Анархизм: от теории к практике - Даниэль Герен

Эти две армии, однако, пришли к соглашению снова, уже во второй раз, когда чрезвычайная опасность, вызванная интервенцией, потребовала, чтобы они действовали вместе. Впервые это произошло в марте 1919 г. против Деникина, во второй раз — летом и осенью 1920 г. перед угрозой белых сил Врангеля, которые, в конце концов, были уничтожены при активном участии Махно. Но как только критическая опасность миновала, Красная Армия вернулась к военным операциям против партизан Махно, отвечавших ударом на удар.

К концу ноября 1920 г. власти зашли так далеко, что подготовили засаду. Большевики пригласили командиров крымской группы махновцев принять участие в военном совете. Там они были немедленно арестованы ЧК, политической полицией, и расстреляны, в то время как их партизаны были разоружены. Одновременно регулярными войсками было начато наступление на Гуляй-Поле. Все более и более неравная борьба между либертариями и авторитариями продолжалась в течение еще девяти месяцев. Тем не менее, в итоге побежденный превосходящими и лучше экипированными силами Махно вынужден был прекратить борьбу. Он сумел найти убежище в Румынии в августе 1921 г. и впоследствии достиг Парижа, где намного позже умер от болезней и бедности. Это стало концом эпической истории махновщины. По словам Петра Аршинова, махновщина была примером независимого движения рабочих масс и, следовательно, источником вдохновения для рабочих мира.

В феврале-марте 1921 г. рабочие Петрограда и моряки Кронштадтской крепости подняли восстание, вдохновленные стремлениями весьма похожими на те, что были у революционных крестьян-махновцев.

Вследствие нехватки продовольствия, топлива и транспорта материальные условия городских рабочих стали невыносимы, а любое выражение недовольства подавлялось режимом, который становился все более и более диктаторским и тоталитарным. В конце февраля забастовки вспыхнули в Петрограде, Москве и нескольких других крупных промышленных центрах. Рабочие требовали хлеба и свободы; они шли от одной фабрики к другой, закрывая их, вовлекая все новых людей в свои демонстрации. Власти ответили оружейным огнем, а трудящиеся Петрограда, в свою очередь, митингом протеста, собравшим 10 тысяч рабочих.

Кронштадт — военно-морская база, находящаяся на острове в Финском заливе, покрытом льдом в течение зимы, в тридцати километрах от Петрограда. Ее население составляли моряки и несколько тысяч рабочих, занятых на военно-морских предприятиях. Кронштадтские моряки были в авангарде революционных событий 1905 и 1917 гг. По выражению Троцкого, они были «гордостью и славой русской революции». Гражданское население Кронштадта сформировало свободную коммуну, относительно независимую от властей. Огромная городская площадь в центре крепости служила народным форумом, вмещавшим более 30 тысяч человек.

В 1921 г. моряки, конечно же, не обладали той же самой революционной натурой и тем же самым составом, как в 1917 году.[83] В гораздо большей степени, чем у их предшественников, призыв осуществлялся из крестьянства. Но у моряков оставался воинственный дух и, как следствие их прежних выступлений, матросы помнили о праве принимать активное участие в рабочих митингах в Петрограде. Когда рабочие бывшей столицы забастовали, кронштадтцы послали к ним своих представителей, возвращенных назад силами правопорядка. Во время двух массовых митингов, прошедших на главной площади, моряки приняли требования забастовщиков как свои собственные. На втором митинге, прошедшем 1 марта, шестнадцать тысяч матросов, рабочих и солдат находились вместе с М. Калининым, главой государства, председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК).[84] Несмотря на его присутствие, они приняли резолюцию, требующую созыва в течение следующих десяти дней конференции рабочих, красногвардейцев и моряков Петрограда, Кронштадта и Петроградской губернии, независимой от политических партий. Они также призвали к роспуску политотделов, отмене привилегий для каких бы то ни было политических партий и расформированию коммунистических боевых отрядов в армии и коммунистических отрядов на фабриках.

Вне всякого сомнения, они нападали на существующую монополию на власть правящей партии. Повстанцы Кронштадта смело назвали эту монополию «узурпацией». Позволим разгневанным морякам сказать самим за себя, просмотрев страницы официального издания этой новой Коммуны, кронштадтских «Известий Временного революционного комитета». Коммунистическая партия, присвоившая себе власть, имела, по их мнению, лишь одну заботу: сохранить власть любыми средствами. Коммунистическая партия оторвалась от масс. Она оказалась неспособной вывести деревню из состояния глубокого кризиса. Она потеряла доверие рабочих. Она стала бюрократической. Советы, лишенные власти, были извращены, подчинены, ими манипулировали. Профсоюзы превратились в орудие государства. Всемогущий полицейский аппарат тяготел над людьми, проводя в жизнь волю партии с помощью оружия и террора. Экономическая жизнь стала не обещанным социализмом, основанным на свободном труде, а жестким государственным капитализмом. Трудящиеся были всего лишь наемными работниками этого национального треста, эксплуатируемыми так же, как прежде. Не признающие авторитетов жители Кронштадта дошли до того, что выразили сомнение относительно непогрешимости верховных вождей революции. Они дерзко высмеивали Троцкого и даже Ленина. Их непосредственными требованиями были восстановление всех свобод и свободных выборов во все органы советской демократии, но за этими требованиями скрывались более отдаленные цели с четким анархическим содержанием — «Третья революция».

Восставшие действительно намеревались остаться в русле социальной революции и обязались сохранить ее завоевания. Они объявили, что не имеют ничего общего с желающими «возродить кнут царизма», повстанцы не скрывали своего намерения лишить «коммунистов» власти, чтобы «рабочие и крестьяне вновь не стали рабами». Но при этом они не сжигали всех мостов между собой и режимом, с которым еще надеялись «найти общий язык». Наконец, если они требовали свободу слова, то не для кого попало, а только для искренних сторонников революции: анархистов и «левых социалистов» (формулировка, которая исключала социал-демократов меньшевиков).

Дерзость восставших Кронштадта была слишком большой, и Ленин и Троцкий не могли стерпеть. Большевистские вожди раз и навсегда отождествили революцию с коммунистической партией, и все, что шло вразрез с этим мифом, в их глазах было «контрреволюцией». Большевики увидели опасность для ортодоксии марксизма-ленинизма. Кронштадт напугал большевиков тем более, что они управляли от имени пролетариата, и внезапно их полномочия оспаривались движением, которое, как они знали, было подлинно пролетарским. Вдобавок Ленин отстаивал более чем упрощенную концепцию того, что единственной альтернативой диктатуре его собственной партии была реставрация царизма. Государственные деятели Кремля в 1921 г. приводили такие же доводы, как и их последователи намного позже, осенью 1956 г.: Кронштадт был предшественником Будапешта.[85]

Троцкий, человек с «железным кулаком», взял на себя личную ответственность за подавление восстания. Он объявил «мятежникам»: «Если вы будете упорствовать, вас перестреляют как куропаток!» К морякам отнеслись как к «белогвардейцам», сообщникам интервентов западных держав и «парижской фондовой биржи». Они должны были быть приведены к покорности силой оружия. Анархисты Эмма Гольдман и Александр Беркман,[86] нашедшие убежище на «родине рабочих» после депортации из Соединенных Штатов, тщетно послали письмо Зиновьеву, настаивая на том, что использование силы нанесет «неисчислимый ущерб социальной революции», и заклиная «большевистских товарищей» уладить конфликт через братские переговоры. Петроградские рабочие не могли прийти на помощь Кронштадту, так как сами уже стали жертвой террора в городе, находящемся на военном положении.

Личный состав отправленных на подавление восстания войск был подготовлен из тщательно отобранных солдат, поскольку многие красногвардейцы не желали стрелять в своих братьев по классу. Эти силы были отданы под командование бывшего царского офицера и будущего маршала Тухачевского. Артиллерийский обстрел крепости начался 7 марта. Следуя лозунгу «Пусть знает весь мир!», осажденные жители выпустили последнее обращение: «Стоя по пояс в братской крови трудящихся, кровавый фельдмаршал Троцкий первым открыл огонь по Революционному Кронштадту, восставшему против владычества коммунистов для восстановления подлинной власти Советов». Атакующая сторона преодолела замерзший Финский залив 18 марта и подавила «мятеж» массовыми убийствами.