Суданские хроники - Автор Неизвестен

травы”. Их повинностью со времени малли-коя до времен ши была резка травы для лошадей[171] — до того, как перешли они в руки аскии Мухаммеда. А он их оставил так, найдя их подходящими лишь для прислуживания лошадям. Однако аския Мухаммед увеличил их [повинность] тем, что повелел их старейшинам, чтобы изготовляли они своим юношам, прислуживающим лошадям, суда [для перевозок], а те бы-де обслуживали лошадей этими судами. И брал аския Мухаммед некоторых их юношей и обслуживал ими своих лошадей, где бы он их ни находил, от Гао до Сибири-Дугу.

Что касается пятого племени, то это аз-занаджийа. И каждый зиндж, от Канты до Сибиридугу — подобно этому. Их повинность взималась всякий раз, как спадала Река: с того, с кого следовало, брали десять связок сушеной рыбы; с кого следовало девять — девять, а с кого следовало семь — семь, вплоть до того, с кого полагалась одна связка — с каждого по его возможности, однако не увеличивая сверх десяти. И каждый, кто приходил к аскии, нуждаясь в судах, брал от них судно и матросов, а они давали. Аския Мухаммед приспособил это племя и избрал его для личной службы своей и людей своего дома. Он никому не разрешал ни заставлять их прислуживать, ни продавать их, кроме него и его детей, [никому] — за исключением шерифа-хасанида Сакли ибн Али[172]. А ему аския пожаловал всех потомков зинджа, которого звали Фарантака[173]. А их было две тысячи семьсот в тот день, когда этот шериф прибыл в Гао и нашел там аскию Мухаммеда. Желанием аскии при этом пожаловании было [показать], что шериф — из потомков пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, и [выразить] любовь аскии к нему. А мы еще сообщим о подробностях пожалования и о разделе зинджей между теми, что принадлежат этому шерифу и другим, в жизнеописании аскии Мухаммеда, если пожелает Аллах. Что до шестого племени, то название его — арби. Они — рабы аскии, его свита и слуги, а их дочери прислуживают его женам. И арби обрабатывают землю для аскии и его детей. Их юноши несут оружие перед ним и позади него — на войне и без нее. Он посылает их по своим личным надобностям. У них нет какой-либо обязанности, кроме службы аскии, поэтому на них не лежит никакая натуральная повинность[174].

Что же касается племен седьмого, восьмого, девятого, десятого и одиннадцатого, то это — племена кузнецов. Они — племена дьям-уали, дьям-тене, соробанна, [коме][175] и племя саматьеко. У всех этих пяти племен был один отец, и был он рабом /58/ христиан, кузнецом. Он бежал с одного из островов Окружающего моря в Кукийю — город ши, во времена ши Мухаммеда-Фари. Имя раба было Букар, он женился на рабыне Нана-Салам, матери ранее упомянутого ши; рабыню звали Мата-бала. Она родила ему пятерых детей мужского пола: Тене — а он отец племени дьям-тене, Уали — а он отец племени дьям-уали, Соробанна — а он отец племени соробанна, Коме — а он отец племени коме и Саматьеко — а он отец племени саматьеко. И племена эти возводят к их отцам.

Упомянутый их отец был тираном, насильником, распутником, самовластным, невеждой, гордецом и упрямцем. Он и сыновья его стали разбойничать на дорогах, убивая, уводя в полон и отбирая имущество. Их дело было доведено до султана-ши, а он выслал против них отряд и приказал, чтобы убили отца и чтобы взяли его сыновей, ибо они — его, ши, рабы и сыновья его рабыни. И отца убили, а пятерых сыновей привели, и ши их разделил по странам, дабы не собирались они вместе и не чинили беззаконий. И от каждого произошло множество потомков. Со времени ши до времени аскии Мухаммеда их повинности заключались в [поставке] ста копий и ста стрел ежегодно с каждого дома[176].

А что касается двенадцатого племени, то это племя корон-гой[177] (с буквами: “каф” с даммой, “ра” с огласовкой, близкой к дамме, “нун” с сукуном, “каф” с даммой, даммой с ишмамом, и “йа” с сукуном), [расселенное] от Гао до местности Фани в земле Сома[178]. Их область соседствует с последней, однако не очень близко. А они ответвились от племени саматьеко: [суть] сыновья его дочери.

Мы, еще упомянем то, что остается из двадцати четырех племен (те, что мы упомянули, — половина) в речи о жизнеописании аскии Мухаммеда, если пожелает Аллах.

Все это [произошло] в помянутом году. И возраст аскии Мухаммеда был тогда 50 лет, возраст альфы Салиха Дьявара — 49 лет, возраст Мухаммеда Таля — 26 лет, мне же было тогда 25 лет. А возраст Махмуда ибн Омара ибн Мухаммеда Акита был 28 лет.

Это — жизнеописание повелителя /59/ верующих и султана мусульман Абу Абдаллаха аскии Мухаммеда ибн Абу Бакара.

Его отца прозвали Арлум, по племени [был он] из сила, но говорят, будто и из торо. Мать его — Касай, дочь кура-коя Букара[179], и мы видели тех, кто рассказывал родословную его матери до племени Джабира ибн Абдаллаха ал-Ансари[180]. Но в следовании этому заключается отход от цели [изложения].

У аскии Мухаммеда было [столько] из достоинств прекрасной политики, доброты к подданным и благожелательности к беднякам, чего не счесть и чему не было подобного ни до него, ни после. Он любил ученых, добродетельных и талибов; [любил] обильные подаяния и выплату обязательного и [дополнительных] даров. Он был из числа умнейших и осторожнейших людей. Был он смиренным с учеными и щедро давал им людей и богатства[181], притом чтобы заботились они о пользе мусульман и об их поддержании в повиновении Аллаху и поклонении ему. Аския отменил все то из новшеств, из не подлежащего одобрению, из притеснений и пролития крови, чего придерживался ши. И утвердил он веру на совершеннейших опорах. Он отпускал всякого, кто претендовал на освобождение из рабского состояния и возвращал любое имущество, какое ши отбирал силой, хозяевам его. Он восстановил веру и утвердил кадиев и имамов — да наделит его Аллах благом за ислам!

Он назначил кадия в Томбукту, кадия — в город Дженне и по кадию — в каждый город своей страны, где полагался кадий, — от Канты до Сибиридугу[182]. Однажды аския остановился в городе Кабара, когда направлялся в /60/ Сура-Бантамба со своим войском. Он ехал верхом на своей лошади,