Блунквилль - Виолетта Буренок

— В чём дело? — произнёс Керин.

— Я… — Виктория стояла, держась за руку юноши и нерешительно оглядываясь. В густом тумане он видел только неясные её очертания. — Я, кажется, заблудилась… Ты знаешь, куда идти?

— Это зависит от того, куда ты хочешь прийти! — спокойно ответил Керин.

— Я хочу… Я хочу…

— Ты не можешь вернуться к своим родителям, Виктория. Но всё ещё есть человек, который очень ждёт тебя… — Керин помолчал, давая ей время подумать. — Так куда ты хочешь прийти?

— Я не знаю… Я хочу… — она тяжело дышала, как будто готовилась к прыжку в воду. — К Мэтту, наверное…Я хочу к Мэтту… В любом случае у меня нет выбора…

Керин потянул её руку вперёд и уже мгновение спустя они вышли из-под радужной арки в белый коридор. В коридоре юноша не остановился и повёл свою спутницу дальше. Они прошли холл, которого раньше здесь не было, свернули в другой коридор, а потом Виктория и сама не заметила, как они оказались в её спальне. За весь путь она не произнесла ни слова.

Оказавшись в комнате, девушка без сил упала на кровать. Керин попрощался и ушёл, а она даже не обратила на это никакого внимания.

ГЛАВА 8

НАКАЗАНИЕ ИЛИ НАГРАДА?

Утром в дверь спальни Виктории постучали. Она знала, что это Керин — больше не кому — и ничего не ответила. Через минуту он отворил дверь и вошёл внутрь. Девушка, лежащая на кровати, даже не повернула голову в его сторону. В окно врывались прохладные запахи солёной воды. На столе дымились поджаренные тосты и кофе.

Керин присел на край кровати и погладил Викторию по плечу. Она неохотно пошевелилась и перевела на него взгляд. Глаза девушки были красными и воспалёнными — не оставалось сомнений в том, что большую часть ночи она проплакала, а оставшееся время мучилась от бессонницы. У Керина сжалось сердце: такой несчастной выглядела сейчас Виктория.

Они долго молчали, глядя друг на друга.

— Поешь, — наконец, произнёс Керин, кивая на завтрак. — Тебе станет легче.

Виктория покачала головой.

— Нет, не станет… — губы её вдруг задрожали, а на глазах снова выступили слёзы. — Я всю ночь думала… Скажи мне, Керин, зачем я здесь?

Керин не знал, что ей ответить. Он только помотал головой, не отрывая взгляда от лица девушки, а потом поднял руку и провёл ладонью по её мягким волосам.

— Я бы очень не хотел, чтобы ты тут была. Ты не должна так страдать. Если бы это было в моих силах, я сделал бы всё, чтобы ты покинула Блунквилль…

— Почему? — спросила Виктория.

Пальцы Керина замерли в волосах Виктории, и он вдруг резко отдёрнул от неё руку.

— Почему ты хочешь помочь мне вернуться в мой мир, Керин?

— Потому что… Просто потому что ты не заслужила того, чтобы находиться тут… — несколько неловко ответил он и наконец-то отвёл от неё взгляд.

— Ты тоже не заслужил! — проговорила Виктория, выпрямившись. Теперь они сидели на кровати, касаясь друг друга плечами. — Ведь правда? За что ты попал сюда, Керин?

— Зачем тебе это знать? — поинтересовался он, всё ещё избегая её взгляда.

— Я хочу знать! — нетерпеливо отозвалась Виктория. — Ты же такой замечательный, Керин! Ты же просто не мог сделать ничего настолько плохого, чтобы тебя отправили сюда!

— Боюсь, что мог… — с грустью улыбнулся Керин.

Виктория поджала ноги села поудобней, чтобы видеть лицо Керина.

— Ну, а Лола? — спросила она, ещё более взволнованно. — Почему она здесь? Это как-то связано с её Биллом? А Теодор? А паренёк с хлебом и мужчина, который чего-то там восемнадцатого? И ещё начальница?

— Какая начальница? — не понял Керин.

— Ну, женщина, очень строгая, которая много говорила по воображаемому телефону, — объяснила Виктория.

На долю секунды на лице у Керина отразилось такое выражение, словно он вот-вот готов был рассмеяться. Однако он сдержал себя и тут же снова посерьёзнел.

— Когда это ты успела встретить столько народу?

— Да это не очень много… — ответила Виктория. — Я думаю, здесь гораздо больше людей. Ты знаешь сколько точно?

— Нет, не знаю… — сказал Керин. Было непонятно, правду ли он говорил или нет. — Они приходят и уходят, мы их не считаем.

Виктория поправила заколку, а потом, не опуская руки, принялась накручивать одну из кудряшек на палец. Она долго смотрела в одну точку, где-то чуть выше окна. Когда девушка опять повернулась к Керину, на её лице застыло напряжённое выражение. Она впервые показалась ему гораздо взрослее, чем была.

— Керин, скажи мне… Я должна знать, за что все эти люди попали сюда. Это очень важно.

— Почему это важно? — он спросил таким тоном, словно заранее знал ответ.

— Я должна понять, зачем я здесь. Попала ли я сюда случайно или оказалась тут по той же причине, что и они. Я должна понять, награда это или наказание.

— А как же Мэтт?

Виктория закусила губу; в глазах её отразилось мучение.

— Я не могу искать Мэтта, пока не выясню всю правду о себе. Что если я — как и все другие в Блунквилле? Что если я обречена на бесконечные поиски Мэтта, но никогда его так и не найду? — Керин хотел возразить, но Виктория поспешно приложила палец к его губам. — Да-да, я знаю, что ты так не думаешь! Я тебе верю, Керин, но пойми меня — я должна сама в этом убедиться!

Она замолчала и в ожидании уставилась на юношу. Некоторое время Керин раздумывал. Потом вздохнул и встал с кровати.

— Я не могу рассказывать тебе чужие истории.

— Но…

— Подожди, не перебивай! — прервал её Керин. — Они сами всё знают. Даже если говорят, что не знают. Каждый человек глубоко-глубоко в душе понимает, почему он попал сюда. Просто прячется от этого, не желая в это поверить. Ты можешь спросить у них сама — и возможно, они тебе расскажут.

Не сказав больше ни слова, Керин направился к двери.

— Хорошо! — кивнула Виктория, хотя он находился к ней спиной и уже не видел этого.

Возле двери юноша обернулся.

— Только всё-таки поешь вначале, — посоветовал он.

— Хорошо! — снова кивнула Виктория и встала, чтобы пересесть к столу.

— И ещё кое-что… — проговорил он, помедлив, прежде чем закрыть за собой дверь. — Это никогда не награда, Виктория. Это всегда наказание.

Слова застыли у девушки на губах, и она не смогла даже ничего ему ответить. Керин неслышно затворил за собой дверь. Виктория с бьющимся сердцем повернулась к еде. Она нехотя отломила краешек тоста, поднесла ко рту, но тут же опустила. Кусок не лез ей в горло, так сильно она была тронута словами Керина. Виктория отхлебнула кофе, поставила чашку на стол и решительно встала.