Синяя жидкость (сборник) - Альберт Валентинов

— Грэй слушает. Тысяча чертей, я уже это знаю… Да, он. Вот как! И правительство тоже? Значит, они готовы… Я еще не успел это продумать. Сейчас же введем программу в компьютер. Почему отставить? Ах, вот оно что! Понял. Действую.

Он бросил трубку под закрывающуюся столешницу и обернулся к Тому. Лицо его окаменело, на скулах вздулись желваки, глаза светились сумасшедшим азартом. И, увидев эти глаза, Том содрогнулся, поняв, каким страшным может быть этот человек в медицинском халате.

— Том, я сожалею, что приходится прерывать эксперименты. Через два часа мы отбываем. В джунгли, к крокодилам. Предстоит увлекательная работа. Мэри будет с нами, Том, учти это. И еще одно учти, — он вдруг схватил Тома за воротник, рывком подтянул к себе. Увидев его глаза совсем близко, Том обмер. — Не советую тебе впредь меня обманывать, парень. Игрушки кончились, понял?

…Яхта вспарывала волны, истошно завывая турбинами. Белые усы вспененной воды далеко расходились по обе стороны ее срезанного носа. Мэри и Том стояли на шлюпочной палубе, тесно прижавшись друг к другу. И молчали. Судьба уносила их к неожиданной развязке. И хотя Том поклялся, что все кончится хорошо, Мэри по временам тревожно вздрагивала. Порыв ветра бросил ей в лицо горсть брызг. И пока она рылась в сумочке, доставая платок, Том заметил среди пудреницы, губной помады и прочих дамских аксессуаров ствол пистолета. тускло блеснувший в мерцании звезд.

10

Ричард Браун открыл глаза, повернул голову и увидел, что рядом никого нет. Лишь вмятина на второй подушке напоминала о ночной подруге. Дику показалось, что в воздухе еще реет аромат нежных, чуть терпких духов. Ушла, пока он спал — тихонько соскользнула с кровати, бесшумно оделась и растворилась в предрассветных сумерках. Удивительно деликатные женщины эти филиппинки. Он невольно взглянул на ночной столик часы, бумажник, «паркер» с золотым пером — все на месте. Больше всего ему было бы жаль перьевого «паркера»: он не признавал шариковых ручек. Который же час? Дик подцепил пальцем золотую браслетку часов, поднес к глазам: половина девятого. Времени еще уйма, хилер назначил операцию на десять. Но все равно пора вставать.

Спрыгнув с постели, Браун раздернул плотные шторы, толкнул алюминиевые оконные рамы. В Багио это можно было себе позволить: единственное прохладное место на Филиппинах с пейзажами, напоминающими Скандинавию. Недаром сюда стекаются туристы со всего света. Поэтому знаменитые хилеры и держат здесь первоклассные отели. Браун фыркнул: филиппинские врачеватели лечат бесплатно… Черта с два! Это европейцы привыкли расплачиваться валютой, а здесь, в терпеливой Азии, такса за услуги гораздо разнообразней.

Здесь умеют рассчитывать и непрямую выгоду. Вот и у хилеров гонорар особый — лечат только своих постояльцев. И на сеансах разрешается присутствовать всем, кто живет в отеле. Поэтому их отели и набиты битком в любое время года — не столько больными, сколько любопытными. Побывать на Филиппинах и не увидеть всемирно известное чудо — сами понимаете…

Поеживаясь в ванне под ледяными струйками, Дик гадал, вернется ли девочка за своим гонораром. Ему было неловко, что она ушла от него с пустыми руками. Конечно, выглядит она не бедно — короткое черное платье мастерского покроя, кораллы на хрупкой шее, великолепная прическа явно из первоклассного салона… Но онто знал цену внешнему шику, особенно в Азии — насмотрелся в Токио, Гонконге, Сеуле. И тут наметанным глазом углядел на блестящем чулке под коленкой след поднятой петли. Наконец он решил, что она обязательно появится вечером в баре, как и вчера, и успокоился. Да, кстати, как же ее звали? Он напряг память и вспомнил, что вообще не спросил ее имени.

Сегодня у хилера было два пациента — сам Браун и западный немец, путешествующий с еще более дородной супругой и на редкость анемичной дочерью. Дик заприметил их еще позавчера, когда узнал, что глава этой потешной троицы тоже записался на операцию. Судя по всему, немец был мелким чиновником или коммивояжером, долгие годы копившим средства на поездку. Помимо всего прочего, тут был и коммерческий расчет: путешествие в экзотические страны поднимет его престиж и благотворно отразится на делах. Втроем они снимали довольно скромный двухкомнатный номер (скромный, разумеется, по масштабам этого отеля) и явно экономили валюту — не гонялись за местными безделушками, которыми туристы набивают свои чемоданы. А бесплатная операция поможет оправдать минимум треть поездки — у себя на родине немцу пришлось бы выложить за нее не одну сотню марок.

Дик задержался за завтраком, и когда вошел в просторную светлую комнату на первом этаже, все уже были в сборе. Первым он увидел своего напарника по иллюзиону — так репортер назвал про себя предстоящую операцию. Толстяк расползся на мягком стуле в самом углу, растерянно хлопая белесыми ресницами. Несмотря на то, что в распахнутое окно вливалась утренняя прохлада, его розовая макушка лоснилась от пота. Трусит, решил Дик. Ему и самому, было не по себе, хотя операция предстояла пустяковая: удалить жировик на спине. С этой шишкой под правой лопаткой можно было ходить всю жизнь, но уж раз подвернулся такой случай… К тому же рассказ очевидца всегда выглядит достоверным, хотя… Дик усмехнулся, вспомнив пословицу: «Врет как очевидец». Очень точная пословица, но сегодня он постарается ее опровергнуть.

Зрителей было немного — человек двадцать постояльцев отеля, в основном из Латинской Америки. Смуглые сеньоры с черными усами и бугристой кожей, яркие, как орхидеи, сеньорины, чьи обжигающие черным пламенем взгляды убийственно дисгармонировали с нежно-сиреневыми волосами, модными в этом сезоне. Когда Дик вошел, по женщинам прокатилась легкая волна возбуждения: сухопарый, подтянутый, невозмутимый и уверенный в себе американец им явно понравился. Дик метнул взгляд в симпатичную сеньорину с более откровенным, чем у других, декольте. Она призывно улыбнулась, прикрывшись ладошкой вместо веера, а сидящий рядом с ней кабальеро гроано ощетинил усы, обнажив желтые прокуренные зубы. Ну чистый иллюзион, подумал Дик. Ему рассказывали, что раньше на сеансы хилеров сбегались сотни любопытных. Но, очевидно, любое, даже самое экзотическое зрелище приедается.

Из вторых дверей показались двое слуг в бордовых куртках и белых шортах. Бесшумно ступая босыми ногами, они приблизились к низкому длинному столу у окна, накрытому свисающей до пола, звенящей от крахмала простыней. Один придвинул к этому ложу стул с простой деревянной спинкой, другой поставил на пол белый эмалированный таз, затем оба снова отошли к двери.