Извините, что мне не жаль - Софи Ренальд

– Спасибо, Шарлотта.

Я знала, что она благодарит меня вовсе не за модные советы. Она бы и без меня приняла бы такое же решение.

– Хорошего вечера, – пожелала я, – ты выглядишь сногсшибательно.

Тэнси поспешила к такси, которое уже стояло внизу, и надеялась, что это будет ее последнее первое свидание. Конечно же, я была очень рада за нее, но в то же время боялась. Она потратила столько сил ради этой мечты о Ренцо. Не просто занималась фитнесом, ужинала одной капустой кейл и наносила бесчисленное количество всех этих тонеров с кислотой и масок для волос с аргановым маслом, а надеялась, переживала и провела не одну ночь без сна. Надеюсь, что это свидание оправдает все ее надежды и что для Ренцо это так же серьезно, как и для нее. Он такой успешный и красивый, что мог бы заполучить кого угодно, подумала я и прилегла на подушки Тэнси. Но с другой стороны, и она тоже.

И, судя по тому немногому, что я знала о Майлзе, – он тоже. И если уж Тэнси взлетает чуть выше головы, то обо мне вообще не может быть речи. Я встала, собрала ее вещи с пола в коридоре и в своей комнате и положила их ей на кровать. Если Тэнси собирается переспать с ним сегодня – я знала, что он никогда от этого не откажется, и надеялась, для ее же пользы, что этого не произойдет, – они поедут к нему, в Марилебон, а не сюда. Хотя? Я съежилась от одной мысли о том, что войду утром в ванную и обнаружу там Ренцо в боксерах, с зубной щеткой.

Вместо этого я взяла телефон и прочитала последнее сообщение от Майлза.

«Я в офисе, смотрю на рисунки для твоего босса. И при этом думаю, а что бы понравилось Шарлотте? Хватит отвлекать меня от работы!»

Когда я получила сообщение, то была слишком занята и ответила лишь парой эмодзи и «x», но одна мысль о том, что он думает обо мне, сделала меня счастливой на целый день. А теперь, если я не хочу отстать от подкаста, пришло время «повысить градус».

Пальцы побежали по клавиатуре. Я почувствовала, как живот туго стянуло от смущения. Что ему сказать? Я уже так давно ничего подобного не делала и даже думать перестала, что кто-то может меня захотеть, или даже о том, что я кого-то захочу. Боже, последним человеком, с которым я флиртовала, был тот арборист, да и то тот опыт можно лишь с натяжкой назвать флиртом! А тут был тяжелый челлендж.

«Я лежу в кровати, – написала я. Это кровать Тэнси, к тому же я лежала не “в”, а “на” ней, но я подумала, что немного креатива не воспрещается. – И думаю, что бы понравилось Майлзу?»

Потом я отбросила телефон, как будто он меня укусил, закрыла лицо руками и стала ждать.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут он ответил:

«Майлзу хотелось бы знать, в чем ты».

Черт. На мне были рваные джинсы, которые, по идее, должны быть свободными, но за последние месяцы уже стали мне узкими, и свитер с дыркой на локте и «упрямым» пятном спереди (когда-то я пролила туда кетчуп).

«В бежевом свитере, белом лифчике и трусиках. Свитер мягкий и пушистый. Белье кружевное».

Все это абсолютная правда, убеждала я себя, даже если в реальности все выглядело немного иначе.

«Жаль, что я тебя не вижу. Но представляю, что смотрю на тебя, и сейчас мне этого достаточно…»

У меня дрожь побежала по спине, и я написала: «Представляю, как ты на меня смотришь. А может, и не просто смотришь? Я бы не просто смотрела, а …»

И началось. Следующие полчаса мы перебрасывались сообщениями, пока экран моего телефона не стал таким горячим, будто вот-вот взорвется, а я возбудилась так, как не возбуждалась… Никогда.

Потом Майлз сказал, что ему пора идти. Но мы обменялись еще несколькими сообщениями: «Тогда спокойной ночи. Ты еще здесь?» «Да. Спокойной ночи». Пауза. «Я еще здесь». «Я тоже. Спокойной ночи. Думаю о тебе». Поцелуйные эмодзи. Я вернулась в реальность и поняла, что я все еще в комнате Тэнси, и это было очень странно. Я встала и больно ударилась ногой прямо о здоровую сумку, которая высовывалась из-под кровати. Вроде бы она не привезла с собой столько вещей, когда переехала? Что она там вообще держит, трупы, что ли?

Я пошла в ванную и посвятила целый час уходу за собой, пользуясь кондиционером, скрабом и кремом для депиляции. Я нанесла на лицо густой слой крема, на котором было написано, что после него я засияю как после здорового восьмичасового сна. А потом пошла спать, надеясь, что «подниму градус» еще выше и проснусь не раньше одиннадцати.

Лежа в кровати, я еще долго была в эйфории от нашего горячего обмена сообщениями с Майлзом. В следующий раз, когда он напишет – теперь я в этом уже не сомневалась, – я запланирую нашу встречу. И не какой-нибудь стремный ланч в дурацком кафе, а настоящее вечернее свидание. И я буду выглядеть не хуже, чем он представлял меня во время сегодняшней переписки. Плохая девочка бы мной гордилась!

Но сначала предстоит пережить завтрашний воскресный бранч. Что-то мне подсказывает, что он будет не таким солнечным, как обычно…

– Мне миндальную гранолу с черникой, пожалуйста, – сказала Бьянка, – и у вас случайно нет кокосового йогурта? У меня непереносимость лактозы. И обезжиренный масала-чай на соевом молоке. А для дочки… Чарис, скажи девушке, что ты хочешь.

– Яйца пашот и авокадо, – выпалила девочка, – но только из фермерских яиц. А еще бананово-черничный смузи, только, пожалуйста, на овсяном молоке. Я на безлактозной диете.

«Тебе шесть лет, – подумала я, – не рановато ли для таких гурманских заскоков?» А потом упрекнула себя за то, что сужу ребенка.

– Конечно, они фермерские, солнышко, – сказала Бьянка. Потом посмотрела на официантку стальным взглядом, – разве нет?

Официантка улыбнулась, но слегка натянуто.

– В «Гилберт энд Гвен’с» мы закупаем все продукты только у ответственных местных поставщиков, – сказала она. Конечно, это не отвечало на вопрос, фермерские ли яйца: с таким же успехом они могли отправить свою стажерку в ближайшую «Ниса» – чем вам не ответственные местные поставщики? Но для Чарис это прозвучало вполне убедительно.

– Мне белковый омлет с зеленым салатом, – сказала Мэдди, – салат без соуса, пожалуйста. И можно еще бронекофе и пару кувшинов воды с лимонными дольками?

– Что? А «Маргарита»? – полушутя спросила я.

– «Маргарита»? – Бьянка так скривилась, будто я предложила заказать кувшин холодной рвоты. – Ну прям из двухтысячных. Они что, снова в моде? Я понятия об этом не имею, к алкоголю вообще не притрагиваюсь.