По эту сторону стаи - Ядвига Войцеховская

   История получает неожиданное продолжение: на следующий же день Кэтрин о чём-то шепчется со стражником, раздающим еду, а потом её уводят. Она возвращается через пару часов и тут же ложится, сворачиваясь клубком. Не видать ни крови, ни синяков. Никаких ужасающих признаков, если не считать того, что передвигается она с некоторым трудом. Быть может, болевой удар, ведь куда её могли водить, кроме как на допрос? Дорин подходит и спрашивает, не надо ли чего.

   - Отвали, Макрайан, - глухо говорит Кэтрин, но тут же добавляет: - Извини. Дай мне полчаса одиночества, ладно?

   - Это надо растянуть на подольше, - через полчаса она показывает Дорин пачку дешёвых сигарет. - Хоть какой-то плюс.

   - Плюс от чего? - спрашивает Дорин.

   - От общения со стражей, - в лоб отвечает Кэтрин.

   "Беспредельная власть любого..." - снова вспоминает Дорин. Не с ужасом, просто как факт. Она уже тут, по своей воле, точнее, по своей глупости, и нечего разыгрывать из себя трепетную девицу, первый раз в жизни увидевшую голую задницу.

   - Курить - дурной тон, - говорит она, вдруг осознавая, что идея, по крайней мере, на этот раз, исходила вовсе не от стражи.

   - Забудь, Макрайан. Для дурного тона здесь не то место, - говорит Кэтрин.

   "Ну, что ж, совсем другое дело, ваше величество", - думает Дорин. "Ты" и "Макрайан" устраивает её больше, чем все эти реверансы.

   - Послушай, Макрайан, - после секундной заминки говорит Кэтрин. - Я вчера была неправа. Мне не следовало так говорить об Уолли... о мистере Макрайане.

   - Ты не сказала ничего особенного, - Дорин и в самом деле считает, что можно было выразиться и похуже.

   - Начнём с того, что Уолли родовит, уважаем и к тому же недурён собой. Помнится, его дед по отцу был лыс, как коленка, - Кэтрин хмыкает. - Я же упомянула о том, что Уолли отличается... фантазией. Это было... недопустимо.

   - Но это ведь правда, Хейс, - честно отвечает Дорин, пробуя на вкус новое наименование Кэтрин. Где-то краешком сознания она опасается, что та немедля отплатит за вольность, но только краешком. Что-то подсказывает ей: после того, как вчера чаши весов прыгали вверх-вниз, а потом и сами весы чуть не грохнулись наземь, равновесие установилось.

   - Не важно, правда или ложь. О таком не говорят вслух, просто это личное дело каждого, - объясняет Кэтрин. - А особенно это касается тех, кто присягал Милорду. Поэтому извини. Кстати, скоро ты сможешь с ним поговорить.

   - С кем?! - пугается Дорин, которую вгоняет в ступор одно только упоминание о Милорде.

   Кэтрин хохочет.

   - С мистером Макрайаном, разумеется, - говорит она, вытирая слёзы. - А что, ты боишься Милорда до дрожи в коленках и нервного тика? Он похож на дракона или у него четыре головы и десять ног?

   Дорин молчит. Большое спасибо, ей предостаточно того единственного раза, когда тот, кто водил за собой Дикую Охоту, просто посмотрел ей в глаза.

   - Впрочем, сомневаюсь, что ты при всём желании смогла бы с ним пообщаться, - добавляет Кэтрин.

   - Почему?

   - Тебе так сильно хочется в Межзеркалье? Тогда попробуй, Макрайан, чем чёрт не шутит, - Кэтрин снова начинает хохотать. - Кажется, ты опоздала на пару лет, когда надо было всего-навсего попасть в Нью-Кастл.

   Дорин словно окатывают ледяной водой. В какой Нью-Кастл?! Да ведь под Нью-Кастлом находится только Близзард-Холл, вернее, его останки! Сердце Дорин начинает биться так часто, что чуть не выпрыгивает из груди.

   - А что было в Нью-Кастле, Хейс? - спрашивает она как можно равнодушнее, словно ей ровным счётом наплевать и на Нью-Кастл и на всю остальную Британию.

   Так, слово за слово, она узнаёт, причём тут Нью-Кастл, и её хозяин, добродушный, слегка неуклюжий милорд Эдвард. Точнее, бывший хозяин. Точнее, тот, кто встал во главе Дикой Охоты теперь...

   - Через пару дней будет прогулка, - Кэтрин возвращается к тому, что более насущно. - Ты окажешься в клетке прямо над Уолли, я позаботилась об этом. Конечно, не идёт ни в какое сравнение с супружеским ложем, но даже просто видеть и слышать - лучше, чем ничего.

   - Спасибо, Хейс, - Дорин не знает, радоваться ей или огорчаться.

   - Не стоит, Макрайан, - говорит Кэтрин и сдирает с сигаретной пачки целлофан. - Я не хотела оставаться перед тобой в долгу.

   Что означают слова "окажешься прямо над Уолли", Дорин понимает два дня спустя. Место, куда заключённых выгоняют на прогулку, трудно назвать тюремным двором. Это куча каменных клеток на одного, налепленных, словно соты, и закрытых сверху решёткой, и первый этаж этих сот находится где-то ниже уровня земли. Увидеть небо оттуда вряд ли возможно, но, впрочем, это тюрьма, а не курорт, ведь так? Выше подвала - пространство в несколько десятков футов, а ещё выше - верхний этаж, где из частой решётки и пол и потолок. Сначала Дорин думает, что межэтажье предназначено для стражи, но потом догадывается, что для стражи это было бы небезопасно. Либо потребовалось бы согнать туда весь персонал Олдгейта, но Дорин не думает, что он настолько многочислен. Задача этого сооружения - не дать узникам раньше положенного отправиться на тот свет, и при этом не предоставить им такой роскоши, как пожать друг другу руку.

   "Макрайан, на выход" - "Лицом к стене" - снова "Лицом к стене" - своеобразный ритуал, после которого она, наконец, попадает в клетку верхнего этажа. Дорин не понимает, зачем все эти "лицом к стене" и двойной конвой, ведь она лишь только человек, который при всём желании ничего не сможет сделать самому хлипкому стражнику. Но, наверное, таковы правила. Все играют в этой жизни: у них сейчас свои игры, а потом она выйдет и тоже поиграет в игры... Так. Постойте-ка. Дорин холодеет. Неужели это подумала она сама, а не кто-то другой? Какие, к чёрту, игры? С детской считалочкой, где проигравшему достаётся смерть? С ощущением присутствия в своей собственной руке опасной бритвы или кинжала? Или вообще без всяких дурацких считалочек, а просто достаётся смерть - только потому, что она - она?! - так - хочет... У неё слабеют ноги, и Дорин без сил прислоняется к стене. Но вспоминает о том, что времени не много. Следует с толком использовать то, за что заплачено такой ценой. Она встаёт на колени и начинает высматривать, что происходит внизу.

   Через все эти многослойные решётки, переплетающие пространство, как паутина, она не может понять, где там Макрайан. Что же делать? Крикнуть?

   - Мистер Макрайан? - сначала Дорин не кричит, а почти говорит, боясь, что за такое нахальство её тут же пристукнут или пинками погонят обратно в камеру. Но номер проходит без последствий, и тогда она уже кричит: - Мистер Макрайан!