Растление великой империи - Владимир Максимов

Черная дыра перестройки

В начале мая я вернулся из очередной, третьей по счету, поездки в Москву. И с каждым визитом впечатления от происходящего в стране становятся для меня все более угнетающими. Угнетают даже не пустые полки магазинов, не хмурые очереди возле них, не разруха во всех буквально сферах общественной и социальной жизни, а прежде всего атмосфера всеобщей ненависти всех ко всем и каждого к каждому. Но над всеми фобиями, терзающими теперь современное советское общество, преобладают в первую очередь фобии национальные.

Поэтому меня лично, как человека, как писателя, как, наконец, сопредседателя созданного нами на встрече в Риме Комитета «Национальное согласие» («Римское движение»), из всех современных проблем не только нашей страны, но и человечества вообще и волнует преимущественно проблема национальная, ставшая сегодня уже подлинным знаменем, если не проклятием современности.

Самым угрожающим в нашем разрушительном процессе мне представляется стремительная ливанизация человеческого сознания, когда межнациональные конфликты тут же перерастают в конфликты внутринациональные, когда в недрах еще вчера сплоченных идеей суверенитета народов возникают почти немотивированные междоусобицы, когда, наконец, гражданские и социальные эти распри оборачиваются непримиримым противостоянием всех против всех и каждого против каждого. Во что подобная ситуация может вылиться в самом ближайшем обозримом будущем, об этом мне не хочется даже думать.

Я готов согласиться с теми, кто утверждает: наша страна — это империя, правда, империя особого, идеологического типа, где имперский народ не пользуется никакими политическими или социальными привилегиями перед другими населяющими ее народами. Скорее — наоборот.

Но можно ли назвать империей Чехословакию с ее «нежной революцией», где с зеркальной адекватностью отражаются все происходящие у нас процессы и которая с еще большей, чем у нас, стремительностью разваливается на глазах У всех?

Можно ли также назвать империей Югославию? Едва ли. А между тем национальная рознь в этой стране приобрела не меньший, чем в СССР, накал, в результате чего Балканы вновь, после недолгого исторического перерыва, превращаются в пороховую бочку Европы, а гражданская война уже бушует на границах Италии.

Я готов согласиться с тем, что трагические эти процессы являются следствием порочной национальной политики тоталитарных режимов, но тогда давайте зададимся вопросом: какими мотивами руководствуются сепаратисты самых что ни на есть демократических стран, устилая безвинными жертвами свой героический путь к столь желанному для них суверенитету — в Испании басков, на французской Корсике, в английской Ирландии и прочее, и прочее, и прочее?

Я готов не только согласиться, но и всячески содействовать независимости любого, даже самого немногочисленного народа, но только в том случае, если ее — этой независимости — добиваются законными, сугубо демократическими средствами.

Если же это происходит за счет чуждой, да к тому же еще и чаще всего ни в чем не повинной крови, то я вправе назвать такое явление обыкновенным фашизмом, моральным и нравственным СПИДом нашего времени, подлинной чумой XX века.

Поэтому я убежден, что выход у нас один-единственный: диалог, как бы мучительно труден он ни был. Другого глобуса, увы, нам уже никто не предложит и мы обречены жить рядом друг с другом. В этом фатальном соседстве мы вынуждены или договориться в конце концов, или перегрызть друг другу глотки. Так что выбор у нас невелик. И от того, что восторжествует у нас — разум или эмоции, — зависит, выживем ли мы на этой земле вообще.

К сожалению, я никак не могу причислить себя к большим оптимистам. Я почему-то считаю, что мы уже сели в поезд, который везет нас в наше завтрашнее Сараево, но, может быть, мы еще способны если не остановить этот безнадежный состав, то хотя бы перевести стрелки, чтобы выкатиться на спасительную железнодорожную «горку», откуда мы смогли бы вернуться в исходное положение, и попробовать двинуться в более благоприятном направлении. Может быть, это уже невозможно, но давайте все же попытаемся. Царствие Божие, как известно, усилием берется.

Я убежден, что в ситуации, которая сложилась в стране сейчас, пора отказаться от извечного русского вопроса «Кто виноват?», ибо поиски виновных в случившемся с нами в настоящее время лишь усугубляют эмоциональную напряженность в обществе, накаляя социальные, политические и национальные страсти.

На мой взгляд, отныне актуальным становится другой (и тоже типично русский) вопрос: «Что делать?» Если в ближайшем обозримом будущем мы не найдем на него ответа, то не только Россия, но и весь посткоммунистический мир сделается, выражаясь языком космологии, огромной черной дырой, которая наподобие гигантского пылесоса постепенно всосет в себя и всю западную цивилизацию.

Итак: что делать?

И этот вопрос теперь жизненно важен не только для нас, но и для Запада.

Путч или репетиция?

Государственный переворот правого толка в Советском Союзе провалился. В связи с этим мне остается поздравить как себя, так и своих соотечественников.

Но по мере отдаления от этого воодушевляющего события, сквозь редеющий туман первоначальной эйфории начинают все определеннее выявляться многие недоумения и вопросы по поводу всего случившегося.

Чем, к примеру, объяснить тот очевидный факт, что, решившись на такую крайнюю меру, как арест главы государства, заговорщики пальцем не тронули своих злейших врагов в лице того же Бориса Ельцина или Александра Яковлева и Эдуарда Шеварднадзе? Прежде чем хотя бы попытаться это сделать, они почему-то во всеуслышание объявили о своих намерениях и лишь затем, вопреки элементарным сценариям акций такого рода, прибегли к помощи армии. Неужели непосредственный участник ликвидации законного правительства в Венгрии 1956 года, профессиональный разведчик Владимир Крючков вдруг забыл об азбучной технике государственных переворотов? Мог бы в таком случае попросить совета у любого лейтенанта из собственного ведомства.

Я обратил бы также внимание заинтересованного читателя и на странности реакции западных правительств: от осторожного осуждения, которое при желании можно было бы истолковать и как косвенную поддержку, до прямых призывов к устранению новоявленной хунты.

И все это с промежутком всего в несколько часов. В чем дело? Была получена какая-то принципиально новая информация? Какая? От кого?

Подобные вопросы можно задавать и задавать.

Нельзя не обратить внимание и на то настораживающее обстоятельство, что страна (за исключением части шахтеров!) практически не откликнулась на призыв Ельцина к всеобщей забастовке. Да что там страна! Вяло откликнулась на его призыв даже собственная российская столица — Москва. Дело Свободы защищало лишь политически активное меньшинство. Причем, в основном состоявшее из молодежи. По самым оптимистическим подсчетам, вокруг Белого дома сгруппировалось около ста тысяч человек. Это из более чем восьми миллионов москвичей!

Обо всем этом, на мой взгляд, победителям не следовало бы забывать, чтобы не быть застигнутым врасплох очередной и уже более успешной попыткой подобного рода. За примерами тому в новейшей истории далеко ходить не приходится: вспомните хотя бы похожий сценарий военного переворота 1974 года в Португалии. Правда, под обратным политическим знаком.

Тем более, что какого-либо существенного улучшения экономической ситуации в стране не предвидится. Во всяком случае в ближайшем обозримом будущем. Скорее наоборот, ситуация эта уже к концу года явно резко ухудшится. Использование для ее улучшения стратегических резервов и даже срочная помощь Запада способны только оттянуть агонию старой экономики. Выход из кризиса при самых оптимальных условиях видится мне лишь в достаточно отдаленной перспективе. Кроме банальной ежедневной работы до седьмого пота нас ничто не спасет.

К тому же, признав неотъемлемое право сопредельных республик на независимость, Борису Ельцину и его окружению рискованно тешить себя надеждой, что процесс распада этим и ограничится. Процесс этот становится поистине радиоактивным, уже сегодня захватывая собой все новые и новые районы страны: от национальных образований и автономий внутри Российской Федерации до ее собственных территорий. Об отделении заговорили Сибирь, Дальний Восток, Сахалин. Так что речь сегодня идет уже не о потере статуса Великой державы, но и государственного статуса России вообще. Если же учесть тот факт, что при этом новые образования требуют дележа не только географических пространств, но и ядерного оружия, то нетрудно представить себе, каким смертельным хаосом может обернуться для всего мира сегодняшняя ситуация в Советском Союзе. Коротко выражаясь, вчерашние проблемы Горбачева — это завтрашние проблемы Ельцина. Подогревая сепаратизм в пост-тоталитарном мире, Западу не следовало бы забывать и об этом.