Человек, который съел «Боинг-747» - Бен Шервуд

— Галстук завязать поможете? — спросил Уолли.

— Конечно, — с готовностью откликнулся Джей-Джей. — Вы, главное, не волнуйтесь. И еще запомните: если начнете нервничать, лучше молчите. Просто улыбайтесь и ешьте свой самолет. На вас обрушится град вопросов. Журналисты будут перекрикивать друг друга. Отвечать вы не обязаны. Более того, я бы сказал, что лучше этого не делать.

— Как вы думаете, Вилла приедет?

— А как же. Она уже приехала. Я видел ее среди гостей, когда пробирался к дому.

— Красивая она, правда? — мечтательно произнес Уолли.

— Конечно красивая.

— Самая красивая девушка на свете. Не хотите занести этот рекорд в свою Книгу?

— Пожалуй, нет. Слишком уж это субъективно, — спокойно, по-деловому ответил Джей-Джей. — Впрочем, по поводу субъективности восприятия красоты — все не так просто. В свое время я прочел немало книг на эту тему. Так вот, оказывается, существуют объективные, определенные самой природой законы восприятия красоты. Так, например, симметричность лица — одно из главных условий его привлекательности. Известно, что, например, мужчины с симметричным лицом правильных пропорций в среднем начинают сексуальную жизнь на четыре года раньше, чем те, у которых явно выражена лицевая асимметрия.

Уолли обеспокоенно посмотрел на себя в зеркало. Крупные, мясистые щеки с пушком, густые, словно взъерошенные брови и красновато-карие глаза цвета речной глины, как говорила мама. Ничего особо симметричного Уолли в зеркале не увидел. «Может быть, это все объясняет», — подумал он.

Джей-Джей также подошел поближе к зеркалу и посмотрел на свое отражение.

— Вот посмотрите на меня, — предложил он. — Внешность — ничего особенного. Но обратите внимание: у меня практически идеально симметричный нос. — С этими словами он провел указательным пальцем от переносицы до кончика своего носа. — Более того, он имеет абсолютно правильную форму. Ни тебе горбинок, ни впадин. Длина верхней носовой линии соответствует двум третям расстояния между глазами. Угол между плоскостью лица и наклоном носовой линии составляет ровно сорок пять градусов…

Оторвавшись от зеркала, Джей-Джей тряхнул головой и сказал:

— Прошу прощения, я, кажется, слишком увлекся. В общем, симметричность черт лица косвенно свидетельствует о малом количестве генетических мутаций в организме индивидуума. Подобное правило распространяется и на многие другие параметры. Вы сами прекрасно знаете, что мужчинам нравятся женщины, талия которых на сорок процентов уже, чем их бедра. Фигура, напоминающая по силуэту песочные часы, свидетельствует о высокой детородной способности женщины и о том, что она сможет, скорее всего, не только зачать, выносить и родить ребенка, но и вскормить его и вырастить.

Джей-Джей покровительственно положил руку на крепкое плечо Уолли.

— Вот видите, все просто, — продолжал он. — Красота основывается на физической привлекательности, а физическая привлекательность, в свою очередь, основана на способности к выживанию и продолжению рода.

Уолли чувствовал себя так, словно его огрело по голове крылом ветряной мельницы.

— Подождите, подождите, — сбивчиво забормотал он, — а как же чувство? Как же настоящая любовь?

— Любовь? — переспросил Джей-Джей. — Не хотелось бы огорчать вас, дружище, но вся любовь сводится к химическим реакциям в вашем организме: Вот вы видите симпатичную девчонку, и в вашу кровь впрыскивается особое вещество — нейромедиатор. Называется этот фермент — дофамин. Вот почему вы чувствуете возбуждение. Иногда эта реакция приводит к тому, что у человека возникает ощущение счастья и блаженства. На самом же деле это не более чем электрический импульс, исходящий из левой предлобной доли коры головного мозга.

Уолли физически почувствовал, что левая предлобная доля его головного мозга вместе со всеми остальными долями коры и подкорки закружилась, как на карусели. Единственное, что удерживало его от того, чтобы не упасть, — это полная уверенность в том, что заветный электрический импульс исходит все-таки не откуда-нибудь, а из сердца. Этот парень из Книги рекордов, несомненно, хорошо знает свое дело, но в том, что такое любовь, явно не смыслит ни черта.

Джей-Джей одернул пиджак, пригладил волосы и искоса глянул на ослепительные прожекторы и софиты. За четырнадцать лет работы в Книге он никогда не видел, чтобы на попытку установления очередного рекорда собиралось столько журналистов. На него смотрела сплошная стена телекамер с включенными красными лампочками. За этой стеной виднелся частокол спутниковых и обычных антенн.

Там, в нью-йоркском офисе, Писли, Лампкин и Норвак наверняка сидят в душной комнате для совещаний и смотрят телевизор. А в головном офисе настоящие хозяева Книги тоже, судя по всему, настроили приемники и подключились к спутниковым телеканалам, чтобы посмотреть, как пройдет презентация попытки поставить новый мировой рекорд.

— Дамы и господа, — начал свою речь Джей-Джей. — Я счастлив приветствовать вас…

В этот момент он увидел в первом ряду журналистов Виллу. Получив бедж с надписью «Пресса», она, наравне с представителями крупнейших мировых новостных агентств, газет и телевизионных каналов, смогла пробиться прямо к наспех сколоченному помосту. На ней были темные очки, и, опустив голову, она водила по земле носком туфли, словно в задумчивости, вычерчивая какие-то фигуры. «Господи, какая же она красивая», — подумал Джей-Джей.

Что бы такое сделать, чтобы произвести на нее впечатление?..

Но что это? Она явно хмурится, причем недовольство на ее лице адресовано не кому-нибудь, а именно ему. Вот она неодобрительно покачала головой, и этого оказалось достаточно, чтобы на мгновение выбить Джона Смита из колеи. Он запнулся и стал лихорадочно копаться в своих заметках с набросками к вступительной речи.

Опыт сделал свое дело, Джей-Джей справился с волнением, и его мысли достаточно быстро вернулись в привычное русло: ведь ему уже столько раз доводилось открывать презентации очередных рекордов.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы положить начало официальной сертификации попытки Уолли Чабба съесть «Боинг-747».

— Представляет ли этот рекорд опасность для претендента? — послышался громкий голос кого-то из журналистов.

— Все вопросы потом. Господа журналисты, для интервью и комментариев будет специально выделено время, — вежливо, но строго произнес Джей-Джей. — А теперь, не откладывая дела в долгий ящик, позвольте представить вам нашего героя. Итак, прошу любить и жаловать, мистер Уолли Чабб!

Среди людей, собравшихся на лугу за фермой, было немало тех, кого Уолли знал с детства. Вот только обычно большинство из них едва заметно кивали ему в знак приветствия при случайной встрече, а проезжая мимо на машине, не отрывали от руля даже пальца, чтобы помахать странноватому фермеру. Сегодня же все было иначе: эти люди явно стремились поучаствовать в происходящем. Каждый хотел поздороваться с Уолли и показать всем, что очень близко знаком с претендентом на рекорд. Уолли вспомнил, как когда-то отец говорил, что рано или поздно люди поймут и оценят его: «Над тобой, сынок, перестанут смеяться и поймут, что ты имеешь право быть не таким, как все».

Как же долго пришлось этого ждать!

Началось все с того вечера, когда на него прямо с неба свалился самолет. Уолли сидел на крыльце со стаканом молока в руке и созерцал потрясающей красоты световое шоу, устроенное не кем-нибудь, а самим Господом Богом. Небо потемнело, а затем его плотно заволокло пеленой грозовых туч. Молнии ежесекундно вспарывали это ватное одеяло под всеми мыслимыми и немыслимыми углами во всех направлениях. А потом пошел дождь — настоящий ливень, такой сильный, что казалось, начинается всемирный потоп. Окрестные низины тогда действительно подтопило, а самое главное — будка Арфа, любовно склеенная его хозяином, размокла и развалилась под напором стихии.

Очередная молния высветила на небосводе маленькую сверкающую черточку. Еще одна вспышка — и черточка стала крупнее и явно ближе. Что это такое: метеорит или падающая звезда, — Уолли не знал, но очень скоро ему стало понятно, что неизвестное небесное тело явно вознамерилось соединиться с землей где-то в районе его фермы.

По мере приближения странного предмета становился сильнее и шум, сопровождавший его полет. Вскоре гудящий звук перекрыл не только барабанную дробь ливня по крыше, но и раскаты грома. Арф подбежал к краю крыльца и залаял во весь голос, а затем отчаянно завыл.

Вот тогда-то Уолли его и увидел: с неба на землю падал самолет. В какой-то момент силуэт огромной птицы перекрыл едва ли не половину небосвода. Самолет соприкоснулся со вспаханным кукурузным полем под острым углом и, взрывая землю, словно огромный плуг, стремительно ринулся прямо вперед — все так же в направлении дома Уолли. Ощущение было такое, словно «боинг» выбрал себе одиноко стоящую ферму вместо ангара или терминала аэропорта. Постепенно скорость металлической туши падала, но она упрямо ползла к своей цели и остановилась у самой стены дома. От окна спальни Уолли Чабба до носового обтекателя кабины огромного самолета было теперь — в буквальном смысле слова — рукой подать.