Великая Рыба - Елена Египтянка

жив, и если я взойду на престол, то предам его», — думала она. К тому же нельзя было прекращать его поиски, а подготовка к коронации и принятие дел заняло бы все ее время. Тем временем Премьер-министр забеспокоился — слишком долго Принцесса раздумывала. «А вдруг она согласится? — промелькнула ужасная мысль. — Тогда придется менять все наши планы».

Но Виктория продолжала колебаться.

— Принцесса, — вкрадчиво произнес Премьер, — если Вам нужно подумать, можете временно передать руководство Кабинету министров.

— Да-да, конечно, — облегчённо вздохнула Виктория.

«Замечательно, — подумала она. — Это даст мне хоть немного времени».

— Вот и хорошо. Мы подготовили соответствующий приказ. Взгляните.

Он протянул ей бумагу.

Это оказалось неожиданным и немного насторожило. «Уже и документ подготовили, — усмехнулась про себя Виктория. — Быстро сработано. Или это я так «долго спала»?»

Она пробежалась глазами по тексту — казалось, ничего опасного там не было. До обнаружения живого или мертвого Густава Девятого власть временно передавалась Кабинету министров с сохранением за Принцессой права наследования престола и королевской неприкосновенности.

— Я подпишу, — произнесла Виктория и взяла чернильную ручку.

15

Неумирающий

Премьер-министр ликовал — первый шаг к власти был успешно завершен. Пусть Принцесса ищет супруга, пусть пристает ко всем со своими расспросами — это очень даже кстати! «Надо почаще напоминать ей, что поиски бесполезны. Пусть она умирает от горя, пусть безумствует от бессилия — мне это на руку. Если наследники сходят с ума, кто же допустит их к коронации?»

Тем временем, не зная, где ещё искать помощи, Виктория решила отправиться за советом к Королю-Мумии. «Он непомерно стар и тяжело болен, но до сих пор жив, — рассуждала Принцесса, — значит, знает какой-то секрет. Может быть, этот секрет и заключается в Великой Рыбе?»

День её прибытия в Тибий выдался пасмурным. Моросил дождь. Проезжая по уже знакомым улицам, Принцесса Виктория удивлялась их преображению. Столица выглядела серой и мрачной. Стены домов закоптились от уличной пыли; возможно, они всегда были такими, но раньше за праздничными украшениями она этого не замечала. Она отвернулась от автомобильного окна и откинулась на сиденье. В руках Виктория сжимала дневник Густава Девятого, который не терпелось показать старому Иоганну.

Король-Мумия встретил её в кабинете своего городского дворца. Виктория впервые увидела старика без помпезных нарядов, и граничащий с жалостью ужас сжал её сердце. Толстый свитер, когда-то, возможно, и бывший Королю Иоганну впору, теперь свисал с его плеч широким балахоном. На голове сохранилось всего несколько волосинок, которые скорее напоминали пух; впавшие глаза едва виднелись из огромных орбит.

— Милое дитя, — сказал Иоганн, выслушав Принцессу Викторию, — горю уже не помочь. Что случилось, то случилось. Поверь, я прожил сто шестьдесят два года и хорошо понимаю, о чем говорю.

— Но, может быть, Вы знаете, кто был на той пресс-конференции, о которой написано в дневнике? Что это за человек?

— Зачем тебе это?

— Я должна знать, от кого исходит опасность. И, возможно, тогда я смогу найти Густава…

— Даже не вздумай искать того человека. Это страшное существо, выискивающее людские слабости и живущее за счет них. Оно погубит тебя. Не пытайся с ним познакомиться, оставь всё как есть!

— Значит, всё-таки Вы его знаете, — задумчиво промолвила Виктория.

— Пойдем-ка, я тебе кое-что покажу! — решительно сказал Иоганн и направился к дверям.

Он повел Принцессу Викторию по бесконечным анфиладам, утопающим в пышном убранстве. От обилия вишневого бархата, отороченного оранжевыми кистями, которым были драпированы стены, веяло пряным восточным ароматом, а золоченая мебель подавляла великолепием. Залы удивляли смешением стилей. Индийские статуэтки соседствовали с китайскими вазами, а те чередовались с фарфоровыми ангелочками ренессанса — диковинки всего мира соседствовали друг с другом нелепо и бессмысленно.

Анфилада заканчивалась плотно закрытыми дверями. Выполненные из красного дерева и украшенные накладными барельефами, они отлично вписывались в общую атмосферу необузданной роскоши. Легко распахнув их, Король-Мумия шагнул вперед и остановился в стороне, приглашая Викторию зайти. Перед ее глазами предстал небольшой угловой зал, из которого виднелся вход в библиотеку.

Указав на стену, Король Иоганн сказал:

— Это моя любимая картина. Я хочу, чтобы ты её увидела.

Принцесса Виктория подошла поближе, и перед ней предстало огромное полотно, заключенное в тяжелую золотую раму.

Это был портрет.

С картины на девушку смотрел изображенный в полный рост приятный молодой человек. Одежда его на портрете походила на моду второй половины девятнадцатого века. Изображенный на картине мужчина казался весьма крепкого телосложения, короткие светлые волосы были зачесаны на косой пробор, а необычайно яркие голубые глаза как будто улыбались вместе с губами.

— Нравится ли тебе портрет? — осведомился Иоганн, с удовольствием наблюдая, как внимательно рассматривает картину Виктория.

— Очень нравится, — честно ответила она и подумала: «Интересно, зачем он мне показал его?» Теряясь в догадках, Принцесса Виктория спросила:

— Кто здесь изображен?

Король-Мумия молчал, внимательно наблюдая за тем, как растет нетерпение девушки. Казалось, он наслаждался предвкушением эффекта, который должен был произвести его ответ.

— Так кто же это? — повторила Виктория.

Дряхлый старик торжественно выпрямится:

— Здесь изображен я.

Это было ошеломляюще. Принцесса Виктория внимательно посмотрела на него, потом опять на портрет, но Король-Мумия был настолько обезображен старостью, что сходства не обнаруживалось.

— Да, это я, — повторил Иоганн. — Тогда мне было двадцать семь лет. Боже мой, сто тридцать пять лет назад!.. Я был молод, но понимал, что старость и смерть когда-нибудь придут и ко мне. Наверное, слишком хорошо понимал, больше, чем надо было. Но я не учел самого главного: долголетие, молодость и здоровье — понятия разные, и одно из них отнюдь не гарантирует другого. Посмотри на меня! Я совсем измучился. Я болею уже семьдесят лет, а смерть всё не приходит. Недуг высосал из меня все соки, измучил мой разум, почти сломил волю, а развязки всё нет. Опухоль растёт, пожирая мой организм; рано или поздно я превращусь в немощного безумца, способного только лежать в постели, но и тогда не умру. Скажи, разве же это радость? Мой сын, наследник моего престола, и даже его сын, мой внук — и те уже умерли, а я живу.

— И как получилось, что Вы обрели долголетие? — осторожно спросила Виктория.

— Бессмертие, — поправил ее Король-Мумия. — Именно бессмертие.

За год до того события у меня родился сын, наследник престола, принц Стефан. Его мать умерла в родах. Я очень любил эту женщину, и ее смерть страшно потрясла меня. Как она была прекрасна… За всю свою жизнь я никогда больше не видел такой красоты. Обернись, сзади тебя висит ее портрет. Разве не богиня?

Обернувшись назад