Программа защиты любовниц - Галина Романова

Он заглянул в салон автомобиля. Газ и не думал выветриваться. Характерный сладковато-горький запах повис плотной пеленой.

«Надо проветривать», — вдруг запаниковал он и принялся распахивать все двери.

Над распахнутым багажником он задержался. Закрывать или оставить открытым для лучшей циркуляции воздуха? Нет, закрывать не стоило. Вонь не выветрится. Слишком влажно на улице, и ветра почти нет. В конце концов, куда денется связанное по рукам и ногам существо, напрочь лишенное сил и воли. Оно голодное, без сознания, руки за спиной стянуты пластырем, рот тоже заклеен. Оно, даже очнувшись, ничего не сможет, только что дышать и выть, может быть. Ну и пускай себе воет! Вокруг никого! Соседи слева и справа приезжают сюда два раза за год, предпочитая обитать во Флориде. Больше никого вокруг!

— Подыши пока, — улыбнулся он кротко, зависая над распахнутым багажником. — Хотя, говорят, перед смертью не надышишься…

Глава 10

Ее разбудило солнце. Острый, как игла, луч пробился сквозь плотную крону кустарника, где она лежала, скорчившись, и вонзился в ее левый висок. Было так больно, что она дернулась и едва слышно застонала. И тут же испуганно распахнула опухшие веки.

Господи! Господи, сделай так, чтобы ее никто не услышал!!! Нельзя, чтобы ее слышали! Нельзя, чтобы ее видели! Ей… Ей удалось убежать!!! Ей удалось вырваться из лап монстра!!! Она до сих пор не понимает, как это у нее вышло?! Какие силы помогли ей сорвать пластырь со щиколоток? Какие силы помогли перекинуть через край багажника сначала одну ногу, потом вторую?!

Она не понимала. Кажется, само небо, заметив ее страдания, смилостивилось и ниспослало ей спасение!

Она пролежала на мокрой тротуарной плитке, которой была выложена площадь перед огромным домом, минут десять. Может меньше, время давно перестало вести себя верно, то растягиваясь, то, наоборот, сжимаясь пружиной. Потом села, опираясь ноющей спиной о колесо машины, огляделась.

Окна дома оставались темными. Свет пробивался сквозь вентиляционные решетки цокольного этажа. Чудовище там! Оно там с новой девушкой! Он подобрал ее где-то в городе. Она слышала весь разговор, хотела закричать, предупредить, хотела крикнуть, чтобы бедная бежала куда глаза глядят, лишь бы подальше, но ничего не выходило. Ее рот был заклеен той же липкой лентой, которой были стянуты ее щиколотки и запястья. Ноги ей удалось распутать, пока она корчилась в багажнике от боли и страха. Она согнула ноги в коленях так, что суставы захрустели. Подтянула выше ступни и вцепилась свободными пальцами в пластырь.

Главное было не торопиться! Главное, надо было нащупать оторванный край без суеты и лихорадочных движений. У нее еще остались целыми несколько ногтей, она сможет!

Смогла!!! Господи, она отколупнула краешек, потом еще, и еще, и еще. Как только смогла ухватиться, то тут же потянула, начав разматывать. И ей удалось! Ей удалось освободить ноги! С руками было хуже. У нее ничего не получилось! И не валялось под боком ничего острого, ни отвертки, ни куска стекла или железки. Она не смогла. И побежала от машины со связанными за спиной руками и залепленным ртом. Бежала не быстро, все время спотыкалась, дважды упала, больно ударившись лицом о тротуарную плитку. Снова поднималась и бежала вдоль длинного, бесконечно длинного забора. Где-то же должен он закончиться?! Где-то должна быть какая-то лазейка?!

Лазейки не нашлось, зато нашлись строительные леса в самом дальнем от дома углу. С земли на самый верх вели хлипкие ступеньки. По ним она и начала карабкаться, стараясь не смотреть вниз и плотно прижимаясь животом к перекладинам. Она могла сорваться и сломать себе шею, могла переломать руки, ноги, но она все равно карабкалась, продолжая плотно прижиматься плечами и животом к металлическому основанию лесов.

Когда влезла достаточно высоко, на уровень верхней кромки забора, она, не задумываясь, прыгнула. Приземление было неудачным, в левом боку что-то хрустнуло, и по всему телу разлилась жуткая боль. Она зажмурилась, крепко стиснула зубы и принялась дышать.

Вдох, выдох… Вдох, выдох…

Так, она дышит? Значит, жива! Встала и пошла!

И она встала и пошла. Сначала медленно, едва перебирая ногами и все время ощущая боль в левом боку. Потом быстрее, быстрее, и наконец снова побежала, путаясь ногами в сухих стеблях прошлогодней травы. В кустарник, обрамляющий этот дачный поселок плотным непроходимым кольцом, она ворвалась, когда небо на востоке уже начало бледнеть. Тут же расцарапала себе лицо о колючие ветви, упала на коленки, нашла прореху у основания и поползла на животе, помогая себе ногами, отталкиваясь плечами.

Кусты закончились. Но до дороги, откуда нет-нет да доносился шум проезжающих машин, было еще очень далеко. Надо было преодолеть лесополосу. Это хоть и не было живой изгородью, но росли деревья и кусты достаточно густо. Она поняла, что не сможет, что может потерять сознание, и тогда снова может стать жертвой монстра, если он ее найдет. А он ведь будет стараться!

Она осмотрелась. В молочных сумерках деревья и кустарники проступали плотной непроходимой чащобой. Она выбрала ту часть, что темнее, и рухнула в самую середину ее без сил, почти тут же отключившись. А разбудил ее назойливый острый луч, высверливающий дырку в ее виске.

Она возилась достаточно долго, пытаясь освободить руки. Терла запястья о торчащие из земли корни, о самый толстый ствол кустарника. Пластырь с великим трудом, но поддавался. Он махрился по краям, трещал, упирался, но поддавался. Она окончательно выбилась из сил, но освободилась. Потом вывернула руки, положила ноющие, почти ничего не чувствующие распухшие ладони себе на колени, задышала часто-часто.

Она снова справилась! У нее получилось!!!

Как только пальцы начали слушаться, она сорвала ленту со рта и принялась широко открытым ртом глотать чистый лесной воздух. На глаза вдруг навернулись слезы. Господи! Она спаслась! Она сумела! А та, другая…

Ее передернуло, стоило вспомнить показательные выступления, которые чудовище ей демонстрировало неделю назад. Ей было жутко, мерзко, пару раз ее сильно тошнило. Ей бы отвернуться, но эта особь рода человеческого сказала, что если она не станет смотреть, он сделает то же самое с ней.

— У меня еще ни разу не было зрителей! Кроме этих стен, никто ничего не видел, — объяснил он ей, поглаживая по голове и улыбаясь механической странной улыбкой, застывшей на резиновой маске. — Теперь вот ты! Умная, красивая, но все же не такая, что мне нужна. У тебя, признаюсь, очень некрасивые стопы, милая! О-оочень! К тому же ты мне нужна живая. Пока нужна… Вот когда он придет за тобой, тогда и поговорим. Посажу вас напротив друг друга и начну отрезать по кусочку, то от тебя, то от него, то от тебя, то от него!

Мечтательное выражение его глаз, проглядывающих сквозь резиновые прорези, пугало еще сильнее, и она молчала, потому что чудовище выходило из себя стремительно.

Теперь она вырвалась, но это еще только начало спасения. Ей надо добраться до города. Выйти на дорогу, остановить машину и добраться до первого отделения полиции.

Но остановится ли кто? К тому же надо соблюдать осторожность. Мерзкое животное тоже может ехать по этой дороге, и не просто ехать, а курсировать, высматривая беглянку.

С трудом продираясь сквозь кустарник, без конца спотыкаясь о кочки и сухие корни, она вышла к дороге. Судя по солнцу, время от времени выныривающему в прорехи облаков, перевалило за полдень. Было душно, в небе громоздились облака, постепенно становясь сизыми. Будет гроза, решила она, высовывая голову из высокой травы. Она залегла в трех метрах от обочины, внимательно рассматривая проезжающие машины.

Дорогущие иномарки она пропускала взглядом. Никто не посадит в шикарный салон перепачканную с ног до головы девушку. Грязь, спекшаяся кровь на запястьях и пальцах, сбитые в кровь ноги. Растрепанные грязные волосы, синяки, перепачканное опухшее лицо со следами слез и следами от пластыря в области рта.

Нет, ее не пустят в иномарку, сочтут за побирушку.

Автобус тормозить тоже смысла не было. У нее не было ни копейки денег. Грязная, без денег…

Она увидела тяжело груженную сеном машину еще издалека. Отечественная «шестерка» еле пыхтела. На багажнике на крыше громадный пук сена, сзади в прицепе еще больше. Сухая трава от движения и тряски летела клочьями во все стороны. В салоне было двое, водитель и пассажир рядом с ним, вернее, пассажирка. Круглощекая дородная женщина средних лет. Она без конца выглядывала из открытого окна наружу, сокрушенно качала головой. То ли потерянных клоков сена было жаль, то ли автодороги, на которой они насорили.

Пора, решила она, встала на колени, потом выпрямилась и насколько хватало сил, трусцой побежала к дороге.

Они чуть было не проехали мимо. Посмотрели в ее сторону и продолжили движение. Тогда она, пользуясь тем, что машина еле тащится, шагнула почти перед ней и, упершись левой ладонью в капот, потрусила рядом.