Вождь. «Мы пойдем другим путем!» - Михаил Ланцов

— Зачем? Чего они хотят?

— Может быть почтой обменяться или новостями какими. Кто их знает?

— Очень они не вовремя…

— И что будем делать?

— Исполняйте их просьбу. — Сквозь зубы процедил Ульянов. — Петров! — Крикнул он бойца личной охраны.

— Я!

— Полная боевая готовность.

— Есть! — Козырнул он и убежал. А сам Владимир под удивленным взглядом достал из кобуры не штатный офицерский револьвер, а пистолет Colt 1911A1, проверил снаряжение магазина, передернул затвор и, поставив игрушку на предохранитель, убрал его обратно.

— Владимир Ильич, что происходит?

— Я опасаюсь провокаций со стороны англичан.

— А эти студенты… они какие-то странные, вы не находите?

— Милый друг, — мягко улыбнувшись и взглянув ледяным взглядом в глаза капитану, — вам просто показалось. Это обычные студенты.

Капитан, видимо, что-то хотел сказать, но промолчал, чуть побледнев. Ибо заметил, как стремительно и ловко 'студенты' занимают довольно неожиданные места на корабле, прикидываясь ветошью. А в руках у них просматривается какое-то очень странное оружие. Он ничего подобного никогда не видел. Как и тот пистолет, что имелся у Ульянова.

— И мой вам совет, — продолжил тихо говорить Владимир, — не делитесь ни с кем своими впечатлениями. Это дело государственной важности. Вы поняли меня?

— Так точно! — Тихо, но отчетливо произнес капитан….

Сошлись.

Оказалось, что крейсер выслан навстречу Владимиру, дабы пригласить его в Лондон. Его, видите ли, очень хочет видеть королева.

'Видимо, сказать спасибо за золото' — мрачно подумал Ульянов, не подавая, впрочем, вида.

Ну, хочет так хочет. Таким людям, как королева Великобритании не принято отказывать в подобных мелочах. Тем более, что выбора у него все равно не было. Они в виду Плимута. А впереди Портсмут — главная база Королевского флота. Что-то, а мимо нее в случае конфликта проскочить будет нереально. Особенно днем и на его четырнадцати узлах. Поэтому, мило улыбнувшись капитану крейсера, Владимир распорядился двигаться у него в кильватере. После того как тот развернется, разумеется. Как там говорится? 'Падая в пропасть расслабься и получай удовольствие'. Вот-вот. Кроме того, он наверняка не знал цели приглашения, а командир крейсера не говорил. Не хотел или тоже обретался в неведении? Кто знает. Но лишних поводов для подозрения он решил англичанам не давать. Вдруг пронесет?

Хотя это не отменяло того факта, что сам Владимир чрезвычайно переживал. Шутка ли? Восемьсот тонн золота….

На берегу его уже ждали.

'Ба! Да это сам Джон Фишер!' — ахнул он мысленно.

Да, это был именно он. Главный новатор Королевского флота и самый толковый их адмирал. После Нельсона, вероятно. Сейчас, правда, он еще вице-адмирал, но не за горами и полный чин. Отец знаменитого Дредноута. Сторонник перевода флота с угля на жидкое топливо. И прочее, прочее, прочее. Да чего уж там — один из самых прогрессивных людей планеты конца XIX — начала XX века в области техники. Не на словах, а на деле.

Они подошли и несколько секунд смотрели друг другу в глаза, изучая. Со стороны это выглядело очень забавно. У Фишера и Ульянова удивительным образом сошлись типажи. И там, и там имелось мясистое, тщательно выскобленное бритвой лицо с полными губами и крупные прищуренные глаза. Да и конституцией они походили друг на друга, разве что Вова за счет правильных тренировок и грамотного питания с отдыхом имел значительно более развитую мускулатуру.

Несмотря на схожесть, первый контакт оказался довольно прохладным. Отражение — не отражение, но сходство между собой их обоих несколько обескуражило и напрягло. Однако потом, в поезде, по пути в Лондон, они разговорились и достигли удивительного взаимопонимания. В глазах же остальных представителей делегации это выглядело так, словно встретилось два фанатика-новатора. Владимир, после столь продолжительного взаимодействия с российскими военными моряками, относящимися к артиллерии, машинам и технике в целом самым пренебрежительным образом, был удивлен и до глубины души поражен этим человеком. Причем подобное впечатление было взаимно, так как Джон Арбетнот Фишер в свою очередь лбом пробивал косность английским моряков. А потому искренне обрадовался тому, кто по-настоящему может его понять. Считай два брата-акробата.

Позже, вспоминая этот момент, Владимир считал, что если бы не Джон и его разговор, то он бы обязательно прокололся. А так уже через полчаса он натурально забылся и вполне увлеченно обсуждал с Фишером насущные вопросы военно-морского флота….

А потом Вову представили королеве.

Нет, не в поезде и не на вокзале. Просто в голове отложились только причал, беседа с Фишером и Букингемский дворец.

Владимир Ильич Ульянов стоял в своей парадной форме при полной батарее орденов, которых полагалось носить аж десять штук, плюс уникальную медаль за спасение Цесаревича, отчеканенную для него в единственном экземпляре. Ну и Анненский кортик, который являлся символом одиннадцатого ордена. Натуральная новогодняя елка.

Зачем его пригласили? Он не знал. До сих пор. И с некоторым напряжением вглядывался в лицо приближающейся королевы.

Маленькая, пухленькая и вполне жизнерадостная старушка.

Владимир смотрел на нее, понимая умом, что она враг… но ощутить этого просто не мог. Как такой престарелый колобок может оказаться врагом? Уму не постижимо!

А дальше… дальше для него был шок к полному удовлетворению стоящих рядом премьер-министра и министра иностранных дел.

Сначала королева Виктория произвела Вову в рыцарское достоинство. Потом на него возложили знак почетного члена ордена Бани и вручили грамоту о признании Ульянова членом-корреспондентом Королевской Академии наук. И все это — за неоценимый вклад в развитие мирового мореплавания и судостроения.

Гвардии капитан второго ранга хлопал глазами и пытался сообразить — с какой стати все это? Но отдышаться и обдумать произошедшее ему не дали, потащив сразу на банкет….

Нет, конечно, он человек в этом теле не пьющий. Заботился о своем здоровье. Да и начиналось все вполне прилично — светский прием, кислые лица, изящные костюмы, хрустальные фужеры с дорогими, невкусными винами. Но это только начало было приличным. А потом Фишер предложил уже оставить этих салаг и отпраздновать по-мужски….

Последнее, что он помнил, так это то, как они с Джоном, набравшись рома, орали какие-то песни во вполне респектабельном пабе. Причем в их компании уже имелись и другие моряки. Кто они и откуда взялись Вова не помнил. Как и то, какого лешего утром проснулся, лежа головой на вполне миловидной даме. Само собой, обнаженной.

'Кто я?' Где я? — пронеслось у него в голове…. 'Бордель что ли?'

На деле он и оказался. Только элитный. Для офицеров….

— Yo ho ho and a bottle of rum… — мурлыкал себе под нос Владимир, покачиваясь в купе на пути в Портсмут. — Drink and the Devil had done for the rest! Yo ho ho and a bottle of rum…

Глава 8

14 октября 1892 года. Датское королевство. Копенгаген

Наивно было предполагать, что приключения в Ла-Манше так легко закончатся. Поэтому Вова ожидал чего-то подобного и, с нескрываемым отвращением, узнал о наличии на борту письма для него. Да не от кого-либо, а от бабушки Зинаиды Николаевны. И так получалось, что та звала его в гости. Хотя бы на денек.

Только вот зачем?

Она, конечно, не королева, но наверняка имела влияние на внучку, к которой Вова неровно дышал. Поэтому пришлось, скрепя сердце, становить 'Испаньолу' в Па-де-Кале на бункеровку и ехать в Париж…. Где с ним и приключился новый этап приключений, закончившийся офицерским знаком ордена Почетного легиона, грамотой члена-корреспондента Французской академии наук и… благословлением от бабули. Да, да. Зинаида Ивановна Юсупова так прямо и сказала, что лучшей пары для своей внучки не видит….

Признаться, стоя на мостике своего корабля и смотря на медленно удаляющую столицу Дании он испытывал очень странное чувство. После публикации в английских газетах, французы не смогли уступить своим извечным соперникам — англичанам. Но он-то что со всем этим будет делать? Особенно сейчас, когда журналисты стремились как можно скорее добраться до телеграфов с поистине сенсационной новостью об обнаружении пиратского клада. Хорошо хоть пресс-конференцию он дал на своем корабле вечером, непосредственно перед отплытием из Копенгагена, стараясь выгадать время.

Да чего уж там… ему было стыдно и неловко. Перед тем престарелым колобком и перед Фишером. Особенно перед Джоном. Настолько, что в какие-то моменты хотелось послать ему несколько тонн золота в подарок. Но Вова сдержался, ограничившись только лишь письмом.