Три дня до эфира - Ямалеева Гульназ Фарисовна

— Валя, — осторожно начал Снегирёв.

— Оставим тему моих перемен, — быстро остановил его друг.

— А я не про это. Я про выборы.

— Не вздумай снимать свою кандидатуру! — опять неожиданно вскипел Валентин.

— Почему?

— Это долго объяснять.

— Ничего, Валя, я не спешу. Объясни мне…

— Ну какой ты занудный, Снегирь, не хочу я тебе всего объяснять, поверь мне на слово.

— Я должен знать, ради чего я рискую жизнью своего сына, — жёстко произнёс Снегирёв и посмотрел Вальке в глаза. Тот испуганно взглянул на друга и тут же отвёл взгляд.

На крыльцо кто-то взошёл, были слышны чьи-то шаркающие шаги. Валька встрепенулся и пошёл навстречу. Снегирёв встал и насторожённо посмотрел в сторону двери. Через несколько секунд в проёме появился высокий тощий незнакомец. Он улыбнулся и кивнул Ивану Давыдовичу:

— Здрасьте, дядя Ваня.

— Здорово, — отозвался Снегирёв и вопросительно посмотрел на Кузнецова.

— Изменился, конечно, мой Сенька, — развёл руками как будто не замечающий разительной перемены в сыне Валентин.

— Изменился — не то слово. Всеволод, чуть покашливая, прошёл в дом, и где-то в дальней комнате скрипнула кровать.

— А где Лиза?

— А она… в магазин пошла.

Снегирёв подошёл вплотную к другу и твёрдо произнёс:

— Валя, я сниму свою кандидатуру. Мне больше делать ничего не остаётся.

— Ты не можешь так поступить! — захлёбываясь от возмущения, крикнул Кузнецов.

— Почему?

Валентин испуганно вздрогнул, посмотрел в сторону комнаты, куда удалился сын, и умоляюще посмотрел на друга:

— Ваня… Иван… я тебе все объясню. Только ты не спрашивай, что и как.

— Я слушаю.

— Иван, три месяца назад… Одним словом, мне нужна была большая сумма денег… Понимаешь, у меня не было других вариантов, и я взял се под твои выборы, понимаешь…

— Ну? — нетерпеливо произнёс Снегирёв.

— Я обещал этим людям, что ты обязательно будешь баллотироваться.

— Кто эти люди?

— Я не могу тебе этого сказать. — И Валентин быстро добавил:

— Но если ты откажешься от выборов, мне придётся отдавать эти деньги. А я сейчас не могу.

— Валя, я ничего не понимаю.

— Прости меня, Иван. У нас были большие проблемы…

— Кто эти люди? И что они хотят от меня?

— От тебя?.. Ничего, скорее всего, ничего. Но я объяснил, что деньги нужны тебе на выборы.

— Валя, а зачем тебе нужны были деньги?

— Не спрашивай! — быстро сказал Кузнецов. — Я прошу тебя, не спрашивай.

Когда-нибудь я тебе все объясню… но не сейчас.

— Я знаю этих людей?

— Да, — выдавил из себя Валентин.

— У вас тут что-то происходит, я ничего не могу понять. У вас все живы-здоровы? — растерянно спросил Снегирёв.

— Да-да, все, слава богу, уже нормально, но…

— Я все понял, — прервал его Снегирёв и направился к выходу. — Прощай, Валентин Сергеевич, я разберусь со своей проблемой, и мы ещё вернёмся к нашему разговору.

— Иван!

— Я все понял, — кивнул, не оборачиваясь, Иван Давыдович и вышел из дома.

Холодный северный ветер дул прямо в лицо Снегирёва. Иван Давидович поёжился и, не оглядываясь, направился к воротам. Впервые он покидал дом друга с таким неприятным осадком в душе. Он чувствовал, что Валька чего-то недоговаривает, но настаивать на откровенности не стал. По всей видимости, его старый друг по-другому поступить не мог. Иван Давыдович всегда доверял Кузнецову, и ему не хотелось подозревать друга в чем-то или обвинять в недостаточной откровенности.

Снегирёв открыл калитку и буквально нос к носу столкнулся с какой-то женщиной в темно-серой куртке. Женщина охнула и подняла глаза.

— Лиза? Здравствуй!

— Ваня? Ты к нам?

— Я от вас. Уже уезжаю, у меня срочные дела.

— Да… Ваня, я слышала. От Сашки нет никаких известий?

Снегирёв отрицательно покачал головой. Жена Вальки тоже сильно изменилась. Ещё три месяца назад она была цветущей, жизнерадостной женщиной, с открытой очаровательной улыбкой. Перед её обаянием никто не мог устоять, и Снегирёв даже втайне завидовал другу, ему казалось, что их семья — идеальный случай гармонии. Он посмотрел в усталые глаза Лизы и прямо спросил:

— Лиза, я хотел с тобой поговорить. Мне кажется, у вас что-то произошло.

Женщина испуганно захлопала глазами, казалось, что она вот-вот расплачется.

— А Валя тебе ничего не сказал?

— Нет. Но я, как старый друг, как… в общем, я хочу знать, что случилось.

— Беда у нас, Ваня, произошла. Сеня… одним словом, у него были серьёзные проблемы со здоровьем.

— Со здоровьем? — недоверчиво переспросил Снегирёв.

— Мы его с трудом вылечили. По крайней мере, хотим надеяться, что вылечили.

Ивана Давыдовича внезапно осенило:

— Лиза, скажи, это связано с наркотиками? Женщина уткнулась ему в плечо и заплакала. Снегирёв погладил её по голове, Лиза зарыдала в голос.

— Ты не представляешь, Ваня, что было. Валентин… Он просто…

— Я видел его, — произнёс Снегирёв и вспомнил исхудавшего и так быстро поседевшего друга.

— Видел, да? На него смотреть страшно, он так изменился…

— Лиза, а сейчас все в порядке? Ты уверена?

— Да, мы возили Сеньку в клинику, специализированную… Пришлось заплатить… И потом, у него, кажется, были какие-то долги… Этим всем Валя занимался… Было ужасно тяжело.

— Я понимаю, — задумчиво произнёс Снегирёв, подыскивая слова утешения.

Лиза вытерла глаза и вымученно улыбнулась:

— Ты извини, что я так расплакалась. Просто все время приходилось себя сдерживать.

— Да ну… — махнул рукой Снегирёв.

— Может, пойдёшь к нам, чайку попьёшь? — спохватилась она.

— Нет, Лиза, извини, я должен ехать. Они простились, и Снегирёв с тяжёлым сердцем отправился к стоянке такси.

Глава 13

НОВЫЕ ВЕРСИИ

Краснов, оседлав стул, сидел перед Виктором Поваляевым и вертел во рту карандаш. Пресс-секретарь Снегирёва на этот раз допрашивался по поводу домработницы Лидии Сергеевны.

— Значит, ничем следствию помочь не можете? — задумчиво повторил Андрей только что услышанную от Поваляева фразу.

— К сожалению… — развёл тот руками.

— Хорошо, а сколько времени вы были знакомы с убитой?

— Около полугода. Она пришла к Ивану Давыдовичу осенью, а до этого времени я с ней не был знаком.

— А откуда она пришла? Кто дал ей рекомендации? Ведь просто так в такой дом попасть сложно.

— Я точно не знаю, по-моему, через знакомых. Но через кого, я не знаю.

Вообще-то мы давали объявление в газету, было много звонков, может быть, и через этот источник, — охотно отвечал Поваляев.

— А кто обычно занимался подбором персонала?

— Вы имеете в виду на фирме?

— Ну и на фирме тоже.

— Обычно сам Иван Давидович. Его слово было решающим. Я думаю, что и с Лидией Сергеевной было так же.

— Скажите, Виктор, вы часто общались с домработницей?

— Да нет! У неё всегда были свои дела, у меня, как вы понимаете, свои.

Потом, разница в возрасте…

— И все-таки. Я хочу услышать ваше мнение об этой женщине. Попробуйте охарактеризовать её. Может быть, в двух словах.

— А я, наверное, только в двух словах и смогу. Она была отличная хозяйка. Готовила очень вкусно. Потом, аккуратная.

— Это что касается, так сказать, профессиональной сферы, а о личности её что вы скажете?

— О личности? — Поваляев закусил губу и задумался. — Не знаю. Я ведь её плохо знал. Разговаривали мы обычно только на кухне, за столом. Она спросит:

«Вкусно?» — я отвечу. И все.

— И все, — опять повторил за допрашиваемым Краснов.

— Знаете… — вдруг произнёс Поваляев. — Мне кажется, она скуповата была.

— А из чего вы это заключили?

— Иван Давыдович человек щедрый и платил очень хорошо. А она… Как это сказать? Одевалась всегда в какое-то тряпьё. Аккуратно одевалась, но всегда во что-то старенькое. Как будто прибеднялась. И потом, нет-нет да скажет, так, в разговоре, мол, денег нет, копейки считаю. Мне это было странно слышать, зная Ивана Давыдовича.