Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - Майкл Айлвин

С Бреттом никогда не было легко, и эта встреча, уже изменившая мою жизнь, приобретала еще более сюрреалистичный оттенок по мере наступления сумерек и углубления в его прошлое. Но я была довольна. Он жалел о произошедшем больше, чем мог выразить словами. Ни разу в последующие годы я не могла подумать, что что-то подобное происходило с кем-то из других спортсменов. Бретт совершил ужасную ошибку много лет назад, и она продолжала давить на него тяжким грузом. С его стороны это была слабость, но все мы знаем, как это бывает. Для меня эта история была закрыта.

Я вышла от Бретта вконец обессилевшей. Мне пришлось провести несколько часов на этом красном диване в окружении детских игрушек и разных безделушек. Я слушала, как Бретт говорит о качествах, необходимых для этого нового мира, мира боли, в который я собиралась войти. Он говорил, что первый год у меня будут финансовые трудности – так бывает даже у самых успешных спортсменов, а многие так и остаются с этим грузом. Он говорил, что мне придется переехать в Таиланд, где команда устраивает сборы весной. Мне придется отказаться от всего ради труднодостижимой цели, требования которой шокируют человека, привыкшего к разнообразной жизни. Я была не совсем уверена, что у меня для этого хватит душевных сил.

Зато теперь я знала, каков мой путь. Когда на следующий день Алекс Бок пригласил меня присоединиться к команде, я без промедления согласилась.

Но обо всем по порядку. Первым делом мне нужно было как-то решить ситуацию с работой.

Когда я брала на работе отпуск, чтобы отправиться на неделю в Швейцарию, я никому не сказала о его причинах. Теперь же я пришла на работу, рассказала все как есть и попросила еще один неоплачиваемый творческий отпуск. Мне его дали после положенного периода рассмотрения. Это означало, что мне не нужно было увольняться: двери оставались открытыми, если бы у меня что-то не получилось.

Пришло время собрать вещи и отправить их к родителям. Мама с папой единодушно поддержали мое решение и, кажется, вздохнули с облегчением от того, что я присоединялась к команде, а не отправлялась в одиночку, а кроме того, поинтересовалась мнением эксперта. В их глазах я исполнила все подобающие нормы приличия.

Другой вопрос, который требовал внимания, – надвигающееся празднование моего тридцатого дня рождения. Я не знала, когда еще у меня появится возможность отпраздновать, так что мы провели отличный вечер. У Наоми даже есть шрам на лбу в доказательство. Тридцать лет… и самое начало карьеры профессионального спортсмена – я знала, что это не самый традиционный путь, но эта круглая дата была еще одной причиной нырнуть в омут с головой. Если не сейчас, то никогда. В противном случае я бы задавалась вопросом «А что, если бы…» до конца своей жизни.

Родители отвезли меня в аэропорт, и 20 февраля я вылетела, чтобы присоединиться к команде в Таиланде. Звучит просто, а на самом деле я прилетела в Сингапур, затем пересела на самолет до Пхукета и умудрилась найти место, где остановилась команда. Восемнадцать спортсменов были заперты в двух домах в стиле телевизионного шоу «Большой брат», и я нашла тот, где должна была жить, только к 11 вечера.

Снаружи дом казался вымершим. Я встала перед дверью и постучала. Тишина. Постучала громче. В конце концов один из парней открыл дверь и сказал, что все спят. Он предложил мне устроиться на кушетке. Как и все остальные, он не имел ни малейшего понятия о том, что я должна была приехать. Полное презрение к логистике – еще одна типичная черта Бретта. Меня бы не удивило, если бы он намеренно не сказал никому о моем приезде, чтобы посмотреть, как я буду выкручиваться, но думается, что он просто забыл это сделать. Для него это не важно.

Я устроилась на диване в свою первую ночь, как профессиональный спортсмен. Помню, что везде по комнате валялись коробки от кукурузных хлопьев. «Это все, что они едят? Чертовы кукурузные хлопья», – думала я. От новой жизни со спортивной элитой я ожидала чего-то иного.

В ту ночь я почти не спала. На следующее утро в 7 часов утра наша команда встретилась на тренировке по плаванию. Белинда Грейнджер и Хиллари Бискей говорили о шестичасовой пробежке, на которую их накануне выгнал Бретт. Шесть часов? Это значило, что они пробежали не меньше 60 км. Более того, было похоже, что они получили от этого удовольствие.

В голове у меня вновь зазвучали услышанные прежде истории о Бретте. Он уничтожает своих спортсменов. Они для него как яйца – он кидает их об стену, и разбившиеся его не волнуют. Ведь только из тех, что останутся целыми, вылупятся чемпионы. Я слышала, что он заставлял новичков для закалки характеров быть на побегушках у старших. Он устраивал взвешивания, после чего заставлял парней бегать в гидрокостюмах и с камнями за спиной.

Мы отправились к бассейну. Меня одолевали мрачные предчувствия. Бретт уже ждал нас, и мы залезли в воду. Кто-то принес бутылку со спортивным напитком и оставил его на бортике. Бретт пришел в ярость. Он схватил бутылку и выкинул за забор. «Вы же не останавливаетесь попить во время заплыва, так что, б…, не делайте этого здесь, – заорал он. – В следующий раз увижу бутылку, и через забор полетит уже ее хозяин!» Это уже больше походило на тираннозавра. Кроме того, я не могла понять внезапной враждебности своей соседки по комнате. Меня пустили в свою комнату только перед тренировкой. Девушка заявила Бретту, что не против разделить со мной крышу над головой, но он должен был предупредить ее о моем приезде. Очевидно, он этого не сделал, и они сильно поругались у бассейна. Она была зла на него и вымещала это на мне.

Начало было довольно безрадостным, и оно задало тон жизни в первые месяцы. После двух недель в доме «Большого брата» мы переехали на квартиры. Бретт поселил меня с четырьмя парнями – нарочно, как он потом признался. Помню, когда мы переезжали, Бретт залез в машину, пока мы ехали 100 км по дневной жаре на велосипедах. Вскоре спортсмены разбились на две группы, и я отправилась в ту, что была быстрее. Я честно старалась держаться с ними, но мне мешала недостаточная подготовка, и я отстала. Бо́льшую часть времени я ехала в одиночку, недостаточно хорошо, чтобы держаться одной группы, но и не желая отстать и присоединиться к другой. Понятия не имею, что обо мне думали обе группы.

Это было символично. Я никогда не чувствовала себя более одинокой, чем в тот период в Таиланде. Я наслаждалась возможностью заставлять свое тело работать на пределе сил во время тренировок с мазохистским восторгом, когда боль становится чуть сильнее с каждым разом. Делать это в компании мастеров своего дела, одержимых перфекционистов, было за честь.

Но на этом занятость кончалась. Типичный день? «Типичный» не совсем точное слово. Идентичный. Они все были одинаковыми. И выглядели примерно так: подъем, еда, тренировка, еда, тренировка, отдых, тренировка, еда, сон. Семь дней в неделю.

С соратниками по команде дела тоже обстояли не очень. Они все знали друг друга, большинство из них занимались триатлоном уже многие годы. Я знала, что они просто испытывают меня, как и любого новичка. Одно дело, когда это происходит в школе, но совсем другое, когда ты один в жарком климате, за тысячи миль от родных и друзей, и все время заставляешь свое тело работать на пределе все новых и новых возможностей. Со всех сторон меня преследовали ехидные замечания. Парни бесили меня, разбрасывая свою грязную форму по кухне и наблюдая, как я ее поднимаю, и они знали, что я буду это делать. Они воровали мою еду. Они (причем я имею в виду всех и каждого) ходили ужинать компанией, но меня с собой не звали. Я оставалась одна с ноутбуком и пыталась общаться с друзьями, разбросанными по всему свету. Будучи когда-то центром большой компании, я внезапно осталась в одиночестве.

Я была очень одинока и при этом рассержена. Я пыталась прогнать от себя досаду. В этом мне помогали письма друзей, побуждающих меня держаться за то, ради чего я сюда приехала. Но я чувствовала, что застряла между желанием победить всех во время тренировки и ощущением, что должна наблюдать за их мелкими пакостями.

– Крисси, – сказал один из парней, с которым мы ехали, – знаешь, что значит полколеса?

– Нет.

– Это то, что ты сейчас делаешь.

Я всегда была чуть впереди него, когда мы ехали, обгоняла его на полколеса. А должна была быть идеальная синхронизация с колесами партнера. Нужно было ходить по струночке в буквальном смысле. Я поняла, как ужасно выглядела, когда обошла на целый круг двух девушек на тренировке в Лейзине. Неудивительно, что они меня ненавидели.

Не думаю, что их впечатлял мой велосипед. У всех были топовые модели, а у меня – мой любимый «Кельвин», не впечатлявший никого, кто хоть что-то понимал в триатлоне. Что было еще одной проблемой. Я ничего не знала о своем спорте, его истории, знаменитостях или даже правилах. А триатлон был единственным, о чем все говорили. Я бы не смогла ничего привнести в разговор, даже если бы мне это позволили.