Своя вселенная - Игорь Харичев

Вдруг Наталья поднялась:

– Пойду, приготовлю кофе.

Как только они с Потаповым остались вдвоём, тот наклонился к Василию, произнёс приглушенным голосом:

– Строго между нами. Рассматривается идея разделить КПСС на две партии. На реформаторов и консерваторов. Вполне вероятно, что так и поступят. Вася, мне важно знать, какая из двух партий, если разделение осуществится, будет более успешной? Ты там общаешься со своим ангелом. Ты мне очень помог, сообщив о предстоящем возврате к новой экономической политике. Помоги ещё раз. Спроси у него. Я должен знать. Чтобы не ошибиться.

Василий изобразил нечто задумчивое на своём лице.

– Я не так часто с ним беседую…

– Вася, постарайся. Прошу тебя. И, пожалуйста, никому ни слова.

Петровский энергично кивнул – никому.

Выпив кофе, Потапов засобирался.

– Хорошо у вас, но пора домой. Завтра, к сожалению, рабочий день. – В прихожей остановился, поблагодарил за гостеприимство, а потом быстро проговорил, мучительно глянув на Петровского. – Ты постарайся. Помоги. Хорошо?

– Постараюсь, – уныло заверил его Василий.

Удовлетворенный Потапов скрылся за дверью. У подъезда его должна была ждать служебная машина.

– В чём ты обещал Сергею помочь? – поинтересовалась Наталья.

– Да-а… – Василий пренебрежительно махнул рукой. – Пустяшное дело. Информацию одну подтвердить.

Лицо Натальи посерьёзнело.

– Должна тебе сказать, что шутки у тебя… отвратительные. Хорошенький развод, если Надя умерла.

– Умерла? – вырвалось у Василия.

– Ты что, забыл?! Мы были на похоронах.

Василий молчал. Как объяснить странность собственного поведения? Нужные слова не находились.

– Иди спать. Я уберу со стола, – примирительно проговорила Наталья.

Поначалу Василий хотел помочь жене, однако, выпитое давало о себе знать, вязкая усталость охватила его. Поколебавшись некоторое время, он отправился в спальню. Засыпая, он думал о том, что с Надей получилось ой как нехорошо. Но откуда он мог знать, что в этой вселенной она умерла?

Утром Наталья ни словом не обмолвилась о вчерашнем промахе Петровского. Пока он принимал душ, возилась в кухне. Потом они завтракали под аккомпанемент рассказов о достижениях советской экономики, о коммунистической партии, которая неустанно заботится о людях. На кадрах мелькали Горбачев, Гайдар. Остановленный репортерами на выходе из зала, Чубайс поведал о следующем этапе новой экономической политики, о роли КПСС в неуклонном росте благосостояния советских граждан. Петровский поймал себя на том, что не воспринимает происходящее на экране комедией абсурда.

– Сварить кофе? – спросила Наталья.

– Да. – Василий задумчиво кивнул в знак согласия.

– Иди, поработай. Я принесу.

Он прошёл в кабинет, устроился за компьютером. Поначалу хотел продолжить работу, начатую двойником – тот знал, что здесь будут печатать, а что – нет. И вдруг он вспомнил об идее перпендикулярных вселенных. И тотчас был захвачен азартом. Пальцы спешно застучали по клавишам. Он словно боялся опоздать. Как он мог забыть?! Пол-утра занимался Бог знает чем!

Главное было записано, когда Наталья принесла кофе. Соблазнительный густой аромат вальяжно разлёгся в кабинете.

– Ты чего такой довольный? – удивилась она.

– Интересную вещь придумал. – Ему захотелось сделать что-то приятное этой женщине, проявить нежность. Он притянул её за руку, усадил на колени. – Знаешь, что я решил? Здесь у нас будет детская. – Василий обвёл комнату рукой. – Перед тем, как он появится на свет, надо сменить обстановку.

– А как же кабинет? Тебе нельзя без кабинета.

– Поставлю компьютер в спальне, – безмятежно проговорил Василий. – Буду там работать.

Она смотрела на него с любовью. Потом легкая мечтательность мелькнула в её взгляде.

– А ты не можешь попросить четырёхкомнатную квартиру?

Она была права: нынешнее его положение делало такую просьбу реальной.

– Попрошу. Как только нас станет трое, сразу подам заявление. – Он посмотрел на часы. – Пора на работу. Но прежде мне хочется кое-что сделать.

Его руки легли на груди, а губы трогали её аккуратное ушко. Он чувствовал, что встречает живейший отклик.

– Может, пойдем в спальню? – раздалось вдруг.

– Мы здесь ещё не пробовали…

Он продолжал ласкать её, всё более увлекаясь, вслед за тем задрал ей халатик, овладел ею там, в кабинете, не сходя с кресла. Это оказалось не слишком удобно – подлокотники мешали, – зато необычно. Так они раньше не пробовали заниматься любовью. Вид у Натальи был смущенный, словно они делали что-то недозволенное.

Через полчаса Петровский появился на рабочем месте. Он вновь решал судьбы людей и документов, получая от этого немалое удовлетворение. Более того, он чувствовал ответственность за будущее страны. Той, в которой жил с недавних пор, но к которой успел приноровиться. В конце концов, если он может остаться здесь до конца жизни, почему бы не сделать что-нибудь полезное?

В половине первого ему позвонил Астахов. Голос у него был понурый, блеклый.

– Надо поговорить.

– Ради Бога. Приезжай, как обычно, после шести. Место встречи тебе известно.

– А раньше нельзя? – робкая надежда слышалась в этой просьбе.

– Можно, – вздохнув, ответил Василий. – Только в этом случае не в Нижнем буфете. Я на службе. Раньше уйти не могу. Дел у меня хватает. Но так и быть: заходи ко мне на работу. Это рядом с Домом литераторов. – Петровский объяснил, где располагается главная организация советских писателей.

Астахов появился через час. Выглядел он плохо – осунувшийся, похудевший. Словно после длительного перепоя или болезни.

– Что с тобой? – вырвалось у Василия.

– Ужасно болит голова. Третий день. Раньше такого никогда не было. С трудом лекции прочитал. Прямо-таки не знаю, что делать? И в чём причина?

– Лекарство пил?

– Пил. Не помогает.

Петровский задумался на мгновение.

– Может, кофейку? С коньячком.

– Пожалуй.

Василий вызвал секретаршу, дал распоряжение. Гость был усажен на одно из кресел в углу, перед которыми располагался журнальный столик. Петровский хотел сесть рядом, но тут свежая мысль явилась ему, вытолкнула слова:

– Может, мы и так выпьем коньячку? До кофе.

Астахов кивнул. Бутылка отборного армянского коньяка, стоявшая на всякий случай в шкафу, покинула место пребывания, а с ней – две рюмки. Стеклянная поверхность столика приняла их. Нужные действия были произведены. Василий взял наполненную рюмку, глянул на гостя.

– За твоё здоровье.

Астахов принял тост. Благородная жидкость убыла по месту назначения. Василий чутко следил – проявится ли действие коньяка?

– Полегчало? – сколько надежды было вложено в этот вопрос.

– Немного, – тихо прозвучало в ответ.

Василию не терпелось поведать про своё вчерашнее открытие.

– Потом ещё должно полегчать… Слушай, я придумал интереснейшую вещь. Есть параллельные вселенные. Так? И есть люди. Они ведь тоже как вселенные. Каждый человек может быть разным. По сути человек многомерен. Он может жить в разных человеческих измерениях. Есть бытовое измерение, когда человека интересует только то, как обеспечить свою жизнь. Есть измерение нравственное, есть – научное, в котором часто пребываешь ты. Есть – политическое, и ещё куча направлений – жажда славы, денег, желание добиться чего-то, оставить свой след в истории. Чем дальше идёт эволюция, тем больше этих измерений. В первобытном мире существовало только бытовое измерение. А сейчас их уйма. И человек может пребывать в разных измерениях одновременно, переходить из одного измерения в другое. А параллельные вселенные даны нам, чтобы испытать разные варианты существования, реализовать разные варианты судьбы. Получается, что вселенные людей накладываются на параллельные вселенные пространства и времени… Я бы назвал это перпендикулярными вселенными, – осторожно добавил он, внимательно следя за реакцией Астахова.

Тот не на шутку задумался, потом поднял насмешливые, хотя и грустные глаза на Петровского.

– По-твоему, всё крутится вокруг человека?

– Да! – вскричал Василий.

– Сомнительная гипотеза…

– Можешь не принимать её. – Обида наполняла голос Петровского. – Но я считаю, что это так.

– Гомоцентризм? Человек в центре всего? Чепуха, – безапелляционно заявил Астахов. Похоже, он и впрямь почувствовал себя лучше.

Такого удара Василий не ожидал.

– Разве человек не часть природы?! – мрачно осведомился он.

– Часть. Но бесконечно малая. – Сколько снисходительности было в голосе Астахова. – Наверно, писатели имеют право думать подобным образом. Но это не научный подход. Ты меня совсем отвлёк. Я вот по какой причине хотел увидеть тебя. Ты интересуешься насчёт того, останешься ты здесь навсегда или нет? Спроси об этом своего доброго ангела. Ты, вроде, с ним общаешься. Спроси. А заодно выясни у него насчёт переходов между вселенными. Они – случайность или закономерность? Если второе, сохраняются ли переходы во временной и пространственных координатах или нет?