмотрел на Райана. Джек заметил, что Сергей слабо улыбнулся, но всего на долю секунды. Затем лицо Головко потемнело, словно его утомило это усилие.

— Как вы, Сергей Николаевич?

— Лучше, Иван Эмметович. — Его голос дрожал, но все же был сильнее, чем Райан ожидал, учитывая его ужасное состояние. Он слабо улыбнулся и сказал по-русски: — Na miru i smert’ krasna.

Джек не практиковался в русском языке уже давно. Он попытался вникнуть в смысл. Он пришел к варианту «в компании даже смерть не так тяжела» и понял, что не знает, что сказать.

— Должно быть, я поставил вас в неловкое положение. Izvinitie, — брови Сергея нахмурились. Он медленно понял, что опять перешел на русский. Он перевел сам для себя. — Извините.

Джек взял один из стульев, поднес его к кровати и сел.

— Это я сожалею, что с вами такое случилось. Ничто другое сейчас не имеет значения.

Головко уставился куда-то вдаль. Он сказал:

— Несколько лет назад руководство Китая пыталось убить меня.

— Я помню это.

— Мне, конечно, сильно повезло, но у них ничего не вышло. Мое старое русское сердце разрывается оттого, что руководству моей собственной страны это удалось.

Джек хотел сказать ему, что он не умрет, что врачи обязательно вылечат его. Но это была бы явная ложь, которую он не мог себе позволить по отношению к Сергею.

Вместо этого, он сказал:

— Мы узнаем, кто это сделал.

Сергей закашлялся.

— Я пожал много рук на прошлой неделе. Я выпил немало чая и воды. Съел хот-дог в Чикаго. — Он улыбнулся, пытаясь сосредоточиться. — Где-то по ходу моего турне по Соединенным Шта… — Он закашлялся. Приступ длился около тридцати секунд. Казалось, он потерял ход своих мыслей.

Джек подождал, чтобы дать Сергею закончить. Не дождавшись, он сказал:

— Я понимаю, что вы устали и вам тяжело, но произошло два события. Я не хотел бы рассказывать вам о них, но я думаю, вы могли бы помочь мне некоторым советом.

Взгляд Головко обрел некоторую четкость. Джек подумал, что тот был рад помочь чем бы то ни было.

Райан продолжил:

— Станислав Бирюков был убит в результате взрыва в Москве прошлым вечером.

Джека удивила реакция Головко, точнее, ее отсутствие.

— Это был лишь вопрос времени. Он был хорошим человеком. Не великим. Хорошим. И он не был из ближайшего окружения Володина. Его нужно было заменить.

— Но зачем убивать его? Разве Володин не мог заменить его одним росчерком пера?

— Его смерть принесет Кремлю больше пользы. Они могут обвинить в этом Украину, или НАТО, или кого-то еще из своих врагов.

— Они уже обвинили нас.

— И они продолжат. — Головко оторвал мертвенно-бледную руку от кровати на несколько сантиметров и попытался махнуть ей. Рука упала обратно почти мгновенно, но Джек понял движение. После некоторой паузы Сергей сказал:

— Вы сказали, что у вас два вопроса.

— Володин сделал заявление на канале «Новая Россия» об объединении ФСБ и СВР в единую службу.

Глаза Головко на мгновение закрылись. Он медленно проговорил:

— Таланов?

— Да, ее главой назначен Роман Таланов.

Сергей сказал:

— Роман Таланов появился в ФСБ из неоткуда. Я провел в органах госбезопасности всю жизнь, но никогда не слышал о нем до того момента, как он стал сотрудником полиции в Новосибирске шесть лет назад. Я тогда был директором СВР и получил от своих сотрудников сообщение, что этот полицейский сменяет начальника городского управления ФСБ. Его продвижение проходило не по линии ФСБ. Этот приказ пришел прямо из Кремля.

— Но почему?

— Тогда я много думал над этим вопросом. Мне сказали, что он был из ГРУ, военной разведки, и был любимцем тогдашних кремлевских лидеров. Я не мог понять, как было возможно, чтобы какой-то бывший офицер военной разведки, о котором никто ничего не слышал, стал начальником полиции в одном из городов Сибири.

Позже я узнал, что Валерий Володин, который тогда был премьер-министром, вынудил начальника Новосибирского управления ФСБ уйти в отставку и назначил Таланова на его место.

Джек спросил:

— Чем Таланов занимался в ГРУ?

— Я сам пытался выяснить это. Просто из профессионального интереса. Я слышал, что он был в Чечне в первую войну. Но на вопрос, чем он занимался в Чечне и чем он занимался до этого, я не получил никакого ответа.

Райан не был уверен, что его собственная разведка знает что-либо о Романе Таланове, но решил выяснить это сразу же, как покинет эту палату.

— Почему вы об этом никому не говорили?