Добродетельная женщина - Лиз Карлайл

Сесилия была немного наивна, но отнюдь не глупа. Те чувства, которые она испытывала к Делакорту, вызывали в ней нешуточную тревогу. Господи, ну почему именно он? Почему надо было влюбиться без памяти в распутника Делакорта, тогда как ее муж — хороший, порядочный человек, которому она всегда желала добра, — не вызывал в ней ровным счетом никакого интереса?

Во время первого и последнего светского сезона Сесилии за ней ухаживал целый полк весьма симпатичных молодых людей, но она была к ним абсолютно равнодушна. Однако стоило ей, взглянув в дальний конец бального зала, увидеть Делакорта, прожигавшего ее насквозь своими зелеными глазами, и все ее тело загоралось огнем.

Сначала он нарочно мучил ее — во время вальса, грациозно скользя мимо, бросал быстрый взгляд через плечо партнерши, даря Сесилии томную, загадочную полуулыбку.

Если она не обращала на Дэвида внимания, он удваивал усилия — нежно подхватывал ее под локоток, шептал на ушко комплименты и, пригласив на танец, заводил доверительную беседу низким, страстным голосом. Сесилия не могла противиться столь мощному напору мужского обаяния, хоть и чувствовала себя совершенно растерянной в этом море бурных, неведомых ранее ощущений.

В то время она полагала, что Дэвид преследует ее лишь затем, чтобы отомстить за испытанное унижение, когда она ответила ему отказом, и эта мысль выводила ее из себя. Она охотно подогревала свой гнев, подливая масла в огонь праведного возмущения.

Сесилии стало совсем грустно. Ну почему она так молода и неопытна? Конечно, злиться гораздо легче, чем смириться с правдой: да, она была влюблена в Делакорта, и, если бы они встретились при других обстоятельствах, все могло быть иначе. Поэтому она холодно, порой даже жестоко отвергала все его попытки сближения, пока он, наконец, не отступился.

Когда появился лорд Уолрафен, она испытала нечто похожее на облегчение. Он выглядел степенным, был неизменно ласков, но, пожалуй, немного пресен. Зрелый, надежный мужчина в отличие от ее отца, брата… и Делакорта. Мужчина, с которым не страшно идти по жизни, который подарит ей благородное имя и желанных детей.

Но, выйдя замуж за Уолрафена, не нанесла ли она Делакорту еще большее оскорбление? Может быть, он вовсе не хотел ее мучить? Вдруг он хотел с ней помириться? Сесилия вспомнила, как он бывал раздражен в ее присутствии, и это предположение перестало казаться ей столь уж невероятным. Да, однажды Дэвид причинил ей зло. Но не была ли ее месть неоправданно жестока?

Увы, он по-прежнему воспламенял ее одним лишь взглядом или прикосновением и, что хуже всего, сам прекрасно это сознавал. К своему стыду, она все еще мечтала о том неземном блаженстве, которое ей сулили его объятия. Ради этого блаженства она готова была забыть об осторожности…

О нет! Даже у себя дома, наедине с собой, она не станет лелеять подобные мысли!

Сесилия вдруг осознала, что стоит посреди гостиной. Интересно, как давно она сюда попала? Сегодня вечером она отпустила пораньше немногочисленных слуг, оставив на посту только Шоу, дворецкого, поэтому ей некому объяснять, почему она бесцельно слоняется по комнатам, снимает с полок книги, заталкивает их обратно и переставляет коллекцию фарфоровых безделушек. Сесилия подошла к письменному столу, чтобы просмотреть дневную почту. Там был только непомерный счет от портнихи и письмо от жены Харри, в котором сообщалось, что они намерены провести нынешний сезон в Лондоне.

Сесилия бросила письмо на стол. Бедняга Харри! Он слишком поспешно женился. Этот брак был несчастлив, но Сесилия не испытывала сочувствия к своей невестке. Войдя в их семью, Джулия немедленно выставила ее из Холли-Хилла, тем самым, вынудив пойти под венец с первым встречным, и при этом имела наглость уверять, что Сесилия, расторгнув помолвку со скандально известным Делакортом, уже не могла рассчитывать на хорошего жениха. Конечно, после неожиданного предложения Уолрафена Джулия пожалела о своих неосторожных словах, но их с Сесилией отношения были безвозвратно испорчены.

Ну да ладно, пусть живут, как хотят. В конце концов, это их дело. Озабоченная своими неурядицами, Сесилия опять начала расхаживать по дому. Громкий стук в парадную дверь застал ее на пороге гостиной. Дворецкий, бесшумно выскользнув из комнаты, впустил нежданного гостя.

Сесилия с удивлением увидела полицейского инспектора, мистера де Рохана. Войдя, он стянул с головы шляпу, обернулся и отдал резкую команду кому-то оставшемуся на крыльце. В ту же секунду огромный черный пес — вероятно, мастиф — плюхнулся возле порога, положив голову на лапы и устало вздыхая.

Де Рохан был одет почти так же, как в прошлый раз. Сесилия заметила, как дворецкий украдкой изучает необычного посетителя.

Крайне заинтригованная, Сесилия шагнула вперед.

— Спасибо, Шоу, вы можете идти. Я сама провожу мистера де Рохана.

Понимающе кивнув, тот бесшумно удалился. Сесилия пристально взглянула на гостя.

— У меня такое ощущение, сэр, — сказала она, — что вы принесли плохие вести. Может быть, пройдете в гостиную?

— Нет, спасибо. — Было видно, что де Рохан немного растерян. — Простите, что побеспокоил, но сегодня вечером я опять заезжал в миссию, чтобы продолжить беседу с Мэг Макнамара и Китти ОТэвин, но мисс Макнамара, похоже, пропала.

— Как пропала? — воскликнула Сесилия. — Днем Мэг ходила навещать мать. Может, она просто задержалась?

Де Рохан покачал головой.

— Ее мать работает в уайтчепелской пивной, но Мэг уже месяц там не видели. — Он вздохнул. — Поверьте, леди Уолрафен, обычно береговая полиция не занимается поисками пропавших проституток. Вам, пожалуй, не стоит волноваться, но миссис Куинс не находит себе места. Она надеется, что вы знаете, куда Мэг могла пойти.

Ощутив безотчетный страх, Сесилия в упор посмотрела на де Рохана.

— К сожалению, я ничем не могу вам помочь, сэр. Да, я была последней, кто видел Мэг. Но что все-таки случилось? Мне кажется, инспектор,, вы сильно обеспокоены.

— Вы проницательны, миледи, — ответил тот с холодной улыбкой. — Видите ли, когда я расспрашивал Мэг о Мэри ОТэвин, мне показалось, что она чего-то недоговаривает.

— Недоговаривает?

— За внешней заносчивостью Мэг Макнамара можно было явно угадать, что она боится, хотя она почти ничего нам не рассказала.

По вестибюлю прошелся сквозняк, и Сесилию пробрала дрожь. Глаза де Рохана были непроницаемыми, лицо — мрачным.

— Что вы намерены предпринять, мистер де Рохан? — решительно спросила она. — И что делать мне? Пожалуйста, подскажите.

Де Рохан, покачав головой, пошел к выходу.

— Ничего, — тихо отозвался он. — В данный момент никто ничего не сможет сделать. Но если Мэг вернется, сразу же дайте мне знать.