Жажда Смерти - Максим Перфильев

Началась очень сложная и упорная работа. Видно было, что этот предприимчивый молодой человек посвящает всего себя, всю свою жизнь ради реализации данного проекта. Он тратил много времени и сил, он горел этой идеей и делал все для ее воплощения в жизнь. Он не жалел своих нервов и готов был жертвовать чем угодно. Это новое служение стало смыслом его жизни. И через какое-то время начали появляться первые результаты. Форма богослужения действительно облегчила общение с неверующей молодежью и упростила процесс воспитания. В результате работы нового отдела неожиданно для всех удалось обратить в веру одного из самых известных и примечательных людей в городе — это был панк по кличке Передоз, его настоящего имени никто не знал, но все знали его, как очень незаурядную и интересную личность. Он не уважал ничего, кроме молодежной культуры, и всегда насмехался над религией, казалось, что таким людям, как он, просто по жизни не дано верить в Бога самой природой. Но даже его поразило то, на что решились пойти христиане, ради спасения его души. Это был настоящий триумф. Что-то действительно начинало получаться, появлялись первые плоды. Но, к сожалению, очень быстро проект стал угасать. Разворачиваясь невероятно долго и с огромным трудом, служение так же невероятно скоро и без лишних усилий — сдулось. У организатора всего этого начались какие-то проблемы в семье, в связи с этим по церкви поползли всякие слухи о нем, и, будучи сильно измотанным, и в состоянии огромной усталости, он оказался не в силах больше продолжать нести этот тяжелый груз. Проект умер, так никогда и не родившись по-настоящему, а вместе с ним умер и смысл жизни молодого человека, который его начинал. Возможно, этот парень слишком далеко зашел в своем стремлении реализации цели. Возможно, ему не стоило придавать этому так много значения. А возможно, в один прекрасный момент он понял, что все закончено, но тогда он не смог остановиться — он слишком много потратил сил, чтобы просто все взять и оставить. Человек всегда ищет смысл в жизни. Найдя его, он успокаивается, но, потеряв вновь — может полностью поломаться. Разочаровавшись, мужчина бросил свою жену, проклял церковь и уехал куда-то в далекую горную страну. Его последними словами было: "Спасение одного какого-то задрипанного панка не идет ни в какие сравнения с тем трудом, с той работой, нервами, слезами, потом и кровью, которые я потратил". Больше его никто никогда не видел. А в целесообразности и значимости служения для молодежи начал сомневаться и сам Викториус. Очень опасно делать что-то смыслом своей жизни, потому что, если это "что-то" вдруг рассыплется, как карточный домик — рассыплется и вся жизнь.

Но все это, вроде бы, казалось ерундой. Гораздо более серьезным было то, что сейчас приходилось расхлебывать Малочевскому. Несколько дней назад произошел другой очень неприятный случай. Женщина среднего возраста, относящаяся к приходу молодого пресвитера, была поражена ужасной болезнью — гангреной. С точки зрения официальной религии, в таком случае за человека обычно молятся и, если он выздоравливает, то воздают хвалу Всевышнему, а если нет — то упрекают больного в недостатке веры. В общем-то, довольно удобная позиция. Но в этот раз все оказалось немного сложнее. Гангрена быстро распространялась по ногам, и оставался только один выход — скорая ампутация нижних конечностей. Врачи поставили пациентку перед фактом. Будучи медиком, Викториус и сам понимал, что в данной ситуации медлить нельзя, и что счет уже шел на дни, если не на часы. Но с позиции священника он видел другой выход — нужно было молиться за исцеление. Естественно, что женщина не хотела остаться инвалидом на всю свою жизнь, но и умирать она тоже не собиралась, хотя в данной ситуации все-таки больше предпочитала именно этот вариант. В своем кабинете, обращаясь в очередной раз к Богу, Малочевский получил ответ — "Нельзя допустить операции". Это значило только одно — его прихожанка исцелится сверхъестественным образом. "Нельзя допустить операции" — потому что, совершенно очевидно, она будет лишней. Это говорил Бог… Или, по крайней мере, так казалось. Позже Викториус еще много раз вспоминал, как в один из вечеров он в белом халате сидит на жестком металлическом стуле перед больничной койкой, на которой лежит бедная измученная женщина, и он говорит ей следующие слова:

— Я знаю, вы стоите сейчас перед ужасным выбором, позволить врачам сделать то, что они вам предлагают или нет. Но так же я знаю: вы исцелитесь. Так сказал мне сам Бог. Вам лишь необходимо верить. Но я не хотел бы оказывать на вас давление. Пожалуйста, примите решение самостоятельно. Это только ваш выбор.

Женщина получила надежду. Она с радостью восприняла слова своего священника и отказалась от операции. Она начала верить. Вместе с ней, этим же вечером, произнося молитву в своем кабинете, перемещаясь из угла в угол, как маятник, верил и сам Викториус. Он действительно верил, что его прихожанка исцелится. И самое главное — он это чувствовал: Бог где-то рядом и Он сказал, что не должно быть вмешательства хирургов, потому что скоро произойдет чудо. Женщина обязана знать это, решение остается за ней, но она обязана знать.

Следующим утром она умерла.

Малочевский был в шоке. Но его шоковое состояние не шло ни в какие сравнения с ненавистью неверующих родственников погибшей. В порыве гнева они обвинили пресвитера в том, что он оказывал психологическое воздействие на свою прихожанку и заставил ее подписать отказ от операции. Они потребовали возбуждения уголовного дела, но в виду отсутствия доказательств, их требование не было удовлетворено. Однако, этот случай получил широкую огласку, а средства массовой информации быстренько подготовили несколько шокирующих репортажей. Это был огромный скандал, сильно дискредитирующий церковь. Активизировались противники религии. Начались митинги и протесты против христианства. Люди, которые всю свою жизнь посвящали распространению этой идеологии, и которые с невероятным трудом десятилетиями добивались доверия общественности, теперь стали предметом ненависти и агрессии со стороны этой общественности. Удивительно, как из одной маленькой неприятности смогла вырасти такая большая проблема.

Викториус раз за разом прокручивал в своей голове все воспоминания. Молитвы, разговор с женщиной, его слова. Он не заставлял ее отказываться от операции, он даже не настаивал на своей вере, он не пытался в чем-то ее убедить, он просто сказал то, что, как ему казалось, он услышал от Бога. Он просто дал надежду. Но ведь он на самом деле был уверен, что все закончится по-другому. Он ведь на самом деле чувствовал это. Он руководствовался теми принципами, в которые верил, и которые были основой всей его жизни. И эти принципы работали, они действовали. Это была отлаженная система — осуществление четко детерминированных процессов — с образованием конкретного результата. Но что-то в этой системе заклинило, что-то дало сбой. Или просто Викториус не до конца разобрался в ее работе?