Ушкуйник - Фёдор Романович Козвонин

меняется. Кто-то говорит, что наступает Эпоха Водолея с детьми индиго, кто-то Эрой Милосердия грезит… Я так скажу – время незаметно, но неотступно меняется, поэтому такие типы ещё недавно были жизненно необходимы для выживания цивилизации, но теперь выпадают, как молочные зубы, а на их место приходят…

– Подождите, я сейчас чаю налью, – как будто снова ручей понёс меж камней свою воду и в цеху поднялась чья-то фигура.

Максим встрепенулся, сделал вид, что только что зашёл и постучал костяшкой в дверной косяк:

– Тут-тук-тук!

Из-за ширмы вышла высокая худощавая женщина лет тридцати в длинном белом платье. Её кудрявые волосы были забраны зелёным ободком:

– Здравствуйте! – она радостно посмотрела на Максима, искренне ему улыбнулась. – Вы ведь из «Кравеца», да?

– Да, я по поводу формы для официантов… – опешил от такого приёма Макс. – Поинтересоваться заглянул. Узнать, готово ли.

– Всё готово, и мы только девочек ждём, чтобы примерить. Потому что, знаете ли, иногда разные накладки бывают – где-то в размерах ошибутся, где-то фактура ткани…

– Я очень рад, что всё готово! Девочек на днях пришлю, чтобы окончательно снять вопрос.

– Мы будем ждать! Удачи вам.

– Спасибо! И вам желаю… процветания.

Максиму стало неловко, он чуть не пятясь вышел из ателье от улыбающейся женщины, на бейдже которой было написано: «Децима».

Постояв с минуту на улице и почесав в затылке, Максим пошёл домой и взял рулетку. Потом сел на автобус и поехал на окраину, в свой маленький «Караван-Сарай».

Три девочки-подростка стояли вне пятна света уличного фонаря. Они вглядывались в лица друг друга ища поддержки и одновременно с подозрением высматривали признаки робости. Робости не обнаружили и с хищной радостью удостоверились в решительной готовности. Готовности карать.

На самом деле, было непонятно, кто это. Три подруги? Может быть, но слишком похожи, даже причёски одинаковые – старательно наведённый беспорядок из длинных янтарно-каштановых волос. Может, сёстры? Но если сёстры и ровесницы, значит, близнецы. Однако, несмотря на схожие фигуры, почти одинаковый рост и овал лица, черты были разными. Если бы это была деревня на заре двадцатого века, то всё встало бы на свои места – седьмая вода из одного колодца, но тут был новый район на окраине города. Словом, кем приходились они друг другу, так и осталось загадкой.

Сверкая глазами, сквозь сжатые губы заговорила девушка в чёрном дафлкоте, её звали Марго:

– Ты у этой курицы ноги видела? Я бы с такими ногами брала первые места и в прыжках, и в беге и не то, что в школе – я на областных соревнованиях в призёрах ходила. А эта… Физрук совсем дурак, раз такую клушу поставил против «Б» класса бежать? Нет, мы сначала её дерьмом измажем, а потом и ему машину исцарапаем.

Одетая в жёлтый бомбер Аля высокомерно сощурила глаза и презрительно вздёрнула кончик рта:

– Мы не только его корыто расклюём, мы ещё директрисе шепнём, что он в раздевалку подсматривал. Но эта краля тоже хороша… Зачем вызвалась, если знала, что ни на что не годится?

В красном анораке была Тася, она смотрела искоса и нервно тёрла одна о другую ладони, как будто стараясь их согреть:

– Этой квочке только бы в центре внимания быть… Нет, это ей так просто с рук не сойдёт!

Марго посмотрела на Тасю:

– А где пакеты с дерьмом?

– Вон, за скамейку положила. Эта пигалица минут через десять придёт, так что лучше подальше держаться, а то провоняешь.

Марго поёжилась, как будто у неё по спине проползла холодная змея:

– Ну, дев, я прямо вся дрожу! Мы ей и за воротник напихаем, и под юбку, и в всю рожу вымажем!

– Да!

– Да!

– Потому что кто мы? – Марго присела на полусогнутых ногах и развела в стороны руки с сжатыми кулаками, словно готовясь к прыжку.

Аля и Тася набрали побольше воздуха в грудь, чтобы весь район узнал об их самоидентификации, но из чьего-то окна раздался приятный хриплый баритон:

… я буду знати тайну твою,

Воду твою пити єдину!

Ти завжди зі мною! Ти – сила моя!

Ти – мій талісман, моя Афіна!

Аля презрительно сплюнула в сторону:

– Ну вот, ещё этих нам тут не хватало.

Тася обернулась в сторону музыки и как-то вся опала:

– А это что там за мужик по газону с фонариком рыщет?

Марго от досады скрипнула зубами, с трудом выдохнула:

– Нам тут свидетели не нужны… Придётся завтра эту клушу проучить. Расходимся!

Девушки вступили в пятно фонарного света и как будто тут же растворились в вечернем сумраке.

Когда Максим пришёл в кафе, то солнце уже давно скрылось за горизонтом – только фонари освещали вечерний сумрак казавшегося пустынным микрорайона. Надо прикинуть, где лучше ставить этот летник, чтоб входы-выходы не загородить. Примерил, прикинул, но как ни старайся, а перед кафе трёх столиков не разместить – каких-то несчастных полметра не хватает.

А если с торца? Максим пошёл по газону, неловко оступился и рулетка выпала из рук, скрылась в траве – не видно в потёмках. Макс достал из кармана сотовый, включил на нём фонарик и в его свете стал искать рулетку, которая как сквозь землю провалилась. Максим отступил на шаг назад и на шаг влево, и так подсветил, и этак, чтобы неуловимая рулетка блеснула прищепкой и себя обнаружила. Над Максимом на втором этаже открылось окно и оттуда на весь район разнеслось:

Небо над Дніпром -

То без тебе я!

Небо над Дніпром,

Кличе кров моя!

Максим раньше не слышал этой песни, она ему понравилась. Он увидел, что девушки-подростки в свете фонаря пошли куда-то на восток. Вспомнил, что когда-то он после школы с друзьями по весне тоже вечерами слонялся допоздна…

– Порхайте, пташки божьи…

Утром Максим ждал приезда айтишников, которые должны были доделать все кассово-терминальное. После обеда придёт художник и к вечеру тут всё будет чинно-креативно. По большому счёту, «Караван» был готов к походу и только ждал работников: улыбчивых и обходительных официантов, ироничных и находчивых, задающих тон всему заведению барменов и расторопных, обстоятельных поваров. Кадров, которые решают всё. Если получится грамотно организовать их работу, то и шероховатостям офисного крючкотворства не устоять. Максим ждал встречи с сотрудниками, чтобы начать дело, но и текущий момент хотелось продлить, растянуть до бесконечности – когда всё готово и впереди целый каскад открывающихся возможностей: пока дело не начато, то все они как будто