Мышка - Алла Каргина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ОНА ЕГО ПОЦЕЛОВАЛА. ПЕРВАЯ. В ГУБЫ.
И это уже никак иначе не истолковать. Значит, интерес есть. Осталось узнать какой. Неужели женский?
Ты сам в это веришь? Или просто очень хочешь верить?
Дверь с треском отворилась и в комнату влетела рассерженная Дженни. Заметив Питера, она направилась к нему, на ходу сбрасывая туфли:
— Работаешь? Хорошо тебе! А я подыхаю. Питер, я не могу здесь больше, я хочу домой!
Он поднял на нее глаза.
— Пикник был — говно. Погода — тоже. И эти идиотки: «Как вы думаете, скоро пойдет дождь или не скоро?» Возьми телефон и посмотри прогноз, курица! Но ты не поверишь, что мне заявила эта стерва Ребекка Дюррей. Она спросила меня, когда у нас свадьба, прикинь? Вот так, в лицо, при всех! А когда я прифигела, тут же таким сладким, ядовитым голоском начала так извиняться, что лучше бы молчала: «О, дорогая! Простите! Мне так неловко! Неужели маркиз до сих пор не сделал вам предложения? Это так необычно. Вы же не актриска какая-нибудь, вы — Монтгомери! С вами так нельзя! Вам стоит намекнуть ему об этом. Ха-ха». Прикинь?
Питер отметил, что Дженни очень похоже изображает «эту стерву Дюррей». Все остальное он пропустил мимо ушей.
— Питер! Ты слышал? Что скажешь?
Дженни подошла и, наклонившись к нему, попыталась его поцеловать.
Нет. Не сегодня. И не с ней.
Он отодвинулся.
— О, мы не в духе. Что такое? Плохие вести из Штатов? Так поехали домой, Пит!
Питер ненавидел, когда она его так называла. Он, кажется, начинал ненавидеть все, связанное с ней. Тем временем Дженни прилегла на стол и красиво выгнула спину:
— Пи-и-ит, ну, поговори со мной.
— Не сейчас. Ты мешаешь мне думать.
— И о чем таком ты думаешь? Давай проговорим это вслух, как раньше, и решение придет.
Он понял, что больше не выдержит:
— Ты мне очень мешаешь! И я прошу тебя оставить меня в покое!
Из мягкой кошечки она тут же превратилась в фурию:
— А давай ты не будешь на меня орать! Давай ты…
— Мы расстаемся.
Дженни захлебнулась криком. Она полгода была официальной девушкой Питера и неплохо его знала: этот тихий тон не сулил ничего хорошего.
— В каком смысле?
— Ты сейчас соберешь вещи и спокойно, без истерик покинешь этот дом. Можешь придумать любую причину — я все подтвержу.
Она разозлилась:
— Да что ты?! Бегу и падаю! Значит, Сьюзи Гарфилд ты дал семьсот тысяч за то, чтобы она навсегда забыла о тебе и ваших постельных подвигах, а меня вот так запросто ногой под зад?! Не выйдет!
— Ты тоже собираешься написать книгу «В постели с карликом»?
Дженни рассмеялась:
— О нет! Это она мечтала о славе писательницы. Я — не она. Я ничего писать не буду. Я расскажу!
Она склонилась над сидящим Питером:
— Все телеканалы, весь интернет! Все будут умолять меня рассказать подробности нашего «романа», дорогой.
— Миллион.
Дженни удивленно захлопала глазами:
— Что?
— Один миллион долларов, если ты сейчас соберешься и уедешь.
Она не раздумывала:
— Ладно, я согласна. Но ответь мне на один вопрос: ты любил меня?
— Два миллиона. И ты уезжаешь в полной тишине.
Он выжидающе смотрел на потрясенную Дженни.
— Хотела бы я знать, о чем же таком я мешаю тебе думать? Или о ком?
— Миллион девятьсот. За каждое твое предложение я буду снимать по сотне.
Дженни оглядела комнату. Заметив на диване блокнот, она вырвала из него страницу, написала на ней: «Верни сумму в два ляма, и я уйду», — и молча положила ее перед Питером.
Он прочитал и кивнул:
— Два миллиона.
Дженни метнулась в спальню.
Сассекс, поместье Солсберри, 9 ноября, 14:35
— Все, что ты рассказываешь, Крисси, похоже на сказку. Ты уверена, что верно поняла его?
— Да, он сказал, что в ближайшее время мне доставят контракт.
Алана не знала, что и думать.
— Девенпорт не похож на филантропа. Если только… Крисси, скажи, он ничего себе не позволил? Никаких… поползновений?
Ох, мама! Это я себе позволила!
Кристина укоризненно посмотрела на мать:
— Нет, мама.
Алана присела рядом.
— Доченька, в этом нет твоей вины. Если он позволил себе что-то… например, поцеловал тебя…
ЭТО Я ПОЦЕЛОВАЛА ЕГО!!!
— Нет.
— Точно?
— Точно, мама. Пожалуйста!
— Ну тогда я не знаю, что и думать. Такая благотворительность…
— Он сказал, что это бизнес-решение.
— Бизнес-решение? Ты хочешь сказать, что он подумывал об этом раньше?
Кристина задумалась:
— А знаешь, когда он спросил меня, где я хочу учиться, и я ответила, что во Флоренции, он так спокойно, утвердительно кивнул и сказал: «Ну, значит, Флоренция», будто это дело решенное.
Алана сидела рядом с Кристиной, но мысленно была далеко. Дочь обняла мать.
— Ну что ты, мама. Флоренция не так далеко. Жить я буду в общежитии, но ты сможешь приезжать ко мне и останавливаться в отеле, и я на все каникулы буду приезжать в Лондон.
Алана замялась:
— Тут такое дело, Крисси… У меня тоже для тебя новости…
Девушка напряглась:
— Хорошие?
— Не знаю. Да. Наверно…
— Мама?
Кристина развернула Алану к себе:
— Что случилось?
— Зак предложил мне переехать к нему… кажется… Я не совсем поняла…
Счастливый визг разорвал тишину дома:
— Мамочка!!! Иииииии!!! Я так радааааа!!!
Она обнимала и целовала мать, а Алана отбивалась от нее, смеясь:
— Детка, ты с ума сошла! Не кричи так!!!
— Да! Да! Да! Скажи, что ты сказала ему «ДА»!
Алана промолчала.
— Мама, ты же не отказала ему?
— Нет, Крисси, я обещала ему подумать.
— Фух! Вот и славно!
Я уже нахваталась любимых словечек Питера.
Кристина откинулась на спинку дивана:
— Вот и мне теперь тоже пообещай подумать.
Алана улыбнулась:
— Если ты не против — обещаю.
Сассекс, поместье Солсберри, 9 ноября, 15:10
Дженни уехала, и необходимость прятаться отпала. Штаб был перемещен, и теперь хозяин и слуга могли спокойно совещаться в покоях Питера.
— Это было бы прекрасно, Беннет, что тоже не факт, если бы не одно но, о котором вы забыли.
— Я никогда ни о чем не забываю, милорд. Особенно о том, что касается вас.
— Хорошо. И как
