Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

твоя продукция. И в своем кругу я знаю многих, если не всех.

— Друзья-конкуренты?

— Именно так, любовь моя.

— Тогда что Лофрейну надо от меня?

Невысказанное «шпион» повисло в воздухе.

— Ну, не стоит сразу думать о человеке плохо. Возможно, он выполняет чью-то просьбу...

— Да, похоже на то. Поговорю — выясню.

— Где будет происходить разговор?

— Разумеется, в торговом доме Мариэль, — хмыкнула Лиля.

Роскошное здание торгового дома открылось не так давно, но уже завоевало популярность в столице. Туда ходили и за покупками, и посидеть, полакомиться неизвестными доселе блюдами. Пригласить туда даму стало «хорошим тоном». И конечно, у Лили там был свой кабинет.

— К нам ты его не приглашала?

— Вот еще не хватало!

Джее понимающе кивнул.

Лиля была мила и гостеприимна, она с улыбкой принимала любых гостей, но старалась никого не приглашать сама. Кроме самых близких.

Мой дом — моя крепость. И кого попало за ее стены не пускают. Точка.

Джее сначала посмеивался над этим ее убеждением, а потом начал находить в нем что-то привлекательное. Действительно, его дом, его дети, его семья — и какие-то чужие люди?

— Я поговорю с Ганцем, пусть прощупает этого аве- стерца.

— У него и так хлопот хватает, с убийствами.

— Да. Тогда пусть поручит кому-нибудь. Мне это не нравится.

— Не ревнуй, — отмахнулась Лиля. — Ты знаешь, кроме тебя мне никто не нужен.

— Знаю. Но ревновать буду.

*

ГЛАВА 4

Завтрак в доме Иртонов проходил, как обычно — весело и вкусно.

Джерисон расправлялся с большим куском мяса, Лиля, без особого удовольствия, жевала кашу. Мяса хотелось больше, но — сдержанность, сдержанность и еще раз — сдержанность. Умереннее надо быть в своих желаниях и тем более, в пище.

Диета есть образ жизни, а не разовая акция, тогда она даст результат. И если лопать все, на что взгляд упадет, легко превратиться обратно в шарик на ножках.

Это уж молчим про восстановление после родов. Чего только один утягивающий пояс стоил — здесь их до сих пор не изобрели.

Пришлось срочно вводить в продажу, специально для дам, в торговом доме Мариэль. Лиля и не подозревала, что здесь нет утяжек. Только корсеты, а это не совсем то...

Пояса уходили влет.

А кашка жевалась все грустнее. Нануку, что ли, скормить?

Ага, как же. Предатели-псы переместились поближе к Миранде, и та упоенно подсовывала двум клыкастым мордам ветчину со стола.

— Мири! Я все вижу...

— А я ничего и не делаю.

— А я во все верю? Ну-ну...–

Миранда не успела оправдаться. В комнату вошел слуга.

— Посыльный для ее сиятельства.

Лиля кивнула.

— Проси.

Вестовые и посыльные в доме Иртонов тоже редкостью не были и появлялись в любое время. Хоть ранним утром, хоть поздним вечером... да и ночью прибегали, было дело. Лиля не отказывала никому, если речь шла о медицинской помощи, и «тревожная сумка» у нее всегда была наготове. Мало ли что?

Тот не врач, кто лечит только в тепличных условиях. Нет, ты «в поле» попробуй, поработай, на «скорой помощи», на бегу, когда секунда означает жизнь или смерть.

Вот тогда и сможешь называться профессионалом.

Правда, к стоматологам это не относится. Лиля предпочла бы, чтобы с ней работали медленно и вдохновенно. Но — увы. Стоматологов здесь нет, а местные цирюльники, которые и работают с зубами, вполне могли пробоваться на роль палача в допросную. Бр-р-р...

На взгляд Лилиан — лучше уж было напильником по зубам. Гуманнее.

В комнату вошел молодой человек с букетом роз. Здоровущим таким... ядреные ярко-алые цветы буквально бросали вызов сидящим в гостиной. На фоне светлых стен, спокойных и прохладных тонов в одежде, самой атмосферы завтрака, розы казались вызовом. Хищным, плотоядным и неуместным.

Кажется, сегодня зверски пострадала не одна розовая клумба.

— Ее сиятельству.

Джее сдвинул брови.

Лиля кивнула, мол, поставьте на стол. И продолжила завтракать.

Слуга сунул рассыльному пару медяков и подтолкнул к дверям.

Доставил — свободен.

Лиля протянула руку и достала небольшой конверт. Розовый.

Бр-р-р-р!

А что внутри?

Ох ты ж! Давно она такого не видела.

Мадригал!

-Хм?

— Да, дорогой, — Лиля передала супругу письмо. А что еще можно было сделать?

Приди букет в другое время, она бы попросту выкинула конверт и забыла о нем раз и навсегда. Но сейчас-то как открутиться?

— Прекраснейшей, что в сердце моем Осанну я сердцем пою Тону в глазах, как в морях Запутавшись в твоих кудрях И голос твой душу мою маня Дарует сияние дня...

— Хм? — не удержалась Лиля.

— Мне хотелось бы узнать, кто это моей супруге пишет, — задумался Джее.

— Ты знаешь, мне тоже, — призналась Лиля.

Ответный взгляд супруга был полон подозрения. Но прежде, чем кто-то и что-то успел сказать, вмешалась Миранда.

— Папа, верни мне стихи.

— Мири?

Девочка... ох, да почти уже девушка, расправила плечи. И стало видно, что у нее и грудь есть, и вообще...

А ведь красотка выросла! И когда успела?

И черные локоны упали на плечи, и синие глаза засияли, и грудь у девочки уже оформилась, и фигурка обтянута голубым платьем... так и взрослеют дети. Ты думал, они еще в детском садике ползают? А они уже своих наплодить готовы!

— Папа, ну подумай сам, разве море — зеленое? Море — синее.

Джее тряхнул головой.

— Подожди... Миранда, но...

— Сказано было — ее сиятельству, — сморщила нос Миранда. — Но я ведь тоже — ее сиятельство, разве нет?

Джее искренне задумался.

— Но... ты же еще ребенок.

— Папа!

— И кстати, у тебя жених есть...

— И что? Это мешает кому-то мной восхищаться? — парировала девочка, надменно задрав нос.

Лиля от души рассмеялась.

— Держи, юная обольстительница.

И передвинула букет поближе к девочке.

Миранда приняла его с царственной величавостью, которой хватило ненадолго.

— Девочки от зависти умрут!

Теперь рассмеялся уже и Джерисон. Острый момент прошел, как и не бывало.

* >:< «

— Мама?

— Да, Мири?

— А если так... это твой или мой букет?

Лиля задумалась.

— Не знаю, малышка. Искренне надеюсь, что твой.

— А если нет? — Миранда была серьезна. — Я хоть и сказала так, чтобы папа не ревновал, но ты понимаешь...

— Понимаю, — теперь уже посерьезнела и Лиля.

Нельзя сказать, чтобы в Ативерне царили пуританские