Синяя жидкость (сборник) - Альберт Валентинов

— Ничего, зато теперь мучения кончились, — сказала Мэри. — Впереди у вас семь дней отдыха, если не возражаете, в моем обществе, — она лукаво умолкла, и Том с трудом открыл один глаз. Потом он открыл еще и рот и, запинаясь, заверил ее, что лучшего общества не желает.

— Не давайте опрометчивых обещаний, — засмеялась девушка. — Когда я говорю, что вы будете в моем обществе, это надо понимать буквально. А я боюсь, что могу вам и надоесть за семь дней: видеть все время перед собой одно и то же лицо… К сожалению, у нас народ сплошь занятой, да и необязательные контакты не поощряются. Босс строгий…

— А кем вы работаете здесь? — спросил Том.

Мэри скользнула в противоположный угол комнаты, к бару, умело приготовила два коктейля, снова села на кровать, протянула один бокал Тому и только после этого ответила:

— Как вам сказать… У меня разные обязанности. В данный момент я должна обеспечить вам хороший отдых, потому что через неделю, когда будут готовы анализы, начнется ваша основная работа. Не бойтесь, мучений больше не будет, работа предстоит творческая. А сейчас вы сделаете героическое усилие и примете горячую ванну. Очень горячую. И будете крепко спать. В виде исключения я разрешаю вам принять таблетку снотворного, вот она здесь, на столике. Нужно набраться сил, потому что отдых устрою вам весьма насыщенный.

Она сдержала слово, и маленький остров необозримо раздвинул горизонты. Время растягивалось, как резиновая лента. Мэри умудрялась насытить каждую минуту удовольствием, игрой, развлечением. Фантазия у нее была неистощимой. Купание и серфинг, велосипедные прогулки и теннис, где Том проигрывал сет за сетом, катание на скуттерах и танцы в вечернем баре, кино и опять танцы — все это непрерывно сменяло друг друга, и Том чувствовал себя втянутым в огромную карусель. Но ему было хорошо с Мэри. Иногда девушка вдруг затихала, и они, взявшись за руки. молча прогуливались в старом саду, где с деревьев свешивались белые цветы и раскачивались на длинных хвостах зеленые мартышки, выпрашивающие сигарету. Потом им надоедало молчать, и они начинали хохотать над садовником Умберто, который всем напиткам предпочитал мексиканскую пульку и так основательно надирался каждый вечер, что не мог добраться до своей хижины — засыпал всегда под одним и тем же деревом, надвинув на глаза соломенную шляпу.

Строго говоря, они не были одни. И на пляже, и в кинотеатре, н в баре, и на теннисном корте вокруг них были люди. В некоторых из них Том узнавал своих мучителей. Но Мэри строго-настрого запретила подходить к ним, да и сами они к этому не стремились. К концу недели она уже знала о нем все. а для него оставалась такой же — веселой и милой, но абсолютно загадочной подругой по развлечениям.

Однажды в баре Мэри подозвали к телефону. Поговорив, она спешно убежала, запретив ему отлучаться до своего возвращения. Том поскучал немного над порцией виски — пить больше Мэри не разрешала — и решил покурить на воздухе. Задумчиво шагая по песчаной дорожке, он разглядел в кустах желтое пятно. Протиснувшись сквозь густые ветви, обнаружил соломенную шляпу садовника. Обладатель ее каменно лежал на траве — бедняга сегодня переусердствовал и даже не смог доползти до любимого дерева. Озорная мысль осенила Тома. Он сдернул шляпу с головы Умберто и выбрался на дорожку. Тропинка, по которой должна вернуться Мэри, вела как раз мимо дерева садовника. Том добрался до него через две минуты и устроился на корнях, низко надвинув шляпу. Он еще не решил, будет ли пугать Мэри или промолчит, когда она пройдет мимо, приняв его за пьяного садовника. Но вот шаги… голоса… Том прислушался и помертвел. Один голос был Мэри, а другой — другой принадлежал худощавому человеку с вечно растрепанной шевелюрой, мистеру Грэю, здешнему боссу, которого Том видел всего раз в жизни, но безотчетно боялся. Бежать было некуда, Том сжался в комок и замер под шляпой.

— Надо ли было так его мучить? — услышал он голос Мэри и понял, что разговор шел о нем. — Какую цель преследовала такая сумасшедшая серия анализов, да еще прогнанная за один день?

— Видишь ли, Мэри, этот человек — уникальное явление, голос босса был негромким, усталым, он говорил так, будто отвечал своим мыслям. — По сути, мелкий воришка, преступник, он вдруг оказался в положении супермена, который может погубить все общество. Не понимаешь? Он способен разрушать причинные связи. Взять ту же историю с акциями Питсбургских железоделательных заводов. Объяви он накануне о предстоящей аварии, скажем, сотне бизнесменов, играющих на бирже, и какой-то ручеек истории пойдет по иному руслу. Таких примеров можно привести множество. А общество только потому и может существовать, что отдельные его члены не знают своего будущего. Представь, что произойдет, если каждый начнет корректировать историю в угоду своим интересам… Мы должны понять, какие изменения в его генном аппарате обусловили такую способность. Более того, мы должны научиться вызывать такие изменения целенаправленно. Несколько человек, способных принимать безошибочные решения, помогут истории избежать непредвиденных случайностей. Поэтому мы и прокачали его организм на всех мыслимых режимах, чтобы… как бы тебе это понятней объяснить… чтобы выбить его из колеи, заставить работать с максимальным напряжением, выдать все, на что он способен. Тогда любое отклонение от нормы может дать ключ к этой загадке.

— Ну и что показали анализы?

— Ничего! — в голосе мистера Грэя явственно сквозила досада. — Никаких отклонений, кроме самых естественных в экстремальных условиях. Ведь одновременно с этим парнем такие же испытания проходил другой, самый обыкновенный человек. Так вот, все данные у обоих совпадают. Может быть, разница в генах… Но это долгие анализы. Подождем, что они покажут.

— Папа, — сказала Мэри, и Том чуть не подскочил от изумления. — Папа, а что ты сделаешь с ним потом, когда он станет ненужным?

— А тебя очень беспокоит его судьба?

— Нет, — Мэри заметно смутилась. — Просто мне его жалко.

— Не волнуйся. Ничего плохого с ним не случится. Когда он станет ненужным, мы постараемся восстановить его геном в прежнем виде, и пусть живет счастливо. Он еще пригодится для мелких поручений.

Они были уже совсем рядом. Том затаил дыхание.

— Смотри, папа, Умберто даже не смог лечь на траву. Спит, привалившись к дереву.

— Пусть спит, — равнодушно ответил отец. — Он великолепно знает свое дело. А то, что пьет — ну что ж, проживет на десяток лет меньше.

Их голоса постепенно удалялись. Том подождал, пока они смолкнут, потом зашвырнул шляпу подальше и, пригибаясь, помчался в обход. Ему удалось успеть в бар раньше Мэри.