Арбалетчики в Карфагене - Безбашенный

   В общем, не повезло гопоте. Один только и ушёл, бородатый. Кажется, главный в шайке. Не следовало бы, конечно, его упускать, если по хорошему, да только нам важнее было собрать свои манатки, дабы не оставить следов для излишне любопытных. Ну зачем, спрашивается, оставлять тутошним сыщикам-дознавателям болты от наших пружинных пистолей? Нам они и самим не раз ещё пригодятся. Поэтому с преследованием беглеца мы припозднились, а кто не успел - тот опоздал. Кроме того, нас ждали наши "гетеры", а они стоили того, чтобы уделить им внимание, да и жаба давила не воспользоваться тем, за что заплачено сполна. Ну, мы и воспользовались, конечно, по полной программе.

   Утром мы озадачили дополнительными вопросами агентуру и к обеду были уже в курсе событий. Перебитая нами гопота была и в самом деле местной гопотой. Причём, даже не из граждан, а из метеков, так что очень уж рьяно городская стража их убийц не разыскивала - больше имитировала розыск. Сбежавший от нас бородатый - другое дело. Этого нанятые нами мальчишки видели ранее на складе, где хранился интересующий нас товар, и он, вроде бы, был даже не греком, а финикийцем. Кроме того, у наблюдавших за складом пацанов сложилось впечатление, что хозяину склада этот бородач не служит - скорее, состоит при товаре кем-то вроде сторожа-надзирателя. Поразмыслив над этим, мы решили, что это доверенный человек Феронидов, сопровождающий ценный товар через всех липовых перекупщиков и отвечающий за его сохранность. Что ж, разумно. Конспирация конспирацией, а неприметный, но надёжный человечек при важном грузе состоять обязан. А куда более колоритные, но постоянно меняющиеся "хозяева" тем временем сбивают с толку любую слежку. Ну, до сих пор сбивали.

   После обеда наши шпионы сообщили нам о суете вокруг товара и о встрече бородача-финикийца с прибывшим из-за моря купцом. Дело явно сдвигалось с мёртвой точки, и мы отправились в порт смотреть судно. А продолжавшие наблюдать за ним пацаны доложили, что по подслушанным ими разговорам моряков их корабль - из Александрии. Как говорится, что и требовалось доказать...

   Ради маскировки мы заглянули на припортовый невольничий рынок.

  Для отвода глаз прошлись по нему, поглазели на живой товар, поприценивались. Как и полагается похотливым самцам, задержались возле молодых рабынь, поразглядывали их, пощупали наиболее смазливых, даже поторговались немного для вида. Покупать у нас и в мыслях не было. Были бы на рынке испанцы - тогда другое дело, имело бы смысл купить вместо оставленных в Карфагене слуг, а эти, грекоязычные и ни бельмеса не понимающие по-иберийски, нас не привлекали. Так бы мы и ушли восвояси, дел ведь теперь хватало, если бы я краем уха не услыхал неких "магических" слов:

   - Рабыня с Коса! Недорого!

   Торговец живым товаром явно скромничал. Сотня драхм, и не аттических, а родосских, за молодую рабыню в розницу - это очень дёшево. В пересчёте на карфагенские шекели это около сорока - мне Софониба в Кордубе обошлась в пятьдесят, и это "нетто", то бишь нагишом, одевать её пришлось отдельно.. А уж для Греции - как говорится, дешевле только даром. Оставалось только выяснить, нужна ли она мне.

   - Что с ней не так? - спросил я продавца, приценившись к остальным и убедившись, что бабы похуже этой стоят существенно дороже - от ста пятидесяти драхм.

   - Она с Коса, чужеземец, - ответил тот, - Они там упрямы и своенравны, а кому нужна такая служанка? Я честный торговец, мой отец торговал рабами здесь, я торгую рабами здесь и мой сын, я надеюсь, будет торговать рабами здесь. Ради нескольких лишних драхм я не стану обманывать покупателя и портить будущую торговлю себе и своим наследникам.

   - И в чём же их упрямство и своенравие?

   - Эти дуры соглашаются делать только ту работу, которую считают своей и наотрез отказываются от любой другой. Приходится долго бить их или морить голодом, чтобы они образумились. И всё равно попадаются такие, что предпочтут умереть, но настоять на своём.

   - В чём причина такого неразумия?

   - Они помешаны на своём обычае - то ли дарма, то ли харма - как-то так называется. И этот обычай не позволяет им заниматься ничем кроме своего ремеслла. А их ремесло - выделка косской ткани. Мужчины ткут, женщины прядут - этим и живут вот уже сотню лет. Размножились за это время как кролики, сырья на всех не хватает, вырабатывают мало, разоряются, а другим делом заняться обычай не велит. И либо дохнут с голоду, либо попадают в рабство за долги из-за своего дурацкого обычая. Вот и у этой родители разорились и в долги влезли - и вся семья угодила на невольничий рынок. Зато обычай свой соблюли, дурачьё!

   Мы с Васькиным многозначительно переглянулись, едва сдерживая торжествующий вопль.

   - И что, совсем ничего больше не делают кроме своей косской ткани?

   - Ну, прясть лён или шерсть она, пожалуй, будет. Но зачем же ты повезёшь к себе простую прядильщицу, когда в твоей собственной стране наверняка хватает своих таких же?

   - Ты прав. Вдобавок, простые рабы у нас и стоят дешевле. Правда... гм! - я с нарочитой откровенностью "раздел" невольницу глазами.

   - Не самый лучший выбор, чужеземец! - усмехнулся работорговец, - Наложницей она будет тоже строптивой. Разве только если тебе нравится брать женщин силой...

   - А это ещё почему?

   - Да всё этот их дурной обычай! Для жреца или философа она раздвинет ноги с радостью, для воина - охотно, с земледельцем и мастеровым ещё ляжет, а купцов они почему-то презирают. Ещё терпят богатых и влиятельных, но ты не похож на такого. Мелкий же торговец для неё лишь немногим лучше раба. Кроме того... гм... не обижайся, чужеземец, но ты ведь - варвар. Это тоже не добавит ей желания принадлежать тебе.

   - Даже так? Гм... Ну-ка, покажи мне её! - я уже разглядел и маленькое пятнышко краски на лбу рабыни, подтверждающее индийское происхождение её предков, но следовало отыграть роль недалёкого сластолюбца до конца.

   Она содрогнулась от ужаса, когда купец заставил её раздеться перед нами, но деваться ей было некуда.

   - Недурна, - признал я, - Но ты говоришь, она строптива? Это не очень хорошо.

   - Я предупредил тебя - решай сам.

   - Да, ты предупредил честно... Гм... Недурна... Но своенравна... Гм, - я старательно изобразил колебания, - Это ж придётся её укрощать... Гм...

   - Если нравится - уступлю за девяносто, - проговорил купец.

   - Семьдесят! - грабить честного и даже вполне порядочного - ну, для его профессии, конечно - торговца мне не хотелось, но для поддержания легенды нужно было изобразить прижимистость и поторговаться.

   - Восемьдесят! - возразил тот, - Должен же я заработать на ней хоть несколько драхм!

   - Хорошо, не буду лишать тебя барыша - пусть будет восемьдесят, - я отсчитал ему монеты, с трудом подавляя довольную ухмылку. Тридцать два шекеля за ТАКУЮ бабёнку - в самом деле, дешевле только даром, гы-гы!

8. Александрия Египетская.

   В отличие от Колосса Родосского, Александрийский Маяк ещё не рухнул и пока, вроде, падать не собирался, так что это Чудо Света мы всё-таки повидали в его натуральном и достаточно впечатляющем виде. По мере приближения его громада всё поднималась и нависала над кораблём. Для нашей современной эпохи это была бы вполне заурядная высотка, но для античности - слов нет, учудили Птолемеи!

   Если уж мы с Васькиным, привычные к виду небоскрёбов нашего мира, при виде маяка несколько прихренели, то Мунни, моя косская рабыня, и вовсе выпала в осадок. Она ведь до попадания в рабство вообще за пределами своего острова не бывала и никаких таких суперпостроек никогда не видела, а тут сразу ТАКОЕ! Учитывая, что в Александрии мы пробудем ещё не один день и насмотреться на Маяк ещё успеем вволю, я не собирался лишать её зрелища из окна, а себя - созерцания её уморительно отвисшей челюсти, но... Млять! Это ещё что за хрень?! Конопли я точно не курил, мля буду, в натуре, век свободы не видать, вина тоже выпил совсем чуток, ни в одном глазу, как говорится - так какого ж, спрашивается, хрена, мне мерещатся ТАКИЕ глюки?! Отпихнув рабыню от окошка довольно бесцеремонным образом, я подозвал Хренио, тоже абсолютно вменяемого, и мы оба, выпучив глаза, уставились на пловучие чудеса. Мыылять! Вот это учудили Птолемеи!

   И наш-то корабль был не из мелких, хоть и покороче военной квинкеремы, но уж всяко не уступал ей по вместительности, но куда там той сопоставимой с ним по размерам квинкереме до этих кораблей-монстров! Не то, чтобы мы о них совсем уж не слыхали, слухами земля полнится, но увидеть собственными глазами - мы выпали в осадок ничуть не хуже, чем только что Мунни при виде Маяка. Один из этих чудовищных кораблей представлял из себя настоящую пловучую крепость с настоящими крепостными стенами и башнями и на вёслах двигался еле-еле, так что традиционный таран на его носу выглядел комично. Но веселье как-то пропадало, глядя на многочисленные башни с катапультами, наверняка мощными и дальнобойными. Вряд ли это чудище было бы эффективно в морском сражении, но стационарно, на якорях, для прикрытия порта - пожалуй, что и вполне. Второй же пловучий монстр оказался ещё более знаменитой "Сиракузией", построенной для Гиерона Сиракузского и спущенной на воду самим Архимедом. Дерева на эту махину ушло столько, что хватило бы на постройку доброй полусотни нормальных боевых кораблей. Тоже с несколькими башнями вдоль бортов и с гигантской катапультой Архимеда на носу, и хотя носовой таран этой тяжеленной громадины тоже выглядел по-идиотски, о попытке взять "Сиракузию" на абордаж даже и думать-то было бы весьма тоскливо. Поэтому, собственно, никто и не думал.