Канал имени Москвы. Лабиринт - Аноним

– Уродливые? – подсказал Фёдор. И псы, и Дикие порядком изувечены.

– Хуже. Монахи говорят, что Разделённые хуже того, что в тумане. Что у них нет души. Вернее, она отделена и находится где-то в плохом месте и оттуда повелевает ими. Поэтому в них совсем нет ни страха, ни жалости.

– На канале много всего, – неопределённо сказал Фёдор. И подумал, что совсем недавно встретился с чем-то подобным – оборотнями Икши.

– Да… Но монахи, Возлюбленные, говорят, что лишь Лабиринт защищает нас от Разделённых. Только становится хуже. Готовится вторжение. Как только их станет достаточно много… И когда они придут, хлынут целыми полчищами, их не смогут остановить капитаны.

– А Лабиринт, выходит, сможет? – Фёдор постарался, чтобы девочка не уловила в его голосе иронии. Он всегда считал, что от пироговских монахов прилично попахивает безумием, и, похоже, проповеди религиозных фанатиков всё успешней попадают в цель.

– Нет, остановить не сможет. Но укроет. Не всех, понимаешь? Только верных слову. А истинное Слово у Возлюбленных. Вот так. Но… Их и вправду становится больше! Этот гул, он… он…

– Ты им веришь?

– Я не знаю. – Её плечи вдруг поникли, и на миг она сделалась той, кем была: несчастным беззащитным ребёнком. – Не до конца. У меня свои счёты с Возлюбленными.

– Вот как?

«Что же ты скрываешь? – подумал Фёдор. – Ведь когда-то власти у капитанов и у монахов было поровну: одни охраняли материальное, другие озаботились душой. А потом произошёл раскол. Но ведь ты совсем ребёнок…»

Всё же он решил спросить:

– А не знаешь, как давно у вас говорят об этой угрозе?

– О Разделённых? Ну… Впервые о них возвестили Девять капитанов в своей главной книге «Деяния Озёрных Святых»…

Она удивлённо захлопала глазами, но тут же смущение из них прогнали весёлые искорки:

– Прости, нас так учили… Вообще-то, я умею нормально разговаривать.

– Вот уж не сомневаюсь! – наконец ухмыльнулся Фёдор. И девочка позволила себе ответную улыбку.

– Я просто хотела сказать, что не знаю, чему верить. Монахи, они не все одинаковые. У меня был друг, из Возлюбленных, и мы много с ним говорили. Обо всём. Он рассказывал интересно. Наверное, тоже учил, но легко. Нет, очень часто мы подолгу, я уставала, но…

– Я понимаю, – сказал Фёдор.

– Он не во всём был согласен с монахами. И мне показалось… хотя это огромная ересь… не во всём с главной Книгой.

– А где сейчас капитан Лев? – вдруг спросил Фёдор. Он сам не понял, что заставило его задать этот неожиданный вопрос. Какая-то интуитивная подсказка была рядом, но не больше того. – Жив ещё, старый бродяга? Когда-то, очень давно, мы были знакомы.

Реакция девочки его поразила. Невинный вопрос спровоцировал в ней полнейшую перемену. Её лицо застыло, словно в прямом смысле став каменным, и на мгновение Фёдору даже показалось, что в её глазах мелькнула ненависть. Затем она глухо спросила:

– Зачем ты так сказал?

– Что?

– Это!

– Прости?

– Зачем подло врать?!

– Прости, я, правда, не понимаю, о чём ты.

– Ты не мог его знать! Мал ещё. Не намного старше меня. Зачем?

– Я сказал тебе правду, – удивлённо произнёс Фёдор.

– Нет, не правду! – Её глаза гневно блеснули. – Ты не мог его знать. Капитан Лев уже давно… Это подло!

Девочка поднялась, и Фёдор подумал, что она собирается начать отвязывать свою лодку.

– Что уже давно?

– Подлый врун!

– Подожди. Успокойся, сядь. – Он попытался остановить её, но девочка резко выдернула руку. – Да успокойся же ты! Сядь. И послушай.

– Врун… Как я ошиблась в тебе.

– Да нет же! Я тебя понял. Понял, что тебя смутило. Но выслушай – это сложно объяснить, но я постараюсь. Ты успеешь уйти в любой момент. Но… Я намного старше, чем ты подумала. Не так мал. Очень намного.

Она посмотрела на него и ничего не сказала. Будто он говорил на иностранном языке.

– Не так мал, как кажусь. Поэтому и сказал, что мы были знакомы. Очень давно.

Девочка дёрнула челюстью:

– Что за чушь?!

– Не чушь. И тебе лучше мне поверить. Я гораздо старше, чем ты можешь представить. С гидами такое случается. И когда-то с капитаном Львом мы даже вместе ходили в Клязьминскую атаку. Тогда Тень ушла в Строгинскую пойму, а Лев получил увечье правой ноги.

– Зачем… ты?..

– Рану вылечили, но хромота осталась.

– Я… не понимаю. – Замолчала. Отвела взгляд. Смотрела в сторону, потеребила пальцы. Потом недоверчиво обернулась: – Рану скрыли, чтобы… но… как это?

«Смотрю, ты знаешься не только с монахами-еретиками и для ребёнка слишком хорошо информирована», – быстро подумал Фёдор. И ответил:

– Так же, как и с вашим Лабиринтом, сразу не поймёшь. Не сразу, – он повторил её недавние слова. – Но ведь я тебе поверил? Теперь твоя очередь.

Снова подёргала челюстью:

– Допустим.

– С ним что-то случилось, да, с капитаном Львом?!

– Много лет назад.

Фёдор вздохнул:

– Печально слышать. Но… Хорошо. Ясно. Я тебя не обманул. Что с ним произошло?

– Когда вы были знакомы? – Во взгляде упрямство.

– Думаю, задолго до твоего рождения.

Теперь она сжала челюсти, будто собиралась насупиться.

– Я, правда, гораздо старше, чем выгляжу. С гидами такое случается иногда.

Она чуть заметно побледнела, смотрела всё ещё недоверчиво. Потом пробубнила, словно припоминая:

– Я думала, всё это образно, мне брат Фёкл говорил что-то такое… – боязливо взглянула на Фёдора. – Но он часто говорил образно, чтоб мне проще понять. Обо всём. Ну, да, и о гидах, что те долго не стареют, – тряхнула головой. – В смысле. Вы… Я не всё разобрала. Какая-то хрень.

Замолчала. Фёдор не стал ничего уточнять. Он видел, что в ней происходит внутренняя борьба. Всё же вернулась, села на прежнее место. И словно вся поникла. Похоже, ей действительно некуда было больше идти. Мрачно посмотрела на него.

– Ты мне правду сказал?

Тот кивнул. Нерадостно улыбнулся. Повторил:

– Что произошло с капитаном Львом?

Девочка заморгала, вздохнула тяжело:

– Много лет назад с его семьёй случилась беда. И… – неожиданно ей понадобилось проглотить ком в горле. – Он заболел.

– Но он жив?! – В голосе Фёдора искренняя надежда.

Внимательно посмотрела на него:

– Он… Я даже не знаю, как это называется. Жив. Но как бы заснул.

– Заснул?! О чём ты… – теперь Фёдору понадобилось очистить горло от хрипоты. – М-м-да… Ясно. Ты знаешь, где он?

Опять это её движение челюстями. Затем горько, устало усмехнулась:

– В Храме, где ж ещё?! Монахи объявили его сон священным. За ним ухаживают. Только он… – Голос девочки чуть треснул. – Я думаю, монахи делают всё, чтобы он никогда не проснулся. Им… лучше почести ему оказывать такому. Им не надо, чтобы он стал прежним.