Московские страсти - Сергей Ермолов

1

Спал неспокойно. Рано проснулся. В комнате уже светло. Я не сразу понимаю, что звонит будильник. Уже проснувшись, я несколько минут лежу, ничего не соображая, а уши как будто отдельно от меня слушают звон, который не прекращается.

Переворачиваюсь на живот и накрываю голову подушкой.

Вылезаю из постели и подхожу к окну. Отодвигаю занавески с крупными  фиолетовыми цветами – солнце заполняет комнату.

Вчера я заснул с мыслью, что со мной происходит что-то новое, совершенно незнакомое. Теперь эта мысль снова возвращается.

Впервые я принимаю внешний мир таким, какой он есть. Я потрясен. Иногда эта мысль успокаивает, иногда пугает.

Я выпиваю стакан воды. Спать больше не хочется. Вереница вечерних событий возвращается вновь. Делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь. Что я могу сделать? Я не человек, а сплошное разочарование.

Ты счастлив своей жизнью? Ты сам виноват в том, что ничего хорошего с тобой не происходит. Принимаю душ, бреюсь, причесываюсь, одеваюсь. Начинаю думать о работе.

Синдром понедельника – это целый комплекс ощущений. Я испытываю печаль, и что-то похожее на отвращение и беспокойство.

Выхожу на улицу. Надеюсь, что свежий утренний воздух ободрит меня. Теперь главное – не делать из всего драмы, мыслить ясно и логично.

2

Каждый понедельник мы что-то теряем. Мы теряем нечто каждый раз, когда надеваем официальный костюм. Печаль – существенная часть первых часов рабочей недели, и причина этого проста. Многие люди по утрам в понедельник ощущают тошноту и рвотные позывы.

Каждый день я хожу на работу. Я хожу на работу и по субботам, а если нужно - по воскресеньям.

Я опаздываю. Задержавшись у перехода, с сожалением признаюсь себе, что в последнее время опаздываю постоянно, и поспешно перебегаю дорогу и двигаюсь к большим крутящимся дверям главного входа. Кажется, люди все время входят и выходят, поэтому двери, наверно, вечно в движении.

Я прохожу мимо конторки администратора в центре фойе и поворачиваю направо к лифтам. Там уже стоят люди, но четыре лифта по два с каждой стороны, так что никому не приходится ждать. Лифт звякает, двери открываются, и выходят три человека. Шестеро нас рвутся внутрь.

Наблюдая за коллегами, которые каждое утро твердой поступью двигаются к центральному входу, глядя на одинаковые безэмоциональные лица, выражавшие лишь легкое превосходство над прохожими, трудно предположить, что эти люди способны жить.

Наша честь называется верностью. Беспощадность, жестокость, высокомерие, упрямство и равнодушие. Холодные и расчетливые натуры, не восприимчивые ни к чему, кроме доводов собственного рассудка. Никогда не задумывались о последствиях своего поведения. Люди продолжают бороться за выживание и сегодня.

На шестом этаже я выхожу из лифта и попадаю в коридор без окон, залитый резким светом люминесцентных ламп и выстланный жестким синим паласом. Вдоль одной стены до самых дверей из матового стекла стоят картонные коробки с многочисленными наклейками, ожидающие, когда их заберут в отдел корреспонденции.

С утра огромное здание гудит как пчелиный улей. Планктон с документами в руках передвигается из кабинета в кабинет, телефоны разрываются от звонков.

Я открываю дверь. Большой кабинет делится широким проходом на две равные части. Направляюсь к кофейному аппарату. Выбираю крепкий черный кофе с сахаром, который никогда не растворяется, прилипает к дну чашки комком полупрозрачных гранул.

Офис встречает меня запахом бумаги. Стандартные столы, кресла. Никакой роскоши, но и без убогости. Стол завален разными бумагами и журналами – тут смешалась работа уже сделанная и работа, которую только предстояло выполнить. Разбирать завалы некогда.

Подойдя к столу, включаю компьютер. Втиснутая под стол тумба с двумя выдвижными ящиками едва оставляет место для ног. Ящики были забиты полностью, документы громоздятся стопками на столе и полу.  Большинство сотрудников уже здесь. Не глядя пожимаю несколько рук, которые тянутся ко мне.

Я смотрю на стену за спиной заместителя начальника, я смотрю поверх столов, телефонов, мокрых от пота рубашек. Я смотрю на знакомые лица. Я вижу их каждый день. Не исключено, что у них те же проблемы. Большинство людей подобны открытой книге. Они говорят, что чувствуют, высказывают свое мнение при каждом удобном случае, постоянно сообщают о своих планах и намерениях.

У каждого есть свои комплексы. Предъявив свои таланты, приходится сталкиваться с завистью, неприятием и другими проявлениями  неуверенности. К этому нужно быть готовым. Этот гнилой мир сошел сума. Людьми правят лишь деньги. Я это знаю. Я верю своим глазам.

У меня тихая и неброская работа, я не тщеславен. Мою работу не за что самозабвенно и безумно любить, но, значит, не наделаешь и ошибок.

Раздававшийся время от времени смех возвращал смысл происходящему. Люди делают то, что обычно делают каждое утро, а их мысли связаны лишь с повседневной жизнью.

Говорят, что, подслушивая разговоры других, никогда не услышишь ничего хорошего о себе. С логической точки зрения это утверждение сомнительно, но мой личный опыт не смог его опровергнуть.

Мне мешают двигаться, развиваться.

 Я стою посреди серой комнаты офиса, стараясь смотреть в окно. Артур уже десять минут орет на меня, брызгая слюной. Я никогда не привыкну к этим утренним совещаниям. Они разрушают мою личную жизнь.

Иногда мне удается поймать взгляд кого-нибудь из офисных. Глаза вверх, схватить картинку – и опять упереться в монитор или бумажку.

 Я стою и жду, но больше ничего. Абсолютно ничего. Так, я с этим справлюсь. Легко.

Одно лишь стало во мне сильнее: раздражительность. Спрашиваю себя: «В чем причина?» Не нахожу определенного ответа.

Я изображаю на своем лице улыбку – подобие улыбки. Я не готов. Опять чувствую себя идиотом. Меня выставляют идиотом прямо здесь и сейчас. Моя вселенная рушится. Что, если так оно и есть?

Когда не знаешь, что делать – улыбайся. Это ощущение длится секунды две.

Они относятся ко мне хорошо, но от этого я становлюсь грустным и виноватым. Потому что я знаю, что я не такой хороший. Приходится идти на тысячи компромиссов, совершать сделки с совестью, чтобы получить, что хочешь.

Я не заблуждаюсь относительно начальника: толстяк всегда меня недолюбливал. Вбил себе в голову, что я ненадежен и легкомыслен. Проблема таких, как он, в том, что они думают, будто могут плевать на таких, как я. Они не понимают, в каком мире мы сейчас живем. Времена изменились. Надо разрушить систему изнутри. Способность человека к адаптации не безгранична. Человеческая машина тоже становится жертвой износа и амортизации.

Скорость нашей работы значительно возросла. Сегодня мы работаем быстрее, чем раньше. К этому прибавляется чувство переутомления, бешеной гонки, спешки, предельного напряжения и ощущения, что горишь на работе.

Драматическая пауза, понимающие улыбочки. Мне не хватает духу сказать: Вам ничто не поможет. Работа становится более однообразной, специализированной и срочной. Высшее образование  очень старательно научило меня пунктуальности, послушанию и выполнению однообразной работы. От меня требуется лишь безоговорочное выполнение требований, исходящих от начальства.

Вижу и наблюдаю все с практическим интересом. Я совершенно хладнокровен, владею своими нервами и спокойно наблюдаю за происходящим. Высокомерен. Эгоистичен. Своенравен. Хотел бы думать, что дело здесь в страхе потерять работу. Хотел бы. Но не могу. Потому что страх, который заставляет мои ладони потеть, слишком силен для такого простого объяснения.

В какой-то момент я понял, что стал заложником. Я не мог не уйти от этих людей, ни остаться с ними. Ну, допустим, ты пробил головой стену. Что ты будешь делать в соседней камере? Если ты сражаешься вместе с нами – ты наш брат. Если ты стоишь в стороне – рано или поздно ты будешь нашей мишенью. Это только вопрос времени. Видимость обманчива. Вариант похуже встречается чаще. Спасательный круг оказался ошейником. Вот. Это и есть забавная сторона. Правила игры известны: главное, не воспринимать все слишком серьезно. Какой смысл спешить, если тебя все время останавливают? Я высказал эту мысль вслух. Был совсем рядом с ответом. Все было несправедливо. Но что в этой жизни справедливо. Кому это выгодно? Кто за этим стоит?

Если ты нам не подходишь – будь уверен, тебе об этом напомнят при первом же случае. Так всегда бывает. Ждешь важного события в своей жизни, готовишься.

Настает твой день. Но так долго длилось ожидание, столько нервов истрепано, столько сил потрачено. Никакого удовлетворения. Голова пухнет от других забот.