Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

хабрь 1941 года она уничтожила около 1 тыс. чел. противника, захватила в плен 39 его солдат и офицеров, уничтожила свыше 50 грузовых автомашин, 39 мотоциклов, 3 склада с боеприпасами, 2 склада с горючим». Кроме боев и налетов на вражеские гарнизоны, партизаны занимались разведкой, отслеживали перемещения войск, докладывали в штаб фронта обстановку в районе и давали рекомендации по организации разведки, сообщали данные на предателей, а иногда и сами производили суд и расправу. Они сообщили данные о фашистской обороне по берегам рек Ловать, Волга и Западная Двина. Под г. Холм обнаружили склад снарядов с отравляющими веществами. На время рейда под начало бригады поступали местные подпольные парторганизации и партизанские отряды25.

Вот как об этом периоде своей работы в разведотделе штаба армии вспоминает Виталий Александрович Никольский:

«В конце ноября меня вызвали в Москву и назначили на должность старшего помощника начальника разведотдела штаба 10-й армии Западного фронта. 7 декабря я прибыл к месту назначения. Армия в составе войск фронта уже перешла в наступление и, развивая его, вела бои за Михайлов, взятый незадолго до этого немцами.

Западная окраина города была еще в руках противника, а разведотдел вопреки правилам находился уже на восточной его окраине, менее чем в двух километрах от передовой.

Армией в ту пору командовал бывший начальник Разведуправления РККА генерал-лейтенант Голиков Ф.И., приложивший перед войной немало усилий к тому, чтобы сгладить остроту информации из резидентур о готовящемся немцами нападении на СССР. Мой непосредственный начальник, возглавлявший разведотдел, майор Колесов А.Г. в прошлом тоже служил в разведке адъютантом у Голикова.

Разведотдел был почти полностью укомплектован бывшими сотрудниками центрального аппарата разведки, не имевшими, к несчастью, так же как и начальник, опыта практической работы в войсках. Но это все были молодые, энергичные, смелые командиры, восполнявшие недостаток боевого опыта старанием, готовностью выполнять любые задания, не считаясь с их трудностью и опасностями. Старший помощник начальника отдела по войсковой разведке и информации капитан Фомин С.А., его коллега капитан Шарафа-ненко Б.В., мои помощники старшие лейтенанты Куличкин Н.П., Корчма И .Я., Житков М.Д. были хорошо известны мне по работе в Москве.

Я и три мои помощника составляли 3-е отделение, в задачу которого входила добыча информации о планах и намерениях противника. Для этого предусматривалось создание агентурной сети в его тылу. Кроме того, на нас возлагалась организация диверсий.

Кадры для всей этой работы мы вчетвером должны были подбирать и готовить из числа местных жителей, военнослужащих, выходивших из окружения, бойцов и командиров своих войск, военнопленных и перебежчиков противника. После ускоренной, длившейся иногда всего несколько часов подготовки, как правило, без достаточной проверки, разведчики переправлялись через линию фронта. С ними обусловливалось место и время встречи по возвращении с задания. Данные, полученные таким образом, систематизировались, предварительно обобщались и направлялись начальнику отдела для использования в разведсводках.

Для решения таких сложных и ответственных задач отделение, кроме четырех оперативных работников, не располагало никакими иными силами и средствами. Отсутствовали штатный обслуживающий персонал, транспорт, средства связи, гражданская экипировка, продовольствие.

Не имелось утвержденных положений об оперативной агентурной разведке, и каждый ее сотрудник, решая свои задачи, руководствовался лишь здравым смыслом и интуицией, так как зачастую даже посоветоваться со старшим начальником возможности не представлялось. При проведении даже несложной операции сотрудники сталкивались с непреодолимыми трудностями ее материального обеспечения. Перевозить разведчиков на автомашине считалось роскошью: транспорта не хватало для доставки боеприпасов и эвакуации раненых. Разведчиков зачастую нечем было кормить. Для экипировки предназначенного к отправке в тыл врага нашего военнослужащего приходилось выменивать у местных жителей гражданскую одежду на военную форму. Лишь в начале 1942 года удалось добиться разрешения получать для питания разведчиков 20—30 солдатских месячных пайков. Без ограничений можно было лишь снабжать наших людей деньгами, но они в прифронтовой полосе фактически никакой ценности не имели, а выдача их большими суммами могла стать причиной провала. Агентурных радиостанций в армии не было.

Понятно, что при таком состоянии дела можно было вести лишь пешую маршрутную разведку, чем мы и занимались, набирая и наскоро подготавливая добровольцев преимущественно из числа гражданских лиц, отлично знавших местные условия и имевших связи на занятой немцами прифронтовой полосе. После краткого инструктажа разведчики (в том числе женщины, старики и даже подростки) переправлялись нами через линию фронта с задачей получить сведения методом наблюдения и осведомления о численности танков, артиллерии, самолетов на прифронтовых аэродромах, передвижениях войск и так далее. Пройдя по определенному маршруту или добравшись до нужного населенного пункта и собрав сведения о войсках противника, такой агент-маршрутник возвращался через обусловленный участок фронта, где его принимал наш работник.

Понятно, что в период наступления таким путем решить большинство разведывательных задач было нельзя.

Наши лучшие агенты-маршрутники, подобранные в Михайлове, при направлении их окольными путями в Богородицк, отстоявший от нас на 80 километров, должны были пройти скрытно от противника пешком в один конец такое расстояние, провести разведку и вернуться обратно. Тем временем наши войска с боями успевали уже далеко продвинуться вперед, вследствие чего разведчик зачастую не мог найти своих начальников, значит, информация обесценивалась.

А бывало и так, что стремительно наступающие войска обгоняли наших «ходоков» еще при движении к месту разведки. Много их погибло и в процессе сбора сведений в прифронтовой полосе, особенно при переходе линии фронта. Таким образом, несмотря на героические усилия наших чудесных людей на том уровне организации и обеспечения агентурной разведки признать ее эффективной было нельзя. При тех условиях основным средством получения сведений о противнике была войсковая разведка — разведка боем.

С началом наступления в полосе армии стали чаще попадаться пленные, которые хотя и продолжали вести себя вызывающе, но при умелом допросе сообщали иногда довольно подробные сведения о своих частях. Весьма редко, но попадались перебежчики, преимущественно из числа антифашистов, обычно располагавшие неплохими данными о противнике.

Армия в незначительной степени использовала авиаразведку, так как у немцев было абсолютное превосходство в воздухе и наши разведывательные самолеты, как правило, сбивались. [...]

Малоэффективное^ агентурной разведки в наступлении, проводимой лишь эпизодически засылаемыми в тыл противника маршрутниками из числа местных жителей и переодетых красноармейцев, вынуждала искать более совершенных методов получения информации о немецких войсках. Возникала необходимость подготовки постоянных опытных разведчиков с современными средствами связи, для чего нужно было обучать радистов, вербовать агентуру в оперативном тылу немцев, устанавливать контакты с партизанами, готовить диверсии на важнейших направлениях отхода врага.

К концу декабря наше 3-е отделение кое-что сделало в этом направлении. Было закреплено для маршрутной разведки около двенадцати вышедших из окружения, проверенных, грамотных в военном отношении младших командиров. Начали готовить трех радисток. Их планировалось направить в Вязьму, Рославль и Ельню в том случае, если наступление приостановится. Отделение оснастилось за счет немецких трофеев автотранспортом и оружием, пишущими машинками, а также образцами документов, печатями полевых комендатур, полицейскими пропусками, разрешениями на право ношения оружия немецкими полицейскими. Правда, вся документация относилась к освобожденным Красной Армией районам, но она давала возможность как-то легендировать наших маршрутников под беженцев, бывших полицейских и старост, убегающих от «возмездия большевиков». Для полицейских из числа русских изменников этого было вполне достаточно, поскольку гестапо еще не сумело развернуть свою работу на недавно оккупированной территории, а большие перемещения людей, вызванные войной, затрудняли контроль. Оперативные работники отделения приобретали в ходе работы необходимый опыт, создавались перспективы более успешного ведения разведки в дальнейшем. Командование армии непрестанно требовало достоверных сведений о войсках противника в глубине, но, к сожалению, выполнять эти требования удавалось далеко не полностью.