Фонд последней надежды - Лиля Калаус

Ася только начала бочком выбираться из-за стола, как откуда ни возьмись выскочил Мадилян, обеими руками впечатал её обратно за стол:

— Куда?! Ась-сись-тентка! Будешь ась-сись-тировать! Олега, беги за рюмками к буфету! — Ванька триумфально водрузил на стол бутыль буркутского жёлтого коньяку, литра на полтора. — Девчонкам закусить не забудь, бля, они ж у нас нежные! — и он медведем облапил пышные плечи Раисы.

— Сволочь! — вскричала та, отпихивая Мадиляна. — Поцарапаешь!

— Молчи, Р-раиса! Мы ж с тобой, как нитка с иголкой! Как Ромео, бля, с Джульеттой!

Как зомбированный, Олег Юрьевич встал и направился к стойке бара. Ася снова попыталась смыться и снова была остановлена железной дланью Мадиляна, не перестававшего балагурить с Раисой.

Что ж такое! Ася с раздражением огляделась. Фондовская братия гужбанила вовсю. Вместо танцев коллектив затеял игру в «бутылочку». Под гогот коллег грант-менеджер Макбал Идрисовна смачно чмокнула в губы курьера Еркенчика, облизнулась и победоносно глянула на своих товарок из бухгалтерии. Те зааплодировали. Ася попыталась было помахать Гульке, но куда там! Карапетова с волнением следила за траекторией пивной бутылки, сидевший напротив Жан Снизим Риски снисходительно задирал бровь. Может, Жорку позвать? Нет, от него сроду не отвяжешься. Блин, как противно… Чтоб я ещё на корпоративку поехала!

Вернулся Коршунов, поставил на стол пиалку с заплесневелыми фисташками и четыре коньячных бокала.

— Выпьем по глоточку, — невыносимо фальшивым тоном произнёс шеф. — И разойдёмся.

— Я этим чехам стратегию пятнадцать раз переписывала, ё-мое! Что за уроды! Меня же и попёрли. Нет, Олежка, ты прикинь? Панславяне, ё-моё. Ну ничего, вот увидишь, я снова до Европы доберусь! — Рая стукнула кулачком по столу. — Они у меня наплачутся, гоблины!

Олег хихикнул и откинулся на стуле. Чёртов Мадилян разливает коньяк по бокалам, как водку — чуть не до краёв. Не нажраться бы. Он покосился на Асю. И что?.. ОК, почему бы ему, интересно, не выпить с друзьями? Раз он окончательно решил сегодня забить на секс.

— Ну, рыба моя, за взятие Праги! — крикнул Мадилян, разливая по третьей порции. — Броня крепка, и танки наши быстры, едренть!

Раиса рассеянно выпила, кинула в рот горсть фисташек, захрустела, как кабан желудями.

— Да… Чехия мне гавкнулась. Но я, считай, и сейчас в шоколаде! Выхожу на седьмой уровень самопознания, сифилис могу энергетикой лечить. А какой у нас сакральный шар в урочище! Сказка! Мёртвого поднимет. Ой, Олежка, поехали завтра — покажу!

— Это не ваш шар, — вдруг с обидой возразил Мадилян, разливая по четвёртой. — Ты, Раиса, ври, да не завирайся!

— Сам дурак! — Рая крепко обхватила ладошками бокал, жеманясь, покрутила в нём коньяк. — Брат по разуму, ё-моё!

— Ты наш метеорит, бляха-муха, не трогай! Мои ребята Нобелевку на этом матерьяле свободно отхватят!

— Кто?! Эти твои бородатые космозадницы?! Не смеши, Ваняша!

— Раиса, разбей себя ап стену! Чё ты гонишь, подруга? Сама-то с кем связалась? Харя-рама, блин, за три дня не обсеришь… Слышь, Олега, сись-тентка, давайте вмажем, что мы как не родные! А хотите, я вам завтра, бля, эту, экс… экс-кур-сию устрою? Джипарь на ходу, природа, м-мать её — зашибись! Пикничок! Одеяла там, винище, музон, расслабон! Заодно наш метеорит поглядите. А?

Ася пожала плечами.

«Так и быть, провожу её до номера, — решил Олег. — Это не принци… ципально. Чмокну в щёчку — и всё. Правда-правда».

Он машинально выпил пятый бокал, лизнул фисташку и глупо ухмыльнулся. Жизнь-то налаживается! Чудесный санаторий, чудесные ребята, чудесные девушки! Снег! Ёлки! Д-друзья!

— Куда, Асенька! — опомнился он, увидев, как она поднимается со стула. — Не-ет, рюмочку! За любовь!

— Да я потанцевать иду, Олег Юрьевич…

И правда, в столовке снова крутили музон. «Я буду до-о-олго гнать велосипе-е-е-ед…» Какая тошнотворная хрень. А кто ж её пригласил? Жорка?! Ах ты… Нет. А кто же?.. Сейчас узнаем…

— Раиса, пошли потанцуем, — сказал Олег и дёрнул Раю за топ.

— Олежка, ты что, порвешь же! Потерпи… — жарко зашептала она, прижимаясь к нему под столом коленом.

Ася по стенке добежала до выхода, напоследок оглянулась — Олег Юрьевич и Раиса, как сорвавшиеся с цепи зомби, держа друг за друга за локти, безобразно скакали посреди танцпола под Барыкина. Коллектив Фонда гикал, хлопал и топал, подзуживая партнеров. Вдруг, мигнув, вырубился свет, взвыв басом, заткнулся и Барыкин. Раздались недовольные крики и свист. В следующую секунду в столовке зажглись все осветительные приборы разом. Перед тем, как зажмуриться от светового удара, Ася успела заметить слившихся в страстном поцелуе Коршунова и Раису.

Глава 11. ЖЖ. Записки записного краеведа. 24 декабря

«…Лидия Григорьевна, эмиссар сетевого маркетинга, приехала в Зоркий из Саратова, привезя с собой благую весть для всех, желающих избавиться от псориаза, рака, облысения, лишнего жира и импотенции с помощью чудодейственного бальзама из алтайского меда и трав под названием то ли „Трисил“, то ли „Семирад“.

Терпеть не могу сетевой маркетинг, ещё одно надувательство эпохи первоначального накопления капитала. Не знаю, что меня здесь раздражает больше — откровенное невежество этих знахарей во всех медицинских вопросах или почерпнутое ими из книг американского прохвоста Карнеги убеждение, что добрая улыбка в сочетании с живым интересом к собеседнику способны развязать самую тугую мошну. Дочка Танечка, от природы будучи кокетливой „пышечкой“, способной вскружить голову каждому третьему мужчине, под влиянием недалеких подруг много сил и денег потратила на всевозможные гербалайфы, тенториумы, жиропоглотители и похудательные пластыри… К счастью, мой зять, весьма здравомыслящий молодой человек, раз и навсегда положил конец кошмарной эпохе похудания в их семье, когда очередная дура-подруга подбила дочку сесть на мясную „кремлёвскую“ диету… С приступом жёлчекаменной болезни Танечка через месяц оказалась в больнице, а зять мой в ярости сжёг её записную книжку и навеки отвадил всех приторговывавших биодобавками приятельниц от их дома.

Будь моя воля, я бы за три километра обходил Лидию Григорьевну с её золотыми зубами, климактерическим румянцем и назойливой доброжелательностью. Однако, nobless oblige.

За завтраком я свёл с ней знакомство и даже выслушал томительную лекцию о волшебных свойствах зверобоя. Согласившись с её основным тезисом о никчёмности докторов, я завёл беседу о ревматическом…»

С трудом разлепив опухшие веки, Ася некоторое время рассматривала мутный в предрассветной мгле кусок подушки с витой надписью «Минздрав СССР». Из-за спины шло приятное тепло.