Славянский шкаф, или Малахитовые часы - Владимировна

— Спасибо, Тор, а я музей закрою, ключи от комнаты Инна так в руке и зажала.

Лизавета вынула из руки дочери ключи и пошла в музейные комнаты, дверь была открыта настежь, она заглянула внутрь комнаты и свалилась на пол… Тор сидел рядом с девочкой и о Лизавете не беспокоился. Собака дремала рядом с Инной.

Алексашка, знал, что Инна находится на даче. Его неудержимо потянуло к дому Ивины. У соседнего подъезда в доме Ивины разгружали из машины новую мебель, а на скамейке с ручкой детской коляски в руках сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.

— Привет Инесса, кто это у вас мебель новую привез?

— Отец Самсона. Он отвез наш антиквариат на дачу, а сам купил новую мебель.

— Значит антикварная мебель со зверями на даче Тора Николаевича?

— А, что в этом удивительного?

— Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Красс, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на полковника, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса! Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Тора!

— Алексашка, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на Машине.

Тор услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание. Он увидел лицо Инессы Евгеньевны и Алексашки в сером экране, открыл ворота. Они проехали на территорию дачи.

Он вышел к ним навстречу:

— Чем, я обязан вашему приезду?

— Тор Николаевич, Алексашка о своих женщинах беспокоится! — ответила Инесса Евгеньевна.

— И правильно, Инна потеряла сознание в музее и спит, а Лизавета где-то затихла, даже вам ворота не открыла.

— Где они? — хрипло спросил Алексашка.

— Идемте со мной, — ответил Тор Николаевич и повел гостя за собой.

Инна спала на диване в холле. Собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с девочкой.

— А Лизавета где?

— Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.

— Пошли в музей.

В дверях музея лежала Лизавета.

Алексашка поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:

— Тор, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!

— А вдруг там кто есть?

— Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Твоего брата видел полчаса назад, он новую мебель привез. Инесса стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Лизавету нести?

— Неси в холл к Инне, там два дивана стоят, там флюиды хорошие.

— Флюиды — это важно.

Алексашка положил Лизавету на второй диван, посмотрел на ее лицо. Лицо Лизаветы выражало остановившийся ужас, но она дышала, а вот лицо замерло в маске страха.

— Алексашка, что ж ты такую страшную мебель делаешь? — спросил в сердцах Тор Николаевич.

— Тор, я делаю нормальную мебель, без фокусов, но моей мебели делают прививки антиквариатом, и результат выходит за рамки моего понимания.

— Может нам закрыть дачу, да по домам разъехаться? Сентябрь скоро.

— Это хороший вариант, — ответил Алексашка, — но Лизавете и Инне надо проснуться, и рассказать нам, что с ними в музее произошло.

— А если им вспоминать не захочется? Давай Инессу Евгеньевну с ними оставим, а сами в музей пойдем, посмотрим, что там, — предложил Тор Николаевич.

— Ты лучше ответь, у тебя на даче приведения есть? — спросил Алексашка.

— Мы об этом недавно говорили с братом и пришли к выводу, что душа Самсона вполне может быть приведением музея.

— Так, зачем мы туда пойдем? Пусть там Самсон и обитает, он сам себе музей — мавзолей строил.

— Алексашка, мы продали гранатовый комплект, а в музее стоит комплект со зверями.

— Вон оно что! Я об этом что-то знаю, но целиком мысль в голове не держал, этот ваш музейный обмен, мог душе Самсона не понравиться! Самсона убил Красс, этих зверей привез Красс!

— Ты говоришь, что Красс убил Самсона? А говорили Самсон самоубийца, что он сам спрыгнул с крыши. Я помню, что Самсон говорил, что он был лунатиком.

— Сорвалось с языка, я не знал, что вы этого не знали!

— Алексашка, а ты откуда это узнал?

— Честно? Да я сам скинул Самсона с крыши, но он уже был мертвый, — сказал Алексашка и протянул, — ну, кто меня за язык тянет это говорить?

— С кем я рядом сижу?! — завопил Тор Николаевич.

— С кем? С мужем своей любовницы! Чем ты не доволен? У меня выхода не было. Пришлось выручить Ивину, к ней ворвался в квартиру Самсон, а ее муж Красс и запустил нож от ревности в его спину. Все мы тут одни миром мазаны.

— Да, лучше не копать, — протянул Тор Николаевич другим тоном.

— Так и я о том же! В этом музее дух Самсона бродит. Перебродит — станет тише, зайдем в музей, но не сегодня.

— Страх — то, какой! Нет, дамы проснутся — поедем домой!

— Я схожу за нашатырным спиртом, должен он быть в аптечке в Машине, да все и уедем отсюда.

Вскоре все покинули дачу. Инна свою собачку себе забрала, домой.

Тор Николаевич, вернувшись в город, навестил директора антикварного магазина, он решил сказать ей о мистичности мебели, которую она продает.

Ивина спросила:

— Тор Николаевич, родной мой покупатель! Что ли мы с тобой не знакомы? Чем ты не доволен, скажи.

— А чего говорить, вся твоя мебель с мистическим уклоном получается.

— Так, за этот довесок надо бы цену поднимать, мебель настоящая, антикварная!

— Настоящая мебель, говоришь? А человек посмотрит на нее и в обморок падает!

— Знаешь, что господин хороший, не нужна мебель, вези назад — куплю.

— Не могу, последний комплект со зверями облюбован духом Самсона и не подпускает никого в комнату.

— Вот это да! Вот это дощечки из тайги!

— Чему радуетесь, не пойму?

— Уникальности изделия.

— Лучше бы обычную мебель продавали! — сказал Тор Николаевич и покинул офис.

Ивина задумалась, значит, получилась антикварная мебель, а младший Селедкин настоящий, потомственный мастер! Она вызвала Родьку Селедкина и вручила ему премию внушительного размера.

У того глаза округлились, а Ивина сказала одно слово:

— Заслужил!

Красс ушел, а она подумала о том, что пора бы новую диковинку выдумать на свою голову и на голову покупателя. Ивина вызвала Алексашки. Он явился хмурый, страшный, а она ему — премию. Он расплылся в улыбке.