Арбалетчики в Карфагене - Безбашенный

   Решив вопрос с "пулемётом", мы отправились на рынок импортных товаров. Как я и ожидал, "индийская соль", то бишь селитра, там имелась. Но цена! Если бы не покойный Дагон, отправленный мной к праотцам в Гадесе, но перед смертью, пытаясь меня уболтать, предупредивший меня о том, что "индийская соль", которую он называл "египетской", во много раз дороже обычной, я был бы в шоке. И обычная-то недёшева. Котила, четверть литра примерно, два обола стоит, это треть драхмы. За медимн, несколько больше полусотни литров, шестьдесят шесть драхм получается, но это уже мешок, мелкий опт, так что скидывают до шестидесяти. А такой же мешок селитры - втрое дороже, сто восемьдесят драхм. В три раза - это, конечно, "несколько", а не "много", но тут наверняка ведь и фактор внутрисредиземноморской спекуляции задействован. Наверное, и здесь она больше бы стоила, если бы была товаром первой необходимости, но она нужна только храмам, да царскому двору для хитрых "огненных" фокусов, а храмы и самих себя Птолемеи торгашам слишком уж обирать не позволяют. И тем не менее, бой с жабой нас ожидал нешуточный. Но торговаться не приходилось, товар ведь эксклюзивный, ничем другим не заменишь, один хрен кто-то купит, так что больше положенного никто не скинет, а на крупный опт у нас купилок не хватит. Кряхтя и проклиная по-русски "проклятых спекулянтов", я отсчитал серебро. Потом мы закряхтели оба, пытаясь поднять купленный мешок - ага, добрая сотня кило! Пришлось нанимать мальчишку с ишаком, чтоб доставил нашу покупку прямо на наш корабль. Ох и недёшево же нам обходится будущее "огненное зелье"! Учитывая, что приобреталась селитра для себя, а не для Арунтия, который нам её не заказывал, удар по карману получился нехилым - пришлось продать парочку аквамаринов из числа сэкономленных давеча на кордубском руднике.

   Отобедав и слегка передохнув от трудов праведных, снова встретились в порту с этрусками. Там обстановка не изменилась, судно конкурентов всё ещё не прибыло. Ну и прекрасно, у нас ведь ещё не все собственные дела провёрнуты...

9. Античная промышленность.

   По рассказу Мунни производство "дикого" шёлка на Косе было кустарным. Предки нынешних косских шелкоткачей, будучи выходцами из Индии, прекрасно знали и горизонтальный ткацкий станок, и прялку с колесом, в Индии, кстати, и изобретённую.

  Но знать - одно, а применять - совсем другое. Поначалу, будучи рабами и на себя работая лишь украдкой, они не могли позволить себе хорошей оснастки, которую тут же отобрали бы хозяева. Потом, освободившись, начали было совершенствовать уже своё собственное производство, но быстро упёрлись в "потолок", обусловленный ограниченностью сырья. С каждым новым поколением их многодетные семьи всё прибавляли и прибавляли число людей, вырабатывающих драгоценную ткань, а количество дающего коконы дикого шелкопряда оставалось тем же. Для полноценной загрузки высокопроизводительных индийских прялок не хватало коконов, а горизонтальные станки простаивали без пряжи, так что обладатели этого продвинутого по сравнению со средиземноморским оборудования не имели никаких сколько-нибудь ощутимых преимуществ перед теми, кто прял примитивным веретеном и ткал на убогом вертикальном станке. И те, и другие, переработав в продукцию всё собранное сырьё, простаивали без работы. Пока заработков хватало, люди радовались досугу, но с дальнейшим ростом их числа падала выработка, а с ней - и заработки каждой отдельной семьи. А тут ещё и греческие власти острова монополизировали торговлю уникальной тканью, заставляя производителей сдавать её оптом за бесценок. Многие разорялись и снова попадали в рабство, а те, кто ещё держался на плаву, обходились самой примитивной оснасткой. А прежняя, продвинутая, у кого она была, становилась просто семейным предметом гордости, которым хвастались перед соседями и собственными детьми. В некоторых семьях детей даже учили на ней работать - мало ли, вдруг боги всё-же смилостивятся и размножат шелкопряда настолько, чтобы хватило всем? Старики рассказывали, что несколько раз такое случалось, но лишь на один сезон.

   Моя рабыня оказалась как раз из такой семьи, где "старинное" оборудование имелось, и детей обращаться с ним учили. Поэтому, подумав, на "экскурсию" по местной текстильной промышленности я прихватил и её. Какой-никакой, а всё-же эксперт. Сам-то я, как и полагается "профессиональному начальнику", гы-гы, ни бельмеса не смыслю в деле, которым намерен руководить.

   Я, кажется, уже упоминал, что птолемеевский Египет зацентрализован до поросячьего визга? Всё, что способно приносить хороший доход, в Египте либо монополизировано короной официально, либо курируется настолько плотно, что даже формальная частная собственность в таких отраслях на деле оборачивается чистейшей фикцией. Взять хотя бы крестьянина. Формально он, вроде бы, и свободен. А на деле государственные чинуши указывают ему, где, чего и сколько сеять, а весь урожай он сдаёт - ту часть, что приходится на налоги, на государственный склад, а "свою" - на склад общины, с которого и получает потом свой паёк. Даже семена - не его, а со склада ему выдаются. Ну и хрен ли, спрашивается, это за свобода? Вот что такое государственная монополия на хлеб - главную статью египетского экспорта. Так же примерно обстоит в Египте дело и с текстилем. Хлопковый - монополизирован полностью. Льняной - можно производить частным порядком, но сбыт - только государству, которое себя уж всяко не обделит. При этом оно ещё и диктует частному производителю, где, сколько и какого сорта этого льна выращивать. Не забалуешь особо при такой "свободе по-египетски"! Относительный либерализм только с шерстяными тканями, спросом в Египте практически не пользующимися, но сукно, нужное для солдатских плащей - в полной государственной монополии.

   К счастью, текстильное производство даже в предельно забюрокраченном Египте засекретить никто не додумался, так что даже на казённые мастерские можно наведаться свободно. А поскольку казённое производство - крупнотоварное, то и характер его далёк от мелкого кустарного. Это большие мастерские с десятками, а то и сотнями работников - как рабов, так и мало отличающихся от них по реальному положению "свободных". Эдакие античные мануфактуры. Этим-то они мне и интересны.

   Лесами природа Египет обделила, так что собственного дикого шелкопряда в товарных количествах в нём не водится, и всё египетское шелкоткачество - тоже, конечно же, полная госмонополия - осуществляется исключительно из привозной индийской пряжи. Поэтому Мунни, уже догадавшаяся, для чего я её на самом деле купил, посоветовала посетить хлопковое предприятие. В отличие от китайского тутового шелкопряда, который раньше шестого века уже нашей эры в Средиземноморье не появится, коконы диких шелкопрядов не разматываются. Их расщипывают и расчесывают аналогично клоку хлопковой ваты, после чего прядут точно так же, как и из хлопка. Вот почему именно крупное производство хлопкового текстиля в наибольшей степени похоже на ту мануфактуру по выделке "дикого" шёлка, которую я задумал.

   Одно из таких предприятий находилось как раз в пригороде Александрии, и мы прогулялись на него. Драхма привратной страже - и мы беспрепятственно проникли внутрь, пара драхм надсмотрщику-управляющему - и мы получили гида-экскурсовода.

   Кустарщиной здесь в самом деле и не пахло. В производственном оборудовании моя рабыня-экспертша без труда опознала и индийские прялки, и индийские горизонтальные ткацкие станки, на которых можно было ткать куски до шести метров длиной. Для античной эпохи - вполне себе "высокие технологии". И если среди обычных работяг преобладали коренные египтяне, то самую квалифицированную работу выполняли в основном немногочисленные рабы-индусы.

   Оборудование подобного типа, по словам нашего гида из числа надсмотрщиков, известно и давно уже применяется в крупных текстильных мастерских эллинистического мира, в том числе и в Карфагене, но искусные индийские пряхи и ткачи, без которых не сработать высококачественной тонкой ткани, в достаточном количестве имеются лишь в селевкидской Сирии и в птолемеевском Египте. Оттого-то и ценятся так высоко по всему Средиземноморью египетские полотно и ситец. А обеспечивает это эллинистическая организация высокопроизводительного труда, объединённая с искусностью, усидчивостью и прилежанием работников - ну, кроме некоторых отщепенцев...

  Как раз у нас на глазах двое надсмотрщиков метелили одного раба. Усердно метелили, от души, явно наслаждаясь процессом и не собираясь останавливаться.

   - Это Рам, господин! - шепнула мне вдруг в самое ухо Мунни, - Спаси его, прошу тебя!

   - Что такое рам? - не въехал я.

   - Его зовут Рам, господин, он из нашей деревни!