Человек не сдается - Иван Стаднюк

- Имеет значение, - многозначительно ухмыльнулся полковник и начал рыться в нагрудном кармане своей гимнастерки. - А во-вторых, я уполномочен штабом армии. Вот документы.

В это время откуда-то из-за машины вынырнул высокий, тонкий, как жердь, младший лейтенант и, подбежав к полковнику, бойко отрапортовал:

- Товарищ полковник, ваше приказание выполнено. Раненые красноармейцы и семьи начсостава эвакуированы в Минск.

Появление адъютанта полковника стерло зародившиеся вначале сомнения. Однако Маслюков взял протянутые ему документы. Документы были в порядке.

- По ма-ши-на-ам! - зычно и протяжно скомандовал полковник.

Из кюветов, из-под машин начали вылезать солдаты и поспешно карабкаться в кузова, гремя винтовками, противогазами, котелками. То там, то здесь - в кювете или под колесами грузовиков - оставались уснувшие. Их тормошили, расталкивали, сдобряя толчки шутками:

- Подвинься, чего разлегся!

- Приехали, вставай!

- Не храпи, дьявол, немца накличешь!..

Было заметно, что все подбодрены решительной командой и уверенным голосом полковника, который между тем продолжал распоряжаться:

- Интервал триста метров, по одной машине, первая машина - вперед!

К удивлению Маслюкова, Маринина, Лоба, в первых машинах оказались люди, в кабинах сидели шоферы. Где же они были раньше?

Один за другим уходили в ночь грузовики. Колонну больше не обстреливали. Уехала пятая машина. Полковник и командиры, прибывшие с ним, строго следили, чтобы преждевременно не тронулся с места ни один грузовик.

Вдруг впереди затрещали выстрелы, раздались вопли, вспыхнул свет фар. Яркая полоса света вырвала из темноты бегущих людей.

Грянул пушечный выстрел, свет потух, и вместо него костром загорелась машина.

Снова онемело, застыло все в колонне. Тысячи глаз напряженно устремились вперед, на пылающий грузовик.

- Отставить заводить моторы! - скомандовал с металлом в голосе старший батальонный комиссар Маслюков. - Снять пулеметы! Окопаться...

Команду эту передавали от машины к машине. Услышав ее, полковник забеспокоился:

- Кто приказал?! Очередная машина, вперед!

Но водители видели пылающий впереди костер. Боясь, что их машины может постигнуть такая же участь, и получив приказ "своего" комиссара, они решили уйти от глаз крикливого незнакомого полковника. Кабины грузовиков опустели.

Из темноты к колонне приближалась человеческая фигура. Через минуту перед Маслюковым, Марининым, Лобом и другими собравшимися в голову колонны командирами и политработниками стоял окровавленный красноармеец. Из рассеченной осколком головы хлестала кровь.

Пока бойца перевязывали, он хриплым, простуженным голосом рассказывал о случившемся:

- ...В первых четырех машинах были фашисты. У танков своих остановились, гады! А когда мы подъехали, вскочили на подножки нашей машины, наставили автоматы, кинжалы и шипят: "Ни звука, слезайте, оружие оставляйте в кузове". Готовились, гадюки, следующую машину встречать. А наш шофер молодец: как дал газ - и в сторону. Мы стрелять начали. Тогда танк, который стоит посреди дороги, выстрелил из пушки. Многих побило, а машина горит...

- А что на это скажет полковник? - недобро спросил Маслюков, оглядываясь вокруг.

Но... полковник со своей свитой куда-то исчез. Командиры недоуменно и встревоженно переглянулись. Маслюков приказал:

- Всем разойтись по колонне. Проверить готовность пулеметов. Занять круговую оборону... Кто знает артиллерию?

Отозвался Маринин, который перед тем, как попасть в военно-политическое училище, был курсантом полковой артиллерийской школы.

- Сколько орудий в колонне?

- Видел четыре пушки. Может, в хвосте еще есть, - ответил Петр.

- Проверь и прикажи приготовиться на случай нападения танков. Через полчаса собраться у моей машины.

18

Зримая, непосредственно ощутимая опасность не так страшна, как неизвестная. Только не допустить паники в минуту, когда враг - вот он, вот!.. Не допустить, чтобы кто-нибудь побежал от колонны, остановить первого же, бросившего вопль малодушия. Солдаты должны чувствовать, что не каждый из них сам по себе, а что есть железная, направляющая рука, есть командиры, которые знают, как нужно поступить даже в такой трудной, страшной своей непонятностью ситуации.

И паники не допустили. Вовремя, без истерики поданная команда, приказание, близость командиров сделали свое дело. Колонна начала готовиться к обороне. Надо было переждать ночь.

К тому же это - пятые сутки войны. Бомбежки и обстрелы, слухи о прорывах и окружениях, немецкие диверсанты и ракетчики уже были не в диковинку.

Командиры, политработники, интенданты разошлись по колонне.

Петр нашел машины, буксировавшие пушки. Из кабины одного грузовика вышел младший лейтенант и представился:

- Младший лейтенант Павленко. Временно командую второй батареей семьсот пятьдесят четвертого полка!

Маринин сообщил ему, что прислан старшим в колонне начальником, и приказал собрать командиров орудийных расчетов. Через несколько минут артиллеристы узнали, что ожидается нападение немецких танков.

Младший лейтенант Павленко взял инициативу в свои руки. Он указал сержантам места огневых позиций, решив поставить две пушки впереди колонны, а две - справа. Слева же колонну защищали лес и болото...

Вскоре все разосланные Маслюковым по колонне опять собрались у "эмки" начальника политотдела. Отошли на обочину дороги и улеглись на траве. Начали докладывать Маслюкову о проделанном. Младший политрук Полищук Сергей Иванович, помощник начальника политотдела по работе с комсомольцами, белозубый, чернобровый красавец, рассказал, что люди, пришедшие с полковником - отличить их легко по автоматам и брезентовым ремням на гимнастерках, - заглядывают в кузова машин, распространяют панические слухи. Полищук подозревает, что все они переодетые фашисты, бывшие белогвардейцы и сейчас присматриваются к нашему оружию, оценивают наши силы...

У пушки, которую недалеко окапывали артиллеристы, послышался шум.

- Поставь орудие на левую сторону! - требовал чей-то голос.

- Зачем? По воробьям стрелять? - Это возражал сержант, командир орудия. - Со стороны леса танки не подойдут, товарищ младший лейтенант.

- Не рассуждать! От имени полковника из штаба армии приказываю: сейчас же перетащить орудие на левую сторону! Я адъютант полковника!

Младший политрук Лоб торопливо поднялся и побежал к орудию.

- Ты кто такой? - грозно спросил он и, не дожидаясь ответа, твердо приказал: - Руки вверх! Брось автомат!

Младший лейтенант испуганно вытаращил глаза, скосил их на поднятый пистолет. Вдруг он шарахнулся в сторону, и железная дробь автоматной очереди разбудила задремавшую колонну.