Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира - Кен Уилбер

Духовная эволюция, культурная эволюция эволюция, как таковая: традиции мудрости прошлого редко признают какой-либо из аспектов этого либерального, прогрессивного и эволюционного воззрения. Однако кому дано их за это осуждать? Как может любой из нас всерьез соглашаться с идеей духовной эволюции перед лицом опаляющих образов Освенцима, Хиросимы, Вундед-Ни, ГУЛАГа, Чернобыля; когда имена Гитлера, Муссолини, Сталина, Пол Пота, Амина каленым железом выжжены на плоти современности, и до сих пор видны незажившие шрамы?

В книге под названием «Ввысь из Эдема: трансперсональный взгляд на человеческую эволюцию» я попытался разобраться с этими сложнейшими из проблем. Хотя книга неизменно завоевывает все более широкое признание, поначалу она вызвала массу споров по причинам, которых я касаюсь в предисловии к новому изданию, посвященном, в первую очередь, одной из важнейших проблем (и главных кошмаров) современной социологии и антропологии: как можно говорить о культурной эволюции, когда на горизонте маячит Освенцим?

Этот вопрос имеет решающее значение, так как пока мы не сможем дать на него приемлемый ответ, не существует вообще никакого способа примирить древнее и современное мировоззрения (поскольку первое отрицает эволюцию, а последнее — принимает ее). И, значит, нам необходимо научиться видеть эволюцию в радикально новом свете, который позволит нам в полной мере признавать и по достоинству оценивать как взлеты, так и падения движения Духа во времени.

Но для того, чтобы увидеть эволюцию как Дух в действии, следует ответить на некоторые суровые возражения, поскольку, фактически, ни традиционалисты, ни либеральные модернисты не примирились в полной мере с фундаментальным смыслом эволюции как таковой. Если эволюция действует во всей остальной вселенной, то она должна действовать и в человеческих существах, а это означает, что человеческие культуры также должны эволюционировать. Отсюда следует, что должны возникать все более развитые формы отношений между людьми — а это наталкивается на противоречие известное как «Освенцим». Другими словами, будущее интегральных исследований решающим образом зависит от того, какую именно позицию мы займем по отношению к самой эволюции: в каких областях действует эволюция и что она означает на самом деле? И, если мы хотим понимать эволюцию как Дух в действии, то как мы можем ответить на вопрос о ГУЛАГе?

Я написал «Ввысь из Эдема» в 1977 году, когда было весьма модно считать, что эволюция затрагивает все сферы Вселенной, кроме человеческой. То есть примерно двенадцать миллиардов лет продолжались родовые потуги Космоса, в ходе которых все в нем подчинялось эволюционным принципам, и этот экстраординарный и всеобъемлющий процесс, в конце концов, породил первых людей, после чего тут же прекратил действовать.

Создавалось впечатление, что эволюция действует во всей остальной вселенной, но только не в людях! Этого весьма необычного мнения придерживались традиционные религиозные мыслители, ретроромантики и либеральные социальные теоретики — практически весь пантеон влиятельных авторов и теоретиков из всех областей социальных исследований.

Большинство религиозных традиционалистов допускали, что развитие присуще индивидуальным человеческим существам, но не коллективному и культурному человечеству. Традиционалисты проявляли такую острую антипатию к культурной эволюции, главным образом потому, что современная история почти полностью отвергла традиционные религиозные мифы, и, значит, если история действительно направлялась эволюцией, то эволюция очень грубо обошлась с ними и их убеждениями.

Несомненно, современность, в целом, основательно отвергла религию: либеральная современность не приемлет руководящую и политическую роли традиционной мифологической религии, не приемлет религиозно-мифологические объяснения научных фактов и истин и не приемлет специфически религиозные принципы в общественном дискурсе и общественной морали.

И потому традиционалисты — как и можно было ожидать — рассматривают современность как мощное антидуховное движение, ужасное движение секуляризации и рационализации: современность — это великий Сатана. И если это породила эволюция, тогда пусть ее будет поменьше. Выражаясь более сильно, эволюция не действует в человеческой сфере!

Ретроромантики и неоязычники полностью соглашались с тем, что эволюция действует во всей остальной вселенной, но не в человеческой сфере. На самом деле — добавляли романтики — в случае людей эволюция пошла вспять! По общему убеждению романтиков, люди как филогенетически, так и онтогенетически, зародились в некотором первобытном Эдеме, великом раю, изначальном Царствии Небесном на земле, а потом все резко пошло под уклон. Могучие силы, действующие в Космосе миллиарды и миллиарды лет — силы, которые создали муравьев из атомов и обезьян из амеб, колоссальные силы, которые сдвигали галактики и квазары в планетарные конфигурации, которые порождали клетки, обладающие ощущениями, организмы, наделенные восприятием, и животных, которые могли видеть, чувствовать и даже мыслить — все эти силы с появлением людей внезапно и резко застопорились — они просто перестали работать! И ни по какой другой очевидной причине, за исключением того, что эти силы не сопрягались с идеями ретроромантиков о том, как должен развиваться мир. Эволюция — для всего остального Космоса; упадок — для человечества. Какой странный и порочный пример дуализма!

Эту массовую враждебность по отношению к культурной эволюции разделяли и либеральные социальные теоретики — причем по некоторым вполне понятным и даже благородным причинам. Социальный дарвинизм в своих наиболее распространенных формах был таким грубым и таким жестоким — не говоря о том, что он основывался на наиболее сомнительных аспектах теории Дарвина — что стал означать не больше, не меньше, как полное отсутствие сострадания к своим собратьям по виду. И потому либеральные социальные теоретики практически всех направлений приняли коллективное решение: вместо того, чтобы пытаться отделить здравые аспекты культурной эволюции от абсурдных, лучше избегать этой темы и даже вовсе отрицать ее существование.

Таким образом, положения, которые я выдвигал в своей книге, в то время были довольно смелыми и, определенно, спорными. Различные великие теоретики от Тейяра-де-Шардена до Ауробиндо и Гегеля уже высказывали идею о том, что сама эволюция, в действительности, представляет собой духовное развертывание, в котором каждая последующая стадия трансцендирует, но включает в себя предыдущую. Однако ни один из них не соединил это философское представление с реальным анализом антропологических данных и никто не предложил объяснения той или иной конкретной стадии этой эволюции, основанного на каких-либо детальных эмпирических и антропологических свидетельствах. В этом отношении, я полагаю, «Эдем» стал значительным достижением.

Как раз в то время, когда я писал эту книгу, у англоязычных читателей только что появилась возможность познакомиться с исследованиями двух других теоретиков, работающих примерно в той же общей области — Жана Гебсера и Юргена Хабермаса. То, что мне было известно о Гебсере, я почерпнул из одной длинной статьи, опубликованной в «Мэйн Каррентс» (в то время это была единственная такая статья, опубликованная на английском), но этого хватило, чтобы безошибочно показать мне, что мы с Гебсером обнаружили практически одни и те же стадии в общей последовательности эволюции человеческого сознания. Из уважения к новаторской работе Гебсера (он занимался этим еще за десятилетия до моего рождения) я немедленно присоединил его терминологию к своей, так что различные культурные стадии получили такие названия, как «магически-тифоническая» или «ментально-эготическая».

Другими словами, это были стадии эволюции культурных мировоззрений (стадии эволюции Нижнего Левого сектора) — стадии, которые Гебсер в своих революционных исследованиях уже идентифицировал как архаическую, магическую, мифическую, ментальную и интегрально-аперспективную. Мои собственные исследования привели меня к сходным, почти идентичным стадиям, которые я назвал уроборической, тифонической, членской, эгоической и экзистенциальной. (И, значит, когда я присоединял к этому термины Гебсера, я зачастую говорил о магически-тифонической или мифически-членской стадиях и т.д.)

Однако в моем подходе за интегрально-экзистенциальной стадией — высшей у Гебсера — следовали дальнейшие, или более глубокие, стадии самого духовного и надличностного развития — от психической до тонкой, каузальной и недуальной — которые Гебсер ясно не распознает. Но до этого момента Гебсер остается непревзойденным мастером и одним из главных новаторов в понимании эволюции культурных мировоззрений.