Милая плутовка - Джоанна Линдсей

— Премного благодарен! — саркастически проговорил Конни.

Джеймс проследил взглядом за тем, как Макдонелл и Джорджи направились в сторону полубака. Джорджи держалась рукой за ухо, которое, по-видимому, болело после удара.

Глава 14

— Ты опять несешь вздор о какой-то каменной стене! Видно, этот тип здорово тебя стукнул! Зря ты не позволила мне врезать ему как следует. — Я имею в виду капитана! — прошипела Джорджина, спеша за Маком, который искал укромное место, где можно было бы поговорить. — Это тот самый громила, что вынес меня из таверны в тот вечер.

Мак резко остановился.

— Ты имеешь в виду того желтоволосого господина? Так это его ты называешь Каменной Стеной?

— Он наш капитан.

— Боже, это плохая новость. Она заморгала, озадаченная его спокойной реакцией.

— Вы меня слышали? Капитан Мэлори — тот самый человек, что…

— Да, я понял. Но тебя не заперли в трюм. Или он еще не видел тебя?

— Он не узнал меня.

Брови Мака взметнулись вверх, но вовсе не потому, что его удивил ответ Джорджины, а потому, что в ее голосе ему послышалось разочарование.

— А он хорошо тебя рассмотрел?

— Вполне. С ног до головы, — подтвердила она. — Он просто не помнит меня.

— Не торопись с выводами, Джорджи. У них были свои мысли на уме в тот вечер, у обоих. К тому же они прилично выпили, а некоторые мужчины иногда на следующее утро не могут вспомнить, как их зовут.

— Я думала об этом. И на свой счет не принимаю, — возмущенно фыркнула она. — Я, наоборот, почувствовала облегчение, хотя поначалу, когда его увидела, испытала шок. Но есть опасность, что он кое-что вспомнит, когда увидит вас.

— Резонно, — задумчиво проговорил Мак. Он посмотрел через плечо вдаль, где Англия виднелась на горизонте в виде маленького пятнышка.

— Теперь уже поздно об этом думать, — сказала Джорджина, прочитав его мысли.

— Да, — согласился он. — Пойдем отсюда. Здесь слишком много ушей.

Он повел ее не к полубаку, а к трюму, где находилась его боцманская каюта, в которой хранились запасные снасти. Джорджина присела на бухту каната, пока Мак вышагивал рядом, вздыхая и огорченно щелкая языком.

Джорджина ждала, наверное, минут пять, после чего нарушила молчание:

— Ну? Так что будем делать?

— Я постараюсь как можно дольше не попадаться ему на глаза.

— А когда все-таки попадетесь?

— Я постараюсь отпустить усы и бороду, — улыбаясь, сказал Мак. — Рыжие волосы замаскируют мое лицо не хуже, чем тебя твоя одежда.

— Правда? — посветлела лицом Джорджина, но затем снова нахмурилась. — Но это решает только одну проблему.

— Я думал, что у нас только одна проблема. Девушка покачала головой, затем прислонилась спиной к шпангоуту.

— Надо придумать, как мне держаться подальше от этого человека.

— Ты же знаешь, девочка, что это невозможно… Разве что ты заболеешь. — Он вдруг оживился. — Ты можешь почувствовать себя плохо, верно ведь?

— Это не пройдет, Мак.

— Пройдет.

Она снова покачала головой.

— Это было бы возможно, если бы я спала на полубаке, как мы предполагали, но… — Она саркастически добавила: — Капитан великодушно предложил мне жить в его каюте.

— Что?!

— Вот и я таким же образом отреагировала, но этот проклятый тип уперся. Он хочет, чтобы я всегда была под рукой, даже среди ночи, лоботряс несчастный! Но что еще можно ожидать от напыщенного английского лорда?

— В таком случае ему надо все сказать. Теперь пришел черед Джорджины повторить то же восклицание:

— Что?! — Она вскочила на ноги. — Да вы шутите!

— Нет, девочка, — решительно произнес Мак. — Ты не можешь находиться в одной каюте с мужчиной, который тебе не друг и не родственник.

— Но он думает, что я мальчик!

— Это не имеет значения. Твои братья…

— Ничего не узнают, — сердито перебила она Мака. — Поймите, если вы скажете Мэлори и я не стану жить в его каюте, то тут может произойти такое, что мне не поздоровится. Вы думали об этом?

— Он не посмеет! — поднял голос Мак.

— Вы уверены? Или вы забыли, кто здесь капитан? Да он может сделать все, что ему заблагорассудится, а если вы станете протестовать, на вас наденут наручники.

— Только самый последний негодяй может воспользоваться этим.

— Правильно! Но почему вы думаете, что он не такой? Вы хотите рисковать моей добродетелью, предполагая, что он человек чести? А я не уверена в этом.

— Но, девочка моя…

— Я против этого, Мак, — упрямо сказала Джорджина. — Ни слова ему… Я думаю, довольно скоро мне представится возможность выяснить, насколько порядочен этот англичанин. Должна вам сказать откровенно, у меня большие сомнения на этот счет. Спать с ним в одной каюте — это не самая большая беда. А вот постоянно находиться рядом с ним — это для меня тяжкое испытание. Вы не можете себе представить, какой это препротивный тип! Ему доставляет удовольствие быть вредным. Он уже признался мне в этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Он любит вынудить человека уйти в глухую защиту и затем наблюдать, как тот корчится и ежится. Он обращается с людьми, как с бабочками, которых насаживают на булавки.

— Не преувеличиваешь ли ты недостатки этого человека, девочка?

Джорджина, конечно, преувеличивала, но признаться в этом не желала. Если бы она действительно была мальчишкой, за которого принимал ее капитан, она не обиделась бы на подтрунивание взрослого мужчины по поводу отсутствия у нее опыта. У мужчин это было в порядке вещей. И разговор о сексе вполне естественен для мужчин, когда рядом нет женщин. Разве не доводилось ей порой слышать обрывки разговоров братьев, когда они не подозревали о ее присутствии?

К счастью, в этот момент открылась дверь, и это освободило ее от необходимости отвечать Маку. В каюту ворвался молодой матрос, явно обрадованный тем, что разыскал боцмана.

— От ветра лопнул фал топселя, сэр. Мистер Шарп послал меня за новым, потому что не мог вас найти.

— Я займусь этим, парень, — коротко сказал Мак и тут же повернулся, чтобы достать нужный канат.

Неопытный матрос благодарно удалился. Джорджина вздохнула, понимая, что у Мака сейчас нет времени. Однако ей не хотелось прерывать разговор на столь печальной ноте и оставлять Мака в таком смятении.

Оставалось лишь одно — уступить и признать правоту Мака.

— Вы правы, Мак. Испытывая неприязнь к этому человеку, я убедила себя в том, что он хуже, чем на самом деле. Он сам сказал, что через несколько дней, вероятно, перестанет замечать мое присутствие.

— И ты постараешься сделать все, чтобы остаться в тени?

— Я даже не стану плевать в суп, когда буду подавать ему на стол.