Великолепный - Джилл Барнет

Клио чувствовала, что, как бы она ни барахталась, идти ко дну ей все-таки придется, но решила, что уж если тонуть – так с музыкой.

– Я уже свыклась с тем, что мне вечно приходится вас ждать. Но хочу вам заметить, милорд, что это мне вовсе не нравится!

Меррик смотрел на нее так долго и пристально, что Клио показалось, будто ему удалось проникнуть своим взглядом в самые заветные тайники ее души. Это уж никак не входило в ее намерения, и она нахмурилась. Между тем граф скрестил на груди руки и спросил:

– Почему, черт побери, у меня такое ощущение, что вы готовы в любой момент начать капризно топать ножкой?

От стыда и досады Клио вспыхнула, как пион. Она вспомнила, что в детстве отец разговаривал с ней таким же примерно образом, если она совершала какую-нибудь глупость. Она вдруг ясно поняла, что и сейчас ведет себя не лучшим образом, а попросту говоря – глупо...

Да, но как это трудно – превозмочь гордость, особенно после того, как ее самолюбию был нанесен такой значительный урон! Два лишних года, которые она, по милости Меррика, провела в монастыре, показались ей вечностью. Каково, спрашивается, было сносить жалостливые взгляды окружающих, которые считали, что Красный Лев позабыл о ней вовсе или, еще хуже, давно уже нашел себе другую жену? Жалость эта ранила ее самолюбие куда сильнее самых едких насмешек.

А ведь она в то время относилась к браку с чрезвычайной серьезностью, даже, возможно, питала на его счет излишние иллюзии. Однако каждый день, который она проводила в монастыре сверх обусловленного в договоре срока, постепенно ее от этих иллюзий избавлял. Дошло до того, что никаких иллюзий по поводу брака с Мерриком де Бокуром у нее не осталось вовсе и будущая семейная жизнь виделась ей бесконечной унылой дорогой, которая вела в никуда...

– Ваши ощущения, милорд, меня не интересуют, – спокойно сказала Клио. – Отправляйтесь по своим делам, а я, так и быть, вас подожду. Как-никак, в этом занятии я особенно преуспела.

Неожиданно Меррик в мгновение ока преодолел расстояние, которое их разделяло.

– Забудьте о том, что я говорил. – Эти слова он произнес сквозь стиснутые зубы, поэтому они прозвучали неразборчиво. Потом он взял ее за руку и с такой силой сжал, что Клио тихонько вскрикнула. – Я передумал. Мне бы хотелось, чтобы вы, миледи, меня сопровождали.

Меррик резко развернул ее лицом к выходу из конюшни, у Клио даже закружилась голова. Затем он двинулся по направлению к главному строению замка, крепко держа ее за руку.

Клио, чтобы не отставать от Меррика, пришлось чуть ли не бежать с ним рядом. Она так торопилась и так запыхалась, что едва не пропустила тот момент, когда у нее с головы начала сползать уродливая шелковая вуаль, которой она прикрывала волосы.

Подхватив таки вуаль и прижав ее для верности к волосам рукой, Клио засеменила вслед за своим суженым.

11

Меррику не слишком понравилось, что Клио начала обвинять его во всех смертных грехах в присутствии его же собственных оруженосцев. Ему это было тем более неприятно, что обвинения эти выдвигала женщина, которая должна была сделаться его женой, а следовательно, обязана была безоговорочно уважать своего будущего мужа и поддерживать его авторитет. А между тем Клио как будто нарочно всячески старалась его спровоцировать на какой-нибудь грубый, не рыцарский поступок.

Признаться, он не слишком хорошо понимал, чего она от него хочет. Впрочем, Меррик давно уже свыкся с мыслью, что женщины – существа странные и голова у них устроена по-другому, нежели у мужчин. Он, например, привык говорить откровенно, высказываться честно и до конца ценил это качество в людях. У женщин же в словах всегда скрывался какой-то дополнительный смысл, о чем бы они ни заводили речь. Когда требовалось определить, что нужно женщине, Меррик, как правило, оказывался в затруднительном положении – он не знал, то ли ему слушать, что женщина говорит, то ли обращать больше внимания на ее поступки.

Пребывая, таким образом в полнейшем недоумении относительно того, что творится в головах представительниц прекрасного пола, Меррик мчался по замковому двору и тащил за собой за руку леди Клио. Другими словами, он вел себя как последний хам, тем самым невольно предоставляя своей невесте дополнительную возможность убедиться в том, что он грубое животное – и ничего больше. Меррик, впрочем, был уверен, что она и прежде в этом не сомневалась или, по крайней мере, хотела выставить его таковым перед окружающими.

Когда они с Клио в сопровождении Тобина добрались до главного замкового зала, Меррик плюхнулся в большое резное кресло с высокой спинкой, предназначавшееся для лорда, и, ткнув пальцем в другой резной стул, поменьше, отдал Клио короткую команду:

– Садитесь, миледи.

Клио несколько замешкалась с выполнением приказа, зато оруженосец Меррика, очевидно, приняв его на свой счет, уселся на длинную скамью, которая тянулась вдоль стены.

– Я сказал «миледи», Тобин! – гаркнул Меррик, и юноша немедленно вскочил на ноги.

Высокий, светловолосый и мускулистый семнадцатилетний Тобин де Клер мог почитаться образцом оруженосца, тем более что он был очень знатного происхождения и приходился родным племянником графу Честеру, одному из самых могущественных вельмож королевства. Меррик считал, что из парня в будущем должен выйти неплохой рыцарь, хотя пока ему явно не хватало скромности и смирения.

Между тем Клио все еще продолжала стоять рядом с Мерриком. Он повернулся к ней и сурово нахмурил брови, отчего шишка у него на лбу снова болезненно запульсировала. Клио наконец подчинилась воле своего жениха и села, однако при этом вздохнула так выразительно, что любому стало бы ясно: она раздражена до крайности.

На мгновение графу Глэморгану пришло в голову, что мужчины, которые запирают непокорных жен в башне, возможно, не так уж и не правы.

В этот момент Тобин негромко кашлянул, и Меррик одарил своего оруженосца таким нелюбезным взглядом, что тот невольно поежился. Молчание затягивалось и с каждой минутой становилось все более гнетущим. Наконец граф Глэморган молвил свое веское слово:

– До меня дошли кое-какие слухи о том, что ты соревновался в воинском искусстве с двумя несчастными дураками, которые кормятся при замке. Собственно, чтобы расследовать это дело, я и отправился на конюшню, но, как видно, не в добрый час. Миледи едва не раскроила мне голову, запустив в меня оловянным котелком.

– Чтобы раскроить эту каменную глыбу, которую вы именуете своей головой, требуется нечто более существенное, чем оловянный котелок, – пробормотала себе под нос Клио.

– Что это вы там бубните? – насупился Меррик.