Ювелир. Тень Серафима - Наталья Корнева

Когда церемония омовения была завершена, Кристофер промокнул влагу шелковым полотенцем, аккуратно и легко поглаживая пальцы, лодыжки, голени, втирая в кожу смесь ароматных масел. Мышцы лорда еще сохранили напряжение, но под умелыми движениями постепенно расслаблялись. Правитель находился в превосходной физической форме, и можно было только диву даваться, как ему это удается. При мысли о сокрытой в этом теле силе, горло Кристофера невольно перехватило, будто ремнем, и внутри что-то сладко заныло.

Бледные губы лорда чуть тронула заветная краска удовольствия. Кажется, Кристофер знал толк в наслаждениях. Касания кончиков пальцев были нежными и приятными, более разнообразными, чем у иных профессионалов, а нервное совершенство кистей и запястий обещало нечто заманчиво большее. Глава ювелиров часто бывал в одном из закрытых клубов для развлечений и, кажется, не тратил там время даром. Преданно заглядывая правителю в глаза, он эти уже целовал эти узкие ступни, эти жесткие повелительные пальцы, целовал трепетно и страстно, как целуют святыню.

Конечно, с гораздо большим удовольствием лорд Эдвард желал бы видеть на месте Кристофера Октавиана Севира. Новый лорд Аманиты успел крепко досадить лорду Ледума за непродолжительное время своего правления. Правитель чувствовал неуклонно растущее раздражение, тяжелые мысли его вновь и вновь возвращались к причине и объекту, ненавистному объекту этого раздражения. Лорду Октавиану в день церемонии, если она состоится, сравняется тридцать лет. Возраст, которому прощается всё. Возраст, в котором всё возможно. Он всё еще достаточно молод, чтобы позволить себе быть решительным, категоричным и непреклонным, и уже достаточно опытен, чтобы не совершить совсем уж глупых ошибок.

Октавиан Севир был одним из тех, про кого говорят - родился с серебряной ложечкой во рту. Высокое происхождение одарило его многим. Наследник самой древней и самой могущественной из правящих династий Бреонии! Дом Севиров был благороден, многочислен и крепко удерживал в руках власть в течение последних пяти сотен лет. Определенно, родословное древо Октавиана было самым ветвистым среди аристократов Бреонии, и среди его листочков не затесалось ни единого простолюдина или, упаси Создатель, человека смешанной крови. В сокровищнице Аманиты успело накопиться множество минералов, а также знаний по их практическому применению. Традиционно отпрыски дома Севиров предпочитали использовать благородные красные корунды, именуемые также рубинами. Эти драгоценные камни первой категории порой ценились даже выше алмазов, в особенности крупные, хорошо окрашенные экземпляры без каких-либо дефектов. Мощь красных корундов была так велика, что их называли сгустками крови драконов, хотя наиболее высоко котировались так называемые рубины цвета "голубиной крови" - густо-красные с пурпурно-фиолетовым оттенком. Это были камни власти, камни особой магической силы. Но всё-таки в большинстве своем они были не так могущественны, как алмазы, а использование их вытягивало почти столько же энергии.

Несомненно, Октавиану повезло: он пришел на всё готовое. Однако, как было известно лорду Эдварду, он не просто довольствовался дарами судьбы, но и, по мере возможности, активно приумножал их. Октавиан был талантливым магом, одаренным не только способностями, но и любознательностью, терпением и готовность работать, в том числе и особенно - над собой. Мастерство его уже успело раскрыться - он владел многими продвинутыми техниками, принятыми в их доме, и даже занимался какими-то новаторскими исследованиями природы минералов. Возможно, он окажется достойным или даже опасным противником, - но всё же этого недостаточно, чтобы противостоять силе и опыту лорда Ледума. Лорд Эдвард ни секунду не сомневался: рано или поздно нахальный мальчишка окажется у него в руках, - и совсем этому не обрадуется.

Неповторимое ощущение покоя затопило и тело, и сознание. Вдыхание эфирных масел, чувственных наркотических благовоний погружало в глубокое расслабление, а присутствующие в составе афродизиаки пьянили и туманили взор, рождая желания и фантазии, всё более смелые. Лорд Ледума наконец сумел отвлечься от привязчивых дум об Октавиане и утонуть в том, что происходило здесь и сейчас. Славно, очень славно.

И когда Кристофер вновь поднял на него подернутые поволокой глаза, глядя снизу вверх с выражением, которое ни с чем нельзя было спутать, лорд Эдвард молча кивнул ему.

***

Под самое утро Себастьяну приснился его кошмар.

Всё шло как обычно: волшебный, сказочно тихий час перед рассветом, - единственный час, когда можно рассчитывать застать охрану врасплох. У людей в это время невольно замедляются реакции и движения, притупляется внимание... правда, в случае со стражами надеяться на это довольно опрометчиво. Всё-таки это уже не совсем люди, хоть для поддержания жизнедеятельности им по-прежнему требуются сон, вода и пища. Правильнее всего назвать их биологическими механизмами для убийства. Себастьян не был даже уверен, что стражи оставались разумными. Судя по всему нет.

Всё те же замшелые стены, лабиринты ходов, уходящих корнями вглубь скал. Самое сердце Пустошей. Древняя, пропахшая временем пещера, существовавшая, скорее всего, еще до образования человеческих городов-государств, привычно составляющих теперь Бреонию. Чистым безумием было заявиться сюда, - только тяготы и опасности пути преодолел бы не каждый. Но в те дни Себастьян был молод, самонадеян и бесстрашен, - одним словом, глуп, как и положено всем сопливым юнцам. Неизвестно почему, но до сих пор удача сопутствовала молодому ювелиру. Удача - дамочка, которая любит молодых. Она кружила шальную голову и раззадоривала еще больше, призывая отвергать осмотрительность. И с легкомысленным азартом кинулся он в эту чистой воды авантюру.

Всем ведь в юности знакомо такое чувство, будто мир вращается вокруг них и готов в любую минуту рухнуть к ногам? Энергия бьет через край, и кажется - нет ничего невозможного, стоит только взяться за дело, - в особенности с их исключительными талантами, умом, силой, упорством. Ну, или хотя бы с чем-то одним... Жизнь представляется чередой легких и захватывающих приключений, а смерть... смерть вообще не принимается всерьез.

Потому-то Себастьяну, в определенных кругах успевшему снискать славу счастливчика, и предложили такое рискованное дело. Разумеется, лезть в драконью пещеру, когда хозяин находится внутри - стопроцентное самоубийство и возможность пополнить ряды стражей, состоявших из таких вот неудачливых воров. Этого никто и не собирался делать. Однако драконы проводят в своих пещерах мало времени, лишь изредка посещая их для отдыха, и сейчас как раз был период такого отсутствия.