Синее безмолвие - Григорий Карев

Пили только мужчины. Люда не притронулась к налитой ей стопке вина, а Ленька пересел на кровать, подальше от стола, и продолжал рассматривать книгу. Арсен говорил всякую чепуху, а Прохор только вставлял короткие фразы, будто прислушиваясь к какому-то, только ему слышному голосу, будто раздумывая над чем-то.

— Хороший ты хлопец, Прохор. И зря ты на меня дуешься, — неожиданно переменил разговор Арсен, опрокинув в рот очередную стопку.

Прохор ничего не ответил, только внимательно посмотрел на Качура.

— Ей-богу, хороший! — продолжал Арсен, наливая стопки. — Только ты меня неправильно понял. Ну, что плохого в том, что предложил тебе деньги? Или тебе ничего не нужно, ни хороший костюм, ни квартира? Что, так и будешь всю жизнь жить в матросском кубрике? Или боишься, что отдать нечем будет? Эх, ты!.. Даже когда хочешь людям добро сделать, и то они тебе не верят, трудовые деньги взять не хотят. У меня же их, как травы!

Черт его разберет, этого Качура. Может, и в самом деле он, как говорит Олефиренко, работяга. Может, тогда во время поиска баржи, глупо подшутил над ним, да и только? Может, он просто человек без обаяния? Бывают такие, лишенные дара привлекать сердца, из их рук голодный куска хлеба не возьмет… Доброта в них слишком глубоко запрятана, что ли?.. Прохор внезапно подумал о том, что сейчас в нем почему-то тает непримиримая ненависть к Качуру, оставались лишь чувство жалости к этому некрасивому и, должно быть, неудачливому человеку да какая-то усталость, неудовлетворенность собой.

«Хмелеть начинаю», — подумал Прохор и предложил Качуру:

— Пойдем на воздух?

— Да, здесь третий лишний, иди, — ответил Арсен.

Люда встала из-за стола, прижала ладони к груди, испуганно посмотрела на Прохора.

— Это правда: третий лишний здесь, — рассмеялся Прохор. — Пойдем вместе — их двое останется, — кивнул он на Люду и Леньку.

— Поздно уже… — робко вставила Люда.

— Понимаю… Все понимаю, Людка, — разозлился вдруг Арсен. — Только ты смотри у меня.

Он пьяно и противно осклабился, показывая желтые большие зубы и пряча глаза, по покорно поднялся из-за стола:

— Пошли, Прошка! — и первым направился к двери.

Ночь теплая расцвечена звездами, как елка огнями. Шли молча: Качур — впереди, Демич — сзади.

Прохор будто прислушивался к себе, отыскивая в душе прежнюю ненависть к Качуру, и не находил. Он не мог понять, почему в этот вечер ненависть как-то незаметно и против его желания перегорала, притуплялась, хотя сознание Прохора протестовало против этого. Может быть, это произошло потому, что никто — ни Олефиренко, ни Осадчий, ни Бандурка — не хотели верить ему, и даже Людмила, которую Прохор считал существом чистым и чутким, как-то мирилась с Качуром, принимала его у себя, терпела его бесцеремонность. Пожалуй, и Людмила не поверила бы Прохору, тем более, что у него действительно не было никаких доказательств.

Вдруг Арсен резко повернулся и, встретившись с Прохором лицом к лицу, пьяно выдохнул:

— Ты Людку не трогай, слышь? Моя она.

— Как это, твоя?

— Ну, моя. Не понимаешь?.. Хозяйкой моей будет.

— Женишься?

— Повременю. Пусть мальчонка подрастет. А то — куда его?

— Дело ваше. Я к Леньке хожу.

«К Леньке хожу», — всю дорогу повторял про себя Прохор, будто хотел убедить себя в этом. А в самом деле: только ли к Леньке? Он вспомнил Люду у окна, обрывающую лепестки герани… Потом увидел ее расширившиеся от испуга глаза, когда вошел Качур. Соврал? Кажется, соврал Качуру, что ходит только к Леньке… Как это он сказал о Людке? «Моя… Хозяйкой будет». Вот, скотина!

ЧЕРТОВ КОВШ

Когда 15 марта 1942 года на северном берегу реки Хамбл была спущена первая английская опытная сверхмалая подводная лодка, многим из присутствовавших при этом было известно, что идея создания лодки-малютки не является новой. Но никто из них и не догадывался, что первыми осуществили эту идею не они, англичане, а их противники. Действительно, еще в 1885 году в английском флоте производились испытания небольшой подводной лодки с экипажем в два человека. В 1915 году английское адмиралтейство вспомнило об этих испытаниях, и они были повторены. Однако из-за трудностей технического характера серийное производство этих лодок не было осуществлено, идея лодки-малютки не получила дальнейшего развития, она была просто забыта англичанами.

Но то, о чем забыли англичане, через секретную агентуру стало известно морским штабам Италии и Японии. Над созданием сверхмалых лодок, способных незаметно проникать в базы противника, работали специально выделенные группы исследователей и конструкторов.

19 сентября 1941 года в 8 часов 43 минуты утра в английской военно-морской базе Гибралтар, хорошо защищенной противолодочными сетями, минными полями и заграждениями, полосой сигнальных тросов, взорвались танкеры «Денби Дейл» и «Фиона Шелл». А полчаса спустя там же, в Алхесирасской бухте, взорвался и затонул английский вооруженный теплоход «Дюрхэм» водоизмещением в 10 тысяч тонн. Ровно через три месяца, 19 декабря в 6 часов утра, в порту Александрии английский линейный корабль «Вэлиэнт» получил мощный торпедный удар. Через 15 минут под корпусом стоявшего рядом линкора «Куин Элизабет» произошел взрыв, вытолкнувший стальную громаду линкора на несколько сантиметров из воды. Взметнулся столб дыма, разлетелись обломки надстроек и брызги нефти. Оба линкора, водоизмещением по 32 тысячи тонн каждый, были сильно повреждены и надолго вышли из строя. Мировую печать облетело сообщение: «Итальянские сверхмалые подводные лодки в Средиземном море». Но это не были сверхмалые лодки. Это были всего лишь человекоторпеды. Над сверхмалыми лодками ученые Италии и Японии все еще работали.

Немцы значительно позже японцев, итальянцев и англичан, вернувшихся к своей идее, начали работать над проблемой сверхмалой лодки. Но благодаря использованию данных, полученных итальянцами и японцами, раньше других добились практических результатов.

В начале марта 1942 года немецкая сверхмалая подводная лодка прошла испытания в Регенсбургском порту. И немецкая и английская сверхмалые подводные лодки имели ограниченный радиус действия и нуждались в кораблях-носителях, которые доставляли бы их и выпускали недалеко от базы, предназначенной для атаки. Англичане решили просто буксировать свои сверхмалые лодки большими. (15 сентября 1943 года подводная лодка «Синимф» буксировала сверхмалую лодку «X8» к берегам Норвегии для атаки по немецкому линкору «Лютцов». Перед рассветом командир «X8» лейтенант Джек Смарт почувствовал, что буксирный трос порвался. Как выяснилось позже, лодка-буксир ничего не заметила, продолжала идти подводным ходом и раньше условленного времени на поверхность не всплывала. Оставшись в открытом море, Смарт продул балластные цистерны, всплыл на поверхность и безуспешно пытался установить связь с «Синимф». Только через двое суток «X8» была обнаружена в море и взята на буксир). Немцы решили задачу по-иному. Решение это заключалось в том, чтобы сверхмалую подводную лодку доставлять к месту назначения, расположив ее на палубе большой субмарины. Это напоминало детеныша кенгуру, расположившегося в сумке своей матери.