Как написать повесть - Найджел Воттс

Если поместишь действие в каком-то придуманном месте, ты обязан найти ответы на те же самые вопросы. Так же, как тщательное воображение себе персонажей есть условием глубокого и основательного знакомства с ними, так же условием уверенного ориентирования в данном пространстве есть хорошее с ним знакомство. Речь не идет о том, чтобы уже во вступлении начинать громоздить всю информацию, но только чтобы, в случае необходимости, интуиция могла тебе немедленно ее предоставить. При таком варианте сбор данных происходит исключительно в сознании писателя — надо отпустить тормоза воображения. Каковы достоинства такой методики? Во — первых, она дешевая, во — вторых, так как это ты придумал какое-то место, никто не станет цепляться, что в реальности оно выглядит иначе. А недостатки? Если не представишь его достаточно подробно, оно покажется неправдоподобным.

Еще раз подчеркнем, правдоподобие и правда — это не одно и то же. Определенное сходство с реальностью необходимо, но намного важнее сама сущность пространства. Не знающий реального места читатель и так поверит в твои слова, а тот, который место знает, самостоятельно заполнит недостающие пустоты в картине — естественно, если ты не совершил какой-нибудь грубой ошибки. Ну, а если ты не сможешь «ухватить» правду этого места, то и тот, и другой читатель почувствуют, что здесь что-то не в порядке.

Читатель не должен иметь проблем с восприятием фона действия. Это означает, что, желая эффективно обозначить значение данного пространства — реального или придуманного, — ты должен сам видеть его ИЗНУТРИ. Например, так, как мог бы увидеть его читатель, особенно тот, для которого это место чужое. Смотри на него свежим взглядом, без скуки и предубеждения: этот совет относится ко всем описаниям внешнего вида, как людей, так и мест. Созданное тобой пространство не должно быть сразу захватывающим или экзотическим — с таким же успехом это может быть обычная многоэтажка или какое-нибудь бюро, — но оно должно иметь в себе что-то СПЕЦИАЛЬНОЕ. В нем обязано быть настроение. Сила известнейших художников часто заключается в том, что они могут показывать обычные вещи необычным способом, и благодаря этому помогают нам увидеть исключительность, неповторимость данного места. Этому служат те странные шоры, которые мы добровольно одеваем на глаза.

«Задачей писателя есть не обычное портретирование, а открывание и проявление. Автор повести работает с вещами, которых не замечают другие, он хватает их в движении, и открывает дневному свету.»

Как выбрать место действия?

Иногда место действия появляется само собой. В таком случае не сопротивляйся интуиции, разве что выбор этого, а не другого места вызовет сомнение читателя. Если ты пока только выбираешь соответствующий фон, подумай: добавляет ли это конкретное место дополнительный драматический материал. Я лично убедился, что особую ценность имеют: одиночество (если герой не может рассчитывать на помощь снаружи, нарастает давление ситуации) и погода (особенно экстремальные климатические условия). И хотя каждое место обладает своим драматическим потенциалом, есть такие пейзажи, которые чаще, чем другие, используются литературой: одинокие дома, рыбацкие деревушки, по которым гуляет ветер, большие города. Было бы «Унесенные ветром» так захватывающим, если бы события развивались в городе? Могли бы события «Ядра темноты» развиваться в Суррей, а не в Африке?

Как придать реальность сценам повести

Наш опыт не является абстрактным понятием, он глубоко укоренен в нашем сознании. Когда в голову приходит какое-то знакомое место, мы не видим «комнату», «здание», «сцену» — это только понятия. Мы видим обои в цветочки, оконную раму, потемневшие входные двери. Когда вспоминаем события из прошлого, то можем обозначить их такими названиями, как, например, «мой первый день в школе», либо «когда я упал с велосипеда», но присмотревшись к ним ближе, мы понимаем, что по — настоящему реальными они становились как тогда, так и сейчас, благодаря разным деталям, благодаря звукам и ощущениям. Опыт имеет конкретный, ощутимый характер, и только потом поддается концептуализации.

«Состояние разума изменяется благодаря наблюдению, а не аргументам.»

Писатель может временами восприниматься как тот, кто изменяет состояние человеческих умов. Это может быть изменение принципиальное, либо просто переход из состояния скуки в состояние психического напряжения. В конце повести главный герой должен быть кем-то другим, чем в начале — то же самое касается и читателя. Как изменить психическое состояние читателя? С помощью аргументов, дискуссии, убеждений? Конечно, повесть не исключает таких способов, но главный способ намного более прост. Писатель должен в начале повести нарисовать достаточно убедительный образ придуманного мира, который сможет разжечь воображение читателя. Но как создается такой образ? Прежде всего, он должен быть реален для самого автора.

Не описывай сцену, а воссоздавай ее

Читатель поверит в реальность конкретного места только тогда, если автор будет знать его по собственному опыту, даже если этот опыт будет воображаемым. Когда пишешь о своем первом дне в школе, ты должен вернуться памятью к той минуте, должен еще раз увидеть красные пластиковые стулья, почувствовать запах пластилина и школьной столовой, услышать плач мальчика, зовущего маму. Такие путешествия в прошлое могут быть неприятными, но они необходимы для получения глубины образа, поэтому придется их потерпеть. Не описывай сцену, а воссоздавай ее. Погрузись в нее, не описывай так, словно стоишь снаружи. Только когда имеешь четкий образ сцены в голове, можешь перейти к более понятийным делам: к чувствам и мыслям, которые тогда ей сопутствовали. Только тогда такие слова, как «класс», «боюсь», «почему этот мальчик плачет?» будут для читателя иметь полный смысл.

Читатель жаждет, хотя бы опосредованно, пережить то, что создает автор: в случае триллера это будет эмоциональное напряжение, а в романсе — любовная история. В представлении мест, в то же время, самым главным является их «ощутимость». Желая полностью передать это переживание, ты должен довести до того, что читатель вместе с тобой усядется на красном пластиковом стуле, а это значит, что надо предоставить ему сенсорные указатели, благодаря которым он будет в состоянии материализовать всю сцену. И это все.

Нельзя представить то, что читатель никогда не переживал, — попробуй слепому описать голубой цвет. Вербальная коммуникация происходит через передачу указателей, которые включают в сознании получателя определенный процесс, который ведет к воспоминанию им определенного элемента собственного опыта. Благодаря этому, читатель может войти в твою шкуру, потому что будет сравнивать то, что пережил ты, с тем, что пережил он сам. Может, не все мы сидели на красном пластиковых стульях, но большинство из нас знает, что значит «красное», «пластиковый» и «стул».

Почему так важны детали?

Рассказывание — это как бы рисование картины словами. Значит это, что автор должен иметь открытые глаза, и описывать то, что видит. А рассказав, шагнуть назад, избегая непосредственного комментария. Автор подает исключительно факты, конкретные и исключительные факты — поэтесса Натали Голдберг, последовательница философии дзен, использовала определение «изначальная деталь», то есть простой, ни чем не украшенный факт — и позволяет читателю сделать собственные выводы. Доверься творческой мощи образов.

«Держись за то, что есть, потому что оно даст тебе все, чего нет. Из деревянного стола, о который я опираюсь, я построю целый придуманный мир.»

Почему важны названия?

Писатель должен быть всеведущим. Творец обязан знать свое дело во всех подробностях, а самый лучший способ показать что-то — дать этому чему-то название. Поэтому как можно больше используй конкретные определения: говори «вяз» вместо «дерево», «ангора» вместо «шерсть» и т. д. Ты должен быть информирован абсолютно точно, поэтому, если это необходимо, выучи названия растений, цветов, собачьих пород, оттенков цвета и сорта сигарет.

Названия помогают тебе и читателю ухватить сущность вещей, основательно укорениться в тексте. Кроме того, они сообщают читателю одну очень важную деталь: то, что автор знает, о чем говорит. Нехватка подробностей же, или отсутствие какого-то названия, открывают слабое знание им предмета. В свою очередь, вставленная в нужном месте деталь предполагает, что автор говорит: «я там был, и это выглядело так и так». Без присутствия подробностей, читателю кажется, что автора в его работе нет, а раз нет его в повести, то это все равно, что разговаривать через стену: слышно, что говорится, но слова приглушены. Приходится угадывать, какое выражение лица у того, кто говорит, каким тоном он их произносит… Мы понимаем общий смысл, но в разговоре нет души.