Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Советская классическая проза » Русь. Том II - Пантелеймон Романов

Русь. Том II - Пантелеймон Романов

Читать онлайн Русь. Том II - Пантелеймон Романов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 132
Перейти на страницу:

Он готов игнорировать все оттенки в высказываниях ораторов, раз было достигнуто единение в главном вопросе.

Только Лиза, верная себе, слушала, опустив глаза. Выражение её лица говорило, что, конечно, она не может запретить каждому выражать своё мнение, но видно было, что слова оратора разбивались о толстую стену её предубеждения. В тех же местах речи оратора, где он подходил к вопросу с точки зрения мистики, губы её складывались в определённо ироническую и даже презрительную усмешку.

— Мы видим только одно, — сказал Павел Ильич, ласковым наклонением головы в сторону говорившего поблагодарив его за речь, — мы видим только одно, что, несмотря на некоторое различие в оттенках, все мы согласны в одном: в безоговорочной поддержке правительства и в решении отложить все старые счёты до конца войны. И не только мы, но и радикальные партии…

Он слегка поклонился в сторону сидевшего за столом племянника-журналиста в визитке и пенсне, с узко поставленными глазами, из которых один косил к носу.

Тот мешал ложечкой чай в маленькой чашке.

При словах хозяина он продолжал мешать, не оглянувшись на Павла Ильича, как бы своим молчанием подтверждая его слова.

— Это благородно, — сказала взволнованно дама, беседовавшая с писателем у окна. — Если бы власть знала наше общество лучше, чем она знает его, она не имела бы никаких врагов. Достаточно ей было обратиться к обществу с доверием, как оно уже всё забыло и готово поступить даже вопреки собственным убеждениям.

— Мы поступаем не в о п р е к и своим убеждениям, — сказал обиженно журналист, — мы вносим теперь поправки в свою программу и, таким образом, поступаем в полном согласии с ней.

— Это я и хотела сказать.

— Мы решили не противодействовать войне, — продолжал журналист, не обратив внимания на слова дамы, — потому что поражение России вредно отразится на развитии её производительных сил. Это ослабит пролетариат, а тем самым и освободительное рабочее движение.

Всё это он проговорил, не глядя ни на кого и каким-то обиженным или раздражённым тоном.

Слово взял Андрей Аполлонович и сказал, что, будучи против всякого убийства и насилия, он всё-таки поднимает свой голос за войну, так как война, по-видимому, приведёт все классы (уже привела) к гражданскому миру, и русский народ путём эволюции придёт к созданию нового права, соответствующего высшей ступени развития человечества.

Это собрание показало присутствующим, что интеллигенция, буржуазия и социалистические партии безболезненно распределили свои роли: интеллигенция давала философское обоснование войне, буржуазия практически пришла власти на помощь, а социалисты, главные виновники воссиявшего над Европой гражданского мира, решили не противодействовать войне и даже объявили, что они прекращают всякую нелегальную работу, направленную против власти.

На этом собрание закончилось.

XXXI

Митенька Воейков уже обосновался на своей службе и перешёл жить в общежитие.

Вокруг него все были люди в военной форме, с шашками, погонами и звёздочками на них. Поэтому у него было ощущение своей близости к фронту, несмотря на то, что шашки у его товарищей по службе были тупые, железные, а погоны чиновничьи.

Ему тоже нужно было надеть форму. Он обратился к одному из своих сослуживцев и спросил, как он должен одеться.

Сослуживец сказал, что форму носить не обязательно, что он может оставаться в штатском.

Митенька, растерявшись, покраснел, потом спросил, что если он всё-таки наденет форму, то сколько ему нужно ставить звёздочек на погоны.

— Не имеющие высшего образования и никакого чина имеют право только на подпрапорщицкие погоны — один широкий серебряный галун на погоне. Если у кого первый чин, то одну звёздочку. А вы в каком университете были? — спросил сослуживец.

Он так удобно задал этот вопрос, что Митенька, не греша против совести, мог ответить, что он был в Московском университете, опустив, конечно, то обстоятельство, что он его не окончил. Но об этом его и не спрашивали.

— Тогда можно три звёздочки, — сказал сослуживец.

Митенька пошёл купить форму.

Он прямо в магазине облачился в защитного цвета гимнастёрку, надел фуражку с кокардой, походные сапоги, с толстыми, не мнущимися в складки хромовыми голенищами и серую шинель.

При вопросе продавца, какие ему нужны погоны и сколько на них поставить звёздочек, Митенька покраснел. Взять то, что ему полагалось — подпрапорщицкие погоны, что-то вроде фельдфебельских, показалось ему позорно и стыдно перед продавцом, а присвоить себе университетское образование и потребовать три звёздочки было страшно. На это он не решился и попросил поставить о д н у звёздочку.

И тут же пожалел, что выказал себя слишком скромным. У продавца был такой безразличный и незаинтересованный в этом вид, что он, вероятно, с таким же равнодушием присадил бы ему и генеральские большие звёзды, не спросив даже о правах на них.

Когда Митенька вышел из магазина в форме — в военной фуражке с кокардой, с шашкой и погонами, то как будто сразу стал другим человеком. Солдаты, прежде не обращавшие на него никакого внимания, теперь как будто все вдруг узнали его и каждую минуту на улице поспешно вскидывали руку и отдавали честь.

Митенька сначала даже не понял, что это ему отдают честь, потом, покраснев, поднял в первый раз непослушную руку к козырьку и ещё больше покраснел при мысли, что все увидят, как он не умеет брать руку под козырёк.

Он опасался не заметить отдающего ему честь солдата. И если видел впереди себя большую группу солдат, стоявших у ворот, то напряжённо ждал момента, когда они все поднимут руки к козырьку, и нужно было уловить этот момент, чтобы не поднять руки раньше их.

К этой напряжённости ещё примешивалось чувство некоторого стыда от того затруднения, какое он против воли причиняет солдатам, заставляя их вытягиваться перед собой.

Но когда один раз пробегавший куда-то по тротуару солдат небрежно, как ч и н о в н и к у, отдал ему честь, Митеньку это задело.

По совести говоря, он прекрасно мог остановить этого солдата и сделать ему внушение.

В форме Митенька стал казаться совсем молоденьким, почти мальчиком. Ему очень хотелось посмотреть на себя в зеркало. В одной парикмахерской у дверей увидел зеркало, но показалось неудобным останавливаться: сразу будет понятно, что любуется новой формой. Поэтому он ограничился тем, что, проходя мимо кондитерской, на ходу старался рассмотреть себя отражённым в золотых буквах зеркальных окон.

Один раз он даже вернулся и прошёл ещё раз мимо окна, чтобы установить, как лучше носить фуражку — совсем прямо или несколько набок.

Углубившись в это занятие, он не заметил, что какой-то человек, шедший за ним, приглядывался к нему. Наконец он прямо подошёл и сказал:

— Дмитрий Ильич, это вы?

Митенька вздрогнул. Перед ним стоял Алексей Степанович в том же двубортном пиджаке, косоворотке и сапогах, в которых он был в деревне. На голове был картуз с суконным козырьком. Он снял картуз и по привычке провёл по своим сухим рассыпающимся наперёд волосам рукой, встряхнув ими при этом назад.

— Я вас сначала не узнал, а когда вы повернулись, я вас по ушам сзади узнал, — говорил Алексей Степанович. — Что, или п о п а л и? — спросил он, кивком головы указав на военную фуражку Митеньки.

— Нет, п р и ш л о с ь в правительственную организацию поступить, — сказал Митенька.

— Надо как-нибудь исхитряться, а то н а ш е г о б р а т а совсем не останется. У нас тоже завод здорово прочистили, — сказал Алексей Степанович, в громе трамваев, экипажей и гудков говоря пониженным голосом. — А вы что, или недалеко тут живёте?

— Да, — ответил Митенька, — учреждение на углу, и там же наше общежитие.

Мимо то и дело проходили солдаты и отдавали честь. И у Митеньки опять, как и в первую встречу с Алексеем Степановичем, раздваивалось внимание: нужно было слушать, что говорит Алексей Степанович, и в то же время не забывать отвечать солдатам на отдавание чести. К этому ещё примешивались мысли о том, что солдатам, наверное, покажется странным и подозрительным его приятельское отношение к р а б о ч е м у, с которым он говорит, как с равным.

— Да, — продолжал негромко Алексей Степанович, — все стараются, должно быть, чтобы нашего брата поменьше осталось. Видно, боятся, что р а с ч ё т когда-нибудь придёт…

Митеньке даже стало немного страшно, что Алексей Степанович говорит такие вещи на улице.

— Конечно, они этого боятся, — ответил Митенька, — ну, да всех не упрячут. А у тебя дельный народ-то есть?

— Ребята хорошие есть. Я вас сведу как-нибудь. Вам надо познакомиться. К нам в кружок новенькая ещё из Москвы приехала.

— Это хорошо, а то я в деревне всё был один и один, ведь слова настоящего не с кем было сказать.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 132
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Русь. Том II - Пантелеймон Романов торрент бесплатно.
Комментарии