Московские страсти - Сергей Ермолов

- Почему ты так злишься?

- Я говорю то, что думаю.

- Извини. Я не хотела тебя обидеть.

- Я не обижаюсь.

- Что ты хочешь, что бы я тебе сказала?

- Этого достаточно, - отвечаю я и устало усмехаюсь.

- Ты так легко заводишься, - она упрямо вздергивает подбородок.

- А тебе так легко взять и спровоцировать меня.

- Нельзя недооценивать свои силы.

Некоторое время я размышляю, кусая губы.

- Что ты имеешь в виду? - тихо спрашиваю я, пристально глядя ей в глаза.

- Мне кажется, я ясно выразилась. Перестань на меня давить! - говорит она, отходя от меня и садясь в кресло.

- Ты слишком многого хочешь от меня.

Она только качает головой.

- Иногда я чувствую себя с тобой очень глупым. Не могу понять, неужели нельзя без этого обойтись?

- Это так непохоже на тебя.

- Просто ты меня не знаешь. Я вообще неловкий.

- Только когда злишься.

- Как же ты выдерживаешь? 

- Как обычно. С трудом.

Я открываю бутылку минеральной воды, выпиваю ее в несколько глотков, потом достаю из холодильника следующую.

- Наташа, я не хочу тебя обидеть, но ты совсем не разбираешься в людях.

Она молчит, а потом говорит:

- А мне надо об этом задуматься?

И я понимаю, что она – не моя.

Может быть, я сейчас так ее вижу, рано или поздно это у меня пройдет и мысли изменятся - но сейчас мне очень плохо. Я боюсь. Боюсь пустоты, которую ощущаю внутри. Боюсь навалившейся усталости. Боюсь потому, что мне кажется, будто уже ничего не поправить.

- Ты в курсе, что иногда ведешь себя, как полный идиот? – спрашивает она.

- Ничего не могу с собой поделать.

- Вот такое впечатление ты на меня производишь.

- А если серьезно? Никогда, никогда не делай так больше!

- Как так?

Я принимаюсь целовать ее щеки и глаза, глажу ее волосы, обнимаю. Она кладет руки мне на плечи, но делает это так неохотно, словно выполняет неприятную, но необходимую обязанность.

- Удовлетворен?

Она качает головой.

- Да ладно, не цепляйся к словам. Я просто так спросила.  Извини. Я не ожидала.

- Я тоже от тебя такого не ожидал. Что ты сказала?

Наташа вздрагивает.

- Ничего, Сережа. Я просто подумала вслух.

Ее лицо становится таким же, как всегда.

Совершенным.

- Ты меня понимаешь?

- Да, - говорит она, - понимаю.

Я могу слушать это вечно.

Самая большая проблема - это посмотреть на мир другими глазами.

Мне не то чтобы неприятно - просто неловко. После непродолжительного анализа своих ощущений я громко вздыхаю.

Что я могу сказать? Только одно. Важнее всего любовь.

- Невероятно, что я несу. - Она качает головой. - Такая банальность, верно?

- А на самом деле?

- А на самом деле это всего лишь секс. К сожалению, - и она грустно улыбается. - Поверь мне, Сережа.

- Пытаюсь. Честно. - Я не знаю, что ей ответить. - Иногда я перестаю тебя понимать, Наташа. Что ты говоришь?

- Так, ничего, - отвечает она. - Мысли вслух.

- Но это неправда.

- Почему нет?

- Только если притворишься. Ты притворяешься такой, но не такая.

- Ты иногда так меня смешишь.

Именно этих слов я и ждал от нее. Именно этих слов я и боялся.

Скрестив руки на груди и сунув ладони под мышки, я расхаживаю из угла в угол по комнате на подгибающихся ногах.

Я не мешаю ей говорить, хотя чувствую отчаяние и нетерпение.

Она краснеет. Я говорю не для того, чтобы заставить ее покраснеть, а потому, что так оно и есть на самом деле. Наташа, кажется, хочет что-то ответить, но передумывает.

Она не отвечает, и я вижу, как опускаются ее плечи. Она вопросительно смотрит на меня, ожидая. От этого я почувствую себя увереннее. Она уже хихикает, но пытается сохранить недовольный вид.

На миг мне кажется, что она не уступит или оттолкнет меня, но наконец я чувствую, как ее руки обнимают меня. Хмурое выражение исчезает с ее лица. Это выглядит глупо, но что еще нам остается?

- Напрашиваешься на комплименты?

- А разве это плохо?

- В моем случае да.

Иногда слова вовсе не нужны для общения.

В интонации Анны мне слышится какое-то раздражение, но я не задумываюсь над этим. Сейчас я уверен - пока следует промолчать.

- Ты хорошо себя чувствуешь?

- Я в порядке.

- Ты уверен?

- Не понимаю, что ты хочешь. Я так сильно люблю тебя, что просто не могу ясно мыслить.

- Я тоже люблю тебя, Сережа, - говорит она нежно.

- Это уже лучше. Не намного, но лучше.

- Ну вот, ты можешь шутить.

Я так терпелив, как никогда в жизни. Упрощая, можно сказать так: «Несчастье этого мира в том, что все по-своему правы».

- Это приходило тебе в голову, правда?

Она смотрит на меня так, будто не понимает, что имеется в виду. Она говорит твердо, но ей меня не обмануть.

Неужели я произнес это вслух?

Опять я бормочу себе под нос. Пора избавиться от этой привычки. Никто не любит признавать свои ошибки.

- Я говорю не только об этом.

- Ты уверен?

Правильные приоритеты. Правильные цели. Любовь — главное. К черту работу.

Она обнимает меня. Я крепко прижимаю ее к себе, потом чуть ослабляю объятие.  Я нахожу ее губы.

- Я просто об этом подумала, - говорит она.

- Ясно.

- Но я ни о чем не прошу, - твердо заявляет она.

Она пытается улыбнуться, но у нее плохо получается. Я жду продолжения.

- Прости, - шепчет она. - Я знаю, что нельзя быть такой обидчивой. Но я вот такая.

- Что тут можно сказать, - для меня - что это меняет?

Я смотрю на неё. Она как будто снова вдруг становится прежней.

- Ты ведь чувствуешь то же, что и я?

- Да, - признается она. - Ты видишь, как со мной удобно?

Что-то в ее лице кажется мне странным, - только я не могу понять, что именно. Не помню, что я говорю, но это вызывает у Наташи смех.

- Ах ты, эгоист проклятый, - говорит она.

- Теперь вообще не понять: это для меня лестно или нет?

Мне всегда интересно, что думают женщины, глядя на меня.

Она перестает отводить глаза. Улыбается  и это меня радует. Наташа выглядит так, будто все ее только забавляет.

С улицы доносится шум уличного движения. Мимо проезжает автомобиль, грохот динамиков которого отзывается в груди. Что-то мне не нравится, но я не могу понять, что именно. Может, настроение Наташи? Я часто ловил себя на мысли, что пытаюсь подстроиться под нее.

Чем дольше я размышлял, тем правдоподобнее казалась мне такая версия.

Я молчал, а сам думал: «Ну если мы сегодня ничем не займемся, то можешь уходить». Жаль, что такое не принято говорить вслух.

18

В последнее время моя усталость доходит до такой степени, что я не ощущаю в себе никакой воли вообще. На работе я держусь: улыбаюсь, вовремя сдаю отчеты, болтаю с сотрудниками.

В остальное время отключаюсь.

Раньше я думал, что не бывает лиц, превращающихся в маски. И время не останавливается, как старые часы. Раньше это мне помогало. Это мои фантазии. Ничего другого. Нет смысла искать в них логику. Складывается образ эгоистичного человека, которому не хватает умения создавать отношения с окружающими.

Правдивый человек приходит к пониманию, что он всегда лжет.

В пессимизме есть преимущество – вы никогда не попадете в дурацкое положение из за своих фантазий. Вы никогда не испытываете разочарований, а только иногда приятное чувство удивления, если дела вдруг пойдут хорошо.

Я впервые в жизни испытываю ненависть к своей работе. Я смотрю на документы, как на что-то далекое и чужое. Все, что случается, имеет причину и цель. Я всегда относился к этой мысли недоверчиво. Но теперь сомневаюсь. Начинаю думать: «Куда катится этот мир?» Мне нравится пропускать все мимо ушей.

У меня психика устает и мозг иногда.

Мне трудно воспринимать то, что говорят окружающие. Вернее, я не хочу слушать их разговоры. Мне не интересно, о чем они говорят. Я чувствую, как меняется мое настроение. Меня переполняет сарказм. Но внутренне я спокоен. Иногда в жизни случаются события, которые на первый взгляд кажутся незначительными. Может быть, они и есть незначительные. Я не преследую никакие определенные цели. Я не добиваюсь ничего конкретного. Спонтанно реагирую на происходящие события. Мною руководит интуиция, а не разум.

В моей жизни нет ничего великого и героического. Я сам себе не хозяин. Я изворачиваюсь, заискиваю и совесть моя не чиста.

Никто никому ничего не должен. Я забыл слово должен. Выбросил его из активного лексикона. Иначе можно увязнуть в долгах не только материальных, а еще и моральных.

Каждый из нас – остров. Запертый внутри себя, эмоционально изолированный, неспособный на отношения. Мы тратим свою жизнь на выполнение работы, чтобы быть в состоянии приобрести ту или иную вещь, участвуя в соревновании на потребительской арене.