Узник зеркала (СИ) - Delicious
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну? Что вам угодно? Откуда вам известно, как меня зовут?
Незнакомец, не обескураженный темнотой грязного сарая, где пахло животиной и навозом, неспеша повернулся, будто нарочно растягивая время:
— От Оливии Хаксли. Помните это имя?
— Нет. Понятия не имею, о ком вы, — нахмурился Боб. С каждым мгновением он все больше ощущал растущее беспокойство, причину которого не понимал сам. Разум внушал ему, что бояться нечего, но инстинкты обострились до предела.
— В самом деле? — равнодушно вскинул бровь пришедший. — Разве не вы десять лет назад, угрожая холодным оружием, заставили ее отдать вам то, требовать чего не имели права?
Боб смущенно почесал затылок. Его лицо прояснилось.
— Ах да, славная Лив, ну помню. Было дело. Мы оба тогда немного перебрали на ярмарке, ну и повеселились хорошенько… Давно это было. Славные времена. Вам-то чего от меня надо?
За его спиной с шумом захлопнулась дверь — Боб так и подскочил. Сквозняк что ли? Незнакомец сделал шаг вперед: свет из маленького окошка теперь падал ему на лицо, подчеркивая его тонкие, острые, зловещие черты. Тени, разбиваясь о скулы, неровными полосами ложились на щеки, сходясь воедино к подбородку. Застывшие глаза матово блестели в полумраке.
— Ваша жизнь, — спокойно прошептал он.
Боб нащупал в кармане складной ножик. Он по-прежнему чувствовал неясное беспокойство, но не страх: незнакомец хоть и был на две головы выше, да в плечах узкий. Боб, приземистый, однако мускулистый и крепкий, знал, что такого хлыща может в два счета положить на лопатки. Он частенько принимал участие в уличных потасовках и выходил победителем. Потом он добьет выскочку ножиком, делов-то. А закопает уже после наступления темноты, в огороде, никто и не хватится.
Он уже был готов броситься в атаку, как незнакомец, резко подавшись вперед, одной рукой схватил его за горло. Такой прием требовал недюжинной силы, и Боб никак не мог его ожидать. И вот что странно, рука у незнакомца хоть и была худосочная, да жесткие ледяные пальцы взялись за горло крепко, сомкнувшись вокруг шеи, точно удавка. Боб затрепыхался, как карась, пойманный на наживку, но освободиться не мог. Его руки, бессильно обвисшие вдоль тела, были бесполезны, как пристроченные протезы: он не мог их поднять. Ноги дрожали в конвульсиях. Боб вывалил язык наружу, безумно вращая глазами в глазницах. Когда он уже не видел ничего, кроме темных светящихся полукружий, незнакомец ослабил хватку. Из груди Боба вырвался шумный всхрип.
— Как думаешь, неправильно будет тебя убить, да? — ровным голосом поинтересовался пришедший.
— Пж-ста… пж-ста, пощадите, — с трудом пролепетал Боб. — Мне семью кормить…
— Семью, — повторил незнакомец. — У тебя есть семья?
— Да! Да! — цепляясь за последнюю ниточку, умолял Боб. — Жена и дочка… Как они без меня? Не берите грех такой на душу…
— Беспокойся о своей душе, — отрезал гость. — Но убить тебя будет все же неправильно, — задумчиво добавил он. — Легкая и быстрая смерть никак не искупит целого десятилетия. Ты должен страдать, Боб. Мучаться, терзаться, потерять спокойный сон — понимаешь? — почти дружелюбно втолковывал незнакомец. — Так что, наверное, мне будет правильно убить твою семью, да? Сначала жену, а потом и дочку. А может, мне забрать девочку с собой? Чтобы ты не знал, где она и что с ней происходит? Чтобы ты фантазировал, представляя себе всякие ужасы, которым она, возможно, будет подвергаться в ту самую секунду, когда ты о ней думаешь? Как тебе такая идея, Боб? Достойное искупление твоего греха, правда?
Боба прошиб холодный пот. Почувствовав, что рука незнакомца разжалась, он повалился коленями на трухлявые половицы.
— Нет! Нет! Пожалуйста! Нет! Лучше убейте меня, ваше… ваше высочество! Но оставьте мою семью в покое. Ведь они ни в чем не виноваты! Ведь это я тогда… ту девчонку… Лив. Она не виновата! Я был молод, я был пьян — кто в молодости не творил дел? Убейте меня, убейте, но их не надо, пожалуйста! Пожалуйста… — он плакал, распластавшись перед незнакомцем по полу.
Лицо гостя осталось бесстрастным.
— Что ж, как скажешь, я убью тебя, раз уж ты так этого просишь. Но для начала перестань пресмыкаться и встань с колен.
Боб, шатаясь, с трудом обрел равновесие. Незнакомец протянул руку и коснулся его груди. Боба кольнуло, кожу обожгло холодом, он пошатнулся.
— Смотри мне в глаза, — приказал незнакомец, и хозяин, послушно встретившись взглядом с пронизывающим взором пустых, нечеловеческих глаз, уже не мог отвести его. — Говори: «Я отрекаюсь от своего сердца…»
— Я… я отрекаюсь от с-своего сердца.
— «Отныне и во веки веков мое сердце принадлежит Ледяному Королю».
— Отныне и… и на веки… вечные мое сердце принадлежит Ледяному Королю.
— «Во веки веков», — поправил гость. — Но сойдет и так.
В тот же миг Боб почувствовал, как от места, куда дотронулся незнакомец, во все стороны по телу побежали ледяные мурашки, будто кровь застывала в артериях. Сначала он ощутил ужас, потом безысходность, а под конец накатила апатия и тело стало вялым, как после горячей ванны. Боб продолжал смотреть — но уже ничего не видел. Он продолжал ощущать — но уже ничего не чувствовал. Его мысли стали ясными и пустыми. Если бы ему сказали идти, он бы пошел. Сказали бы желай — возжелал бы. Он будто спал, находясь в сознании. Незнакомец давно убрал руку, а Боб так и продолжал стоять, глядя в одну точку, словно ожидая приказа.
Внезапно дверь в сарай начала медленно, тяжело открываться: когда образовавшаяся в проеме щель стала достаточно большой, в нее с трудом протиснулась Пенни.
— Папочка, ты тут? А что ты тут делаешь?
— Я принимал здесь гостя, — равнодушно ответил Боб, смотря на дочь так, словно видел ее впервые.
— Какого гостя? — спросила девочка, с любопытством озираясь по сторонам.
— Он уже ушел.
***
Незнакомец, назвавшийся Ледяным Королем, пересекал широкую вереницу полей. Небо заволокла серая тревожная пелена. Он шел так быстро, что казалось, не касался земли. Его силуэт мелькал сначала в одном месте, и уже через секунду в тридцати метрах вдали. Длинный плащ развевался на ветру, как мантия всадника смерти. Там, куда ступал Ледяной Король, сухая земля вымерзала, покрываясь инеем.
Он не изменился в лице, даже когда на противоположном конце поля откуда ни возьмись показался силуэт девушки. И даже, когда она вдруг
