Газета Завтра 615 (36 2005) - Газета Завтра Газета

Но что-то мешает радоваться процветанию отрасли. Подлинное искусство для биороботов — "неформат". Наши новейшие кассовые фильмы — "зрелища", виртуальный наркотик, бесстыдное эксплуататорское действо, снятое на потребу дня. Но это — больше, чем конъюнктура В. Черных. Это единственная и конечная сущность продукции, которую могут производить и воспринимать биороботы.

Искусство принадлежит народу, биороботам — бизнес, пиар, деньги, слава и пр.

По большому счету, гордиться валом "генетически модифицированного искусства" это всё равно, что ликовать: выросли поступления от продажи водки, пива, табака и лекарств. На наших глазах на культурном поле вместо золотого колоса буйным цветом расцвела сначала космополитическая "белена", а теперь ей на смену приходит злак-мутант, взращенный биороботами по отработанной конвейерной технологии. Мировая тенденция…

…А настоящее искусство даёт человеку ощущение полноты и красоты жизни, в нём есть незримое присутствие Творца. Коммерческие же произведения странным, но очень жестким образом низводят жизнь до функций и действий, напрочь лишенных одухотворенности. Убить в живом человеке одухотворенность — сделать его навсегда несчастным. Одухотворенность — это то "внутреннее видение", которое и преображает мир. Особенно сильно развито это чувство у поэтов:

Есть врожденное чувство прекрасного. Оно всё реже и реже встречается в людях. А должно бы! Не каждый человек может сам написать музыку, но каждый может пережить чувство Творца, слушая Георгия Свиридова (то же — и с кино, с литературой). Множество людей с врожденным чувством прекрасного как раз и образуют народ, культуру, традицию. Почему и как убивают это чувство — гармонию? Когда это происходит? С чего всё начинается? Может быть, в ту пору, когда младенец вырастает без душевного тепла близких (памперс не заменит колыбельную, а "сумма благ" — подлинную родительскую любовь)?! А дальше — больше, и жизнь в асфальтовых джунглях, среди современной целлофановой культуры, приводит к убиению этой величайшей ценности — врожденного чувства прекрасного.

Кинобум последних двух лет, связанный, в первую очередь, с массовым нашествием молодежи в кинотеатры, — это не только "мировая тенденция". Это — побег юношества от повседневной бессмысленности, попытка восполнить духовный голод. Но сверхэксплуататорская продукция биороботов способна только на "забор энергии" (и денег!), а не на её аккумуляцию. Мировой Потребитель пожирает человеческие души, убаюкивая расслабленные тела в комфортных креслах мультиплексов.

Правда, пока не всё культурное поле под контролем биороботов, кое-где сохранились и индивидуальные "огородишки". Некоторые "непокоренные" (их немного) пытаются идти собственной дорогой.

Любопытный дебютный фильм — "Город без солнца" — снял молодой режиссер Сергей Потёмкин. Продюсер картины — Виталий Потёмкин, и, конечно, многоопытный отец помогал сыну.

Фильм сделан в идеологии "соцреализма", и этот воскрешенный метод, уже изрядно подзабытый и читателями, и зрителями, в общем-то, работает — публика воспринимает картину благосклонно. При том, что есть и отдельные актёрские неудачи, и "ямы" в сценарии, и в операторской работе не заметно открытий… Напомню, что суть соцреализма состояла в некоем изначальном атеистическом оптимизме. Исходная точка отсчета для художника была такова: окружающая действительность и люди у нас — хорошие, но в жизни встречаются отдельные недостатки, омрачающие общий позитивный фон, с которыми нужно обязательно бороться и по возможности их изживать. В "Городе без солнца" такой недостаток — наркомания, которой страдает главная героиня Люси и её брат Алекс (новая роль Сергея Безрукова).

По большому счету, дебютный фильм Сергея Потёмкина отражает стремление к духовной стабильности, существовавшей во времена социализма. Разумеется, эти желания и чаяния сохраняются лишь у небольшой части нашей творческой интеллигенции. Сей благой порыв имеет перспективу только в одном случае: если художники обретут мощные народные и национальные "опоры". Но рассчитывать на эти перемены в среде киношников (людей, как показывают их творения, в массе своей малообразованных, зависимых и конъюнктурных), похоже, не приходится.

Подтверждение тому — фильм Алексея Балабанова "Жмурки". Автор "Брата", "Брата-2", "Войны" — безусловно, один из самых талантливых современных режиссеров. Но после его картин всегда остаются "вопросы". И вовсе не из разряда вечных. Дело даже не в духовной неразборчивости автора. (В "веселых" "Жмурках" — 28 трупов). Отвратительных, по сути, типов, бандитов-убийц, режиссер "лепит" с любовью, и они получаются у него обаяшками — пусть и дурными, дубоголовыми. Но, может быть, лучше любить хотя бы преступника, чем быть вообще неспособным на это чувство?! Вот Алексей Учитель своих героев не любит — ни Ивана Бунина из "Дневника его жены", ни повара по кличке Конёк из "Космоса как предчувствия". Герои для него — не люди (и не образы), а лишь средства для донесения до зрителя своих весьма убогих мыслей.

Балабанов снимает русское кино о русских. Но так, будто нет уже русских ученых, русской интеллигенции, русских рабочих и русских крестьян. Интеллигенция у нас безграмотная или продажная, заводы закрыты — пролетарии переквалифицировались в охранников, село — спилось… "Рабочий и крестьянка" — символ "Мосфильма" — сегодня маргинальные герои в кино. Остались только русские бандиты, которые должны быть беспощадными, если хотят выжить. Бандитство — это наше "русское гетто" сегодня, это наша сила, наши герои и патриоты. Они, как революционеры, ничего не боятся (да и революционеры ведь были бандитами!). В общем, в этой мутной балабановской идеологии есть небольшая сермяжная правда — уничтожить нынешний бесчеловечный режим можно только насилием (ну не парламентской же борьбой!). Для акций гражданского неповиновения, как в Индии при Махатме Ганди, наш народ слишком слаб и разобщен. Балабановская бандитская полнокровная энергичность — это всё, что у нас осталось от когда-то великого русского кино…

Искусство — зеркало (только не действительности, а народной души), но искусство — это еще и предчувствие. Завтрашних бурь, бед, радостей и дорог. Искусство — предвестник будущего.

На Урале, в Миассе, побывала я в Музее минералогии. Помимо камней, там есть большой зал Мертвой Жизни — чучела животных и птиц, засушенные растения и травы. Сделаны с большим старанием и, наверное, очень похожи на оригиналы. Из текстовых пояснений-табличек можно было узнать, что некоторые виды уже не встречаются в природе, другие — весьма редки. Я ходила, рассматривала экспонаты и думала о том, что сходные процессы происходят и в литературе — остались одни "чучела" прошлого — сильные типы и герои, в жизни они почти не встречаются. Ну, разве в каком диком углу, куда забредет охотник-писатель. А так они давно уже стали персонажами из "Красной книги" по имени История, да еще произрастают кое-где, притаившись, чахлые ростки целебных трав, которые когда-то определяли природный ландшафт… Зато новый человек разводит (и даже клонирует) нужных животных, рыб, птиц. Выращивает в космосе кристаллы. Не довольствуясь природной гармонией, создает новую, искусственную среду обитания. При чём тут биороботы?! Просто такова поступь "прогресса"… Техносфера всё "сглаживает". Через 50 лет не будет нефти, выберут самоцветы на Урале, люди исчерпают земные запасы угля, золота, воды, воздуха… Родины (национальных государств) тоже не будет. Может быть, где-нибудь в Москве откроют музей Мёртвой Жизни Народов — с чучелами "национальных типов", с макетами их "хижен", аулов, хатёнок. С уцелевшими образцами искусств… Наверное, так и будет.

В МИРЕ, КОТОРЫЙ СТРОЯТ БИОРОБОТЫ, нет места природе, человеку и Богу. Но биороботы — образец техногенной продукции — смертны, а человек — вечен. Правда, лишь в том случае, если он не утратил творческое воображение, которое и способно соединить его с Богом.

Исчерпанность творческого воображения современных художников (и писателей, и кинематографистов) — пожалуй, главная беда нашего времени. Наверное, она связана с умиранием, убиением природы, с заменой живой жизни на "чучела". Потерянное воображение пытаются восполнить с помощью документов, видеоплёнок, "дизайна", вещей и т.п. Но что-то не смыкается и не соединяется. Утрата художественности обедняет, обворовывает человека, и, по большому счету, делает нашу жизнь глубоко несчастной. Личный психокомплекс вопиёт из каждого кадра "чутких" художников-космополитов. Да, уже не собственный внутренний мир (эгоистичное исповедальное искусство), а только лишь собственный психокомплекс (болезнь, истерика) транслируется в качестве "художественных произведений".