Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы - Константин Михайлович Симонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дик. Мы попросим ее зайти. Как ты смотришь на это?
Он. Боюсь, ей будет тяжело видеть тебя.
Дик. Ничего. Она последние годы часто вспоминала обо мне.
Он. Часто?
Дик. Да. Часто. Не думаю, что ей будет сейчас особенно тяжело.
Пауза.
Она (входя). Здравствуй, Дик.
Дик. Здравствуй, Кэт. Извини, что мы тебя оторвали, но (кивнув на Него) он сам просил нас прийти, и мы решили кое о чем спросить у тебя. (Кивнув на Второго пилота и Штурмана.) А это мои товарищи, те самые.
Она. Здравствуйте.
Штурман и Второй пилот кланяются ей.
У меня есть ваша фотография. (Дику.) Вы трое (взглянув на Него, после паузы) и он тоже…
Дик. Скажи нам, почему ты ушла от него и почему вернулась к нему?
Она. Ушла потому, что не хотела жить с ним. А вернулась потому, что не могла жить без него. Бен знал это. Когда Бен сказал мне на свидании в тюрьме: «Твой муж не так уж плох, как о нем думают некоторые», – я подумала, что он просто жалеет меня. Но Бен прочел это в моих глазах и сказал: «Нет, я говорю серьезно». А потом, через неделю, когда Бен вдруг умер и я осталась совсем одна, я вспомнила его слова, не выдержала и позвонила. И у нас началось все сначала… Это было уже не так, как было, но мы еще долго жили вместе. Пока я не поняла, что ему нужен развод.
Дик. А что, он еще любил тебя, когда ему стал нужен развод?
Он. Я люблю ее и сейчас.
Дик (не обращая внимания). Я спрашиваю: он тебя еще любил, когда ему понадобился развод?
Она. Думаю, что да. Он и потом еще, когда женился, несколько раз приходил ко мне.
Дик. И ты разрешала?
Она. Да. Я презирала себя за это, но разрешала.
Дик (дрогнувшим голосом). И что же? У вас с ним и после этого все бывало по-прежнему?
Она. Извини. Я не хочу говорить об этом.
Дик. Почему же он ушел, раз он любил тебя?
Он. Не надо, я объясню сам!
Она (спокойно). Ну что ж, пусть объяснит сам.
Он (после долгой паузы). Нет, я не могу при ней.
Дик (Ей). А ты при нем?
Она. Я могу, хотя мне тоже, наверное, будет трудно. Он познакомился с ней где-то в Европе, она ездила туда со своим братом, ее брат… Вы, наверное, слышали о нем: Говард. Чарльз Говард. Газеты, иллюстрированные журналы… В общем, тот самый… его все знают.
Он. Тогда это не имело для меня такого уж значения…
Она. Зачем ты говоришь неправду? Она, пожалуй, довольно красивая, но уж очень какая-то… Я встречалась с ней в одном доме еще давно, еще до того, как… Может быть, у них и было что-то хорошее там, в Европе, не знаю. Хотя мне всегда казалось, что, даже когда он подолгу ездит, он скучает обо мне и не ищет других женщин.
Он. Это правда. Я очень редко…
Она. Он уже давно жил с ней, а я еще ничего не знала. Наверное, я не почувствовала этого потому, что он продолжал любить меня, а не ее. А потом он попросил развода и сказал, что любит ее. Он как раз должен был стать одним из редакторов вот этого… (Взяв со стола и снова бросив на стол какой-то пестрый журнал.) Ему страшно хотелось. И только потом я поняла, что ее брат обещал взять его туда, когда у них уже было все решено насчет меня. Она сама довольно богатая женщина, но ее брат имел для него больше значения. Ее брат много сделал для него. В особенности потом, когда я уже дала развод. (Нерешительно.) И еще одно…
Дик. Сегодня надо говорить все. Он сам просил об этом.
Она. Хорошо. Я скажу. После этих расследований он, по-моему, стыдился, что не совсем хорошо вел себя. Хотя даже Бен мне сказал, что о нем говорили лишнее. Но некоторые друзья Бена все равно перестали с ним здороваться. А я… Бен всегда бранил меня за то, что я недостаточно вникаю в политику. Но когда мне делалось особенно противно, я все-таки говорила. (Кивнув на Него.) И он злился и бывал груб со мной. А когда его дела пошли в гору и нам пришлось встречаться совсем с другими людьми, я вечно говорила при них что-нибудь не то. И они за это косо смотрели на него. И, наверно, вспоминали, что я сестра Бена Кроу. И он страдал от этого и говорил мне, но я не могла удержаться, даже когда хотела. Он еще любил меня, и ему еще иногда хотелось слышать о себе правду. Но только от меня одной, и чтобы при этом никого не было! (Вдруг.) Я просто не представляю себе, что он может быть счастлив с ней!
Дик. Это я во всем виноват! Я сам толкнул его к тебе. Я велел ему разыскать тебя.
Она. Не проклинай себя, Дик! Я любила тебя, но это было так коротко! А с мм, с ним это было дольше и сильнее. Извини меня, я, наверно, делаю тебе больно, но в первые годы мне было так хорошо с ним! Я сама говорила ему тогда, что, если бы вы, мертвые, могли видеть нас, оставшихся на земле, ты был бы счастлив за меня.
Он (не выдержав). Ради бога, замолчи! Я сам скажу им, как все это было. Да. Именно так все и обстояло. Даже хуже. Я ушел от нее и, как последний идиот, продался этой глупой и пошлой бабе!
Она. Ты знаешь, что я не люблю, когда ты так говоришь. Или не ругай ее, или не спи с ней в одной постели. (Дику.) Я лучше уйду. (Уходит.)
Второй пилот. Мы остановились на том, что ты идиот. Но, по-моему, ты не такой уж идиот – она богата и, говорят, красива.
Он (злобно). Да, богата, богата, богата… что дальше? Не так уж богата… И я тоже не так уж беден сейчас. И не только благодаря ей и ее брату, который выжимает из меня больше, чем
