Двенадцатая дочь - Арсений Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот здесь, на самом чудовищном пляже Залесья, раскинув белое тело по багрово-красной попоне, подложив под голову увесистые кулаки, загорал совершенно голый человек весьма неслабого телосложения. Он купался недавно; мокрые волосы на ногах слиплись и быстро подсыхали. На квадратном плече рваные вишнево-коричневые полосы от медвежьих когтей. В потемневших от влаги волосах — яркая, тщательно вышитая тесьма наследника Властовского.
А рядом, будто для смеха, словно для пущего контраста придуманный, громыхая тяжелым доспехом, ходит большими шагами высокий и тощий железный человек в изощренной броне — ходит кругами, скрежещет стальными сочленениями, скрипит оружной перевязью, качает позолоченным шлемом, возбужденно размахивает руками — и говорит, говорит беспрерывно:
— Это чудовищно! Мы потеряли Берубоя. Траян мертв. Это чудовищно. Утратили всякую связь со Стенькой. Что это значит? Что случилось с Тешиловым?
Голый наследник, морщась, протягивает белую волосатую руку, почесывает измятые жесткие ребра:
— Успокойся, князь Алеша. Скоро все выяснится.
— Кольцо… Вот что не дает мне покоя. Откуда у тебя этот ужасный перстень со змеиными зубами? Где раздобыл такую редкую гадость?
Молчит наследник Зверко. Солнце просвечивает сквозь дым, вызолачивает желтые ресницы, колючую щетину на сизом подбородке.
— Послушай… — Железный и тощий резко оборачивается — Дай посмотреть.
Наследник с досадой поднимает брови, разлепляет усталые веки:
— На хрена тебе?
— Любопытно.
— На, погляди. — Наследник тяжко отрывает спину от взмокшей попоны, садится. Ухватив длинной рукой мешок, вытряхивает на ладонь морщинистый тускло-черный камень со сквозным отверстием.
Вещий Лисей, стянув с руки железную перчатку, протягивает узкую ладонь. Перстень холодный и странно тяжелый. Почти плоский, оплывший и словно скользкий…
— Удивительно, — тихо произносит железный князь Лисей — Никак не пойму… Какое-то воспоминание. Этот перстень похож на…
— На куриного бога, — насмешливо морщится Зверко.
— Что?
— В детстве, помнишь? Когда собираешь камешки на морском берегу, в Крыму. Нужно найти камень с дырочкой.
— Ну конечно! — вздрагивает Вещий Лисей. — Такой камень назывался… куриный бог. Меня еще в детстве удивляло, при чем здесь курицы…
— Вот именно.
— Теперь я понимаю. Куриный бог — это Чурила. Но скажи, пожалуйста… откуда у тебя эта дрянь?
— Сделай шаг в сторону. Закрываешь мне солнце.
— Где ты взял этот перстень?
— Господи, какая разница. У Свища забрал. Думал, это обычный гвоздеврановый перстень. Теперь ясно, почему старик Посух так упрашивал меня выкинуть это колечко в любую близлежащую пропасть.
— Да уж… Может быть, стоило послушаться старика. А Свищ… это кто?
— Свищ. — Данила улыбнулся. — Классный был парень. Видимо, Свищ и вправду украл это колечко у Чурилы во время битвы.
— Помнится, Плескун упоминал битву при Ош-Бабеле, — нахмурился вещий князь. — Сражение штурмовых аватар Сварога с первым заградительным полком рыжих песиголовцев. По легенде, битва произошла в долине шестнадцати высохших рек и сопровождалась забавными погодными аномалиями. В частности, шел кровавый град. Говорят, именно град особенно впечатлил бедных песиголовцев. После битвы их властитель хан Полыкан подписал капитуляцию.
— Ну и дурак.
— Он признал иго Сварога — несмотря на то что братья-аватары уничтожили только заградительный полк. Свыше девяноста процентов регулярной армии рыжих псов оставались на момент капитуляции в полной боевой готовности. Однако… все эти парни как один встали на сторону Чурилы.
— Откуда знаешь?
— Легенды читал.
— Хм. А что в легендах пишут про кольцо?
— Почти ничего не пишут. Дескать, плеточка-змиевочка бьет на сто шагов, сжигает людей. Что змея, то бишь плеть, вылезает из перстня. И все.
— Ну, тогда я даже побольше тебя знаю. Из черных книжек. Не помню, говорил тебе или нет: в городе Висохолме мы у куруядовых комсомольцев экспроприировали волшебную литературу. Авторы пишут, что плеточка-змиевочка есть оружие подавления воли. Никакой это не бластер и вовсе не змея в буквальном смысле слова.
— Ну да… Плеть — символ рабства. Змея — символ насильственной, гипнотической власти…
— Ага. Плетка превращает противника в зомби. Нужно только знать заклинание.
— А ты его знаешь?
— Да.
— Откуда? Прочитал в чернокнигах?
— Алеша, я тебя прошу. Не бросай тень. Я пытаюсь загорать…
— Ты нашел формулу в волшебных книгах?
— Нет. Авторы предлагают разные версии заклинания. Но они все ошибаются.
— Утром во время допроса… Ты произнес это страшное заклинание, и зубы высунулись из кольца… Я тогда еще поразился, откуда ты знаешь нужные слова?
— Разве не помнишь? Мне сказал Плескун.
Князь Лисей молча покачал головой. Скрипя сапогами по песку, прошелся взад-вперед вдоль краешка воды. Покосился на свое зеленоватое колеблющееся отражение.
— Вот еще странное дело, — сказал он наконец. — Зачем Плескун дал тебе формулу заклинания? Он-то знает, что ты — вовсе не настоящий Чурила… Разве Плескун враг самому себе?
Данила дернул плечом:
— А ты не думал, что гномик… и вправду мог думать, будто я — Чурила?
— Ты хочешь сказать, все эти причитания «о мой повелитель!» — это было всерьез? Гм. Знаешь, честно говоря, у меня тоже было странное чувство… что карлик не врет. Не хотел тебе говорить.
— Вот-вот.
— Может быть, он почувствовал, что у тебя на пальце Змеиное Жало? И воспринял это как свидетельство? Решил, что ты и есть Чурила?
— По твоему, он никогда не видел настоящего Чурилу в лицо?
Вещий Лисей вздохнул.
— Знаешь, Дань… я сейчас, наверное, скажу страшную глупость… А что, если никакого Чурилы нет в природе?
— В смысле?
— Все вокруг шумят, что Чурила идет на Русь — а на самом деле никто не идет. Просто у Сварога элементарный расчет: внешняя угроза спровоцирует на разбухание нашу собственную, внутреннюю русскую гадость…
— Ты хочешь сказать, что я — разбух?
— Не обижайся. Давай взглянем трезво. Кто мы такие? Мы нездешние. Мы взялись невесть откуда, из будущего. А что, если мы — это и есть Чурила? Что, если Русь инстинктивно отреагировала на наше вторжение из будущего, создав народную легенду о таинственном чужестранце без лица, который грядет на Русь, чтобы ее завоевать и подчинить себе? Смотри: чужестранец-агрессор весьма силен, хитер и очарователен, он подчиняет себе людей… Не про нас ли сказано? Разве мы не считаем себя на голову выше аборигенов…
— Гм, фигня какая. — Зверко хотел было сплюнуть, но передумал. — Редкая и страшная фигня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});