Миллиардер Скрудж по соседству - Оливия Хейл

комната была завалена коробками из-под еды на вынос большую часть нашего двадцатилетия.

Влияние Сары поразительно.

Я готовлю чашку кофе на кухне и слушаю, как родители расспрашивают его о поездке, прошедшей неделе, планах на предстоящую неделю, как дела у Сары и как дела на работе. Он переносит разбор полетов с большим терпением, чем было у меня.

Я выкладываю важную новость как только они замолкают.

— Рождественскую ярмарку перенесли!

— Что?! — говорит Эван. Наконец-то нашелся тот, кто реагирует на происходящие здесь изменения как следует.

— На самом деле много чего произошло, — говорит мама. — И не только в городе, но и прямо здесь, на Мэйпл-Лейн!

— Твой старый друг вернулся, — говорит папа. В его голосе звучит предвкушение, и я могу представить радость в глазах от того, что именно он расскажет Эвану о важные новости. Опередил маму. — Адам Данбар купил дом напротив. Он прямо сейчас здесь.

Наступает шокированная тишина.

— Он здесь? Адам?

— Да. Я написала тебе об этом, — говорит мама. — Но ты никак не отреагировал.

— Я думал, ты пошутила. Не очень смешно, конечно, но я и представить не мог, что ты серьезно. Адам Данбар вернулся в Фэрхилл? Вау.

— Холли проводила с ним время, — говорит папа. — Холли!

Я присоединяюсь к ним с двумя чашками кофе, скользя по деревянному полу на рождественских носках. Глаза Эвана широко раскрыты.

— Ты проводила время с Адамом?

— Да. На самом деле у него нет друзей в городе. Кофе?

— Да, спасибо, — Эван отодвигается в сторону на диване, и я сажусь рядом. — Итак? Как он? И еще, какого черта ты не написала об этом?

Я игнорирую последний вопрос.

— Такой же, я думаю. Ты знал его лучше, — я делаю глоток кофе, обжигая язык.

Не то чтобы я пялилась на него при каждом удобном случае, когда была подростком.

— Да, но сейчас он уже не тот. Он миллиардер, — ошеломленное заявление Эвана наполняет пространство. — То есть, думаю, я был последним человеком, который писал ему. Семь лет назад, может быть. Он всегда был занят.

— Он все еще очень занят. Но хочет тебя видеть, — говорю я и сразу чувствую себя нелояльной. Я не знаю мыслей Адама. Он, кажется, неохотно говорит об этом, как будто Эвану почему-то не понравится, что мы вместе.

Не то чтобы я понятия имела, как рассказать об этом брату. Я даже не знаю, кто мы такие, на самом деле. Еще слишком рано.

— Ха, — говорит Эван. — Чем вы двое занимались? Не знаю, как я вообще буду с ним разговаривать. Он живет совсем другой жизнью, чем мы.

— Он все тот же человек, — говорит мама. — Я все время с ним разговариваю!

— Ты кричишь на него с подъездной дорожки, — говорю я.

Она бросает на меня оскорбленный взгляд.

— Мы разговариваем. Буквально на днях я спросила, как он держался во время снежной бури. Адам сказал, что все сделал правильно и что вы двое присматривали друг за другом. Я подумала, что это мило. Вы общались через дорогу с помощью фонариков?

— Азбукой Морзе? — говорит папа со смешком. — Вы с Эваном были одержимы этим, помнишь?

— Это был один единственный раз, — говорю я.

— Да, и Холли так и не освоилась, — говорит Эван.

— Только потому, что ты стащил книгу кодов.

Он фыркает, ухмыляясь в кофейную чашку, и я не могу сдержать улыбку. Эван здесь, и есть несколько дней, пока не присоединится Сара. Уйма времени для некоторых старомодных братских шалостей.

— В любом случае, он очень милый, — говорит мама, как будто не слышала нашей маленькой интерлюдии. — Совсем не заносчивый, даже если стоит больше, чем Фэрхилл.

— Мама, думай шире, — говорит Эван. — Он мог бы купить штат.

Папа хихикает, и в этом звуке слышится гордость.

— Кто знал, что он станет таким успешным? Когда сидел за нашим кухонным столом и делал домашнее задание с вами двумя?

— Только не я, — говорит Эван. — Чем ты занималась с мальчиком-гением, Холли? Он уже знает город.

На меня смотрят три пары глаз, и мысленно я вижу его обнаженным.

— О, знаешь, — слабо говорю я. — Как обычно.

— Как обычно?

— Ходили на рождественскую ярмарку.

— Это еще не все, — говорит мама. Она практически улыбается. — На днях они ходили обедать. Я видела, как вы двое уезжали на его машине.

— Да, — говорю я, быстро кивая. — Мы обедали.

Просто пообедали.

— Они действительно ладят, — продолжает она. — Адам одинок, милая? Потому что я думаю, вы двое были бы прекрасной парой. Представь себе их детей, Крейг.

Папа закатывает глаза, но не выглядит недовольным. Он улыбается, проводя рукой по подбородку.

Протест исходит от Эвана.

— Мама, будь серьезной. Адам Данбар не собирается встречаться с Холли.

— Почему нет? Твоя сестра потрясающая!

Я старательно сохраняю непроницаемое выражение лица и делаю еще один глоток кофе.

— Да, она потрясающая, — говорит Эван. — Холли лучшая. Но он встречается с кем-то влиятельным.

Мама качает головой.

— Ни в коем случае. У него не было посетителей, кроме матери. Мы бы это увидели.

— Во-первых, это поведение сталкера, — говорит Эван. Он поворачивается ко мне за поддержкой.

Я поспешно киваю.

— О да. Перестань подглядывать за занавесками.

— Точно, — говорит Эван. — Во-вторых, Сара следит за его девушкой в социальных сетях. Кажется, ее зовут Виена или что-то в этом роде. Она занимается… На самом деле я не уверен. Что-то с одеждой или макияжем. Сказала, что у них просто перерыв, но они все еще вместе, — вздыхает он. — Честно говоря, не могу поверить, что знаю это. Но Сара рассказывает все, что узнает об Адаме, потому что в курсе, что мы были друзьями.

— Ха, — говорит мама.

Она выглядит так, как я себя чувствую.

Шокировано.

Но затем пожимает плечами и дерзко улыбается, глядя прямо на меня.

— Ну, это не конец, пока у него на пальце не появится кольцо. Разрыв — нехороший знак. Иди сюда, Холли!

Я изо всех сил стараюсь улыбнуться. Мокрый нос прижимается к руке, и я опускаю взгляд.

Уинстон кладет голову мне на колено, темные собачьи глаза смотрят снизу вверх. Я провожу пальцами по его мягким, бархатистым ушам.

У него перерыв с девушкой.

Что объясняет, почему Адам сбежал в Фэрхилл. Ему нужно было побыть вдали от нее, или ей от него. Но это всего лишь перерыв.

А перерывы всегда заканчиваются.

Рука Эвана обвивается вокруг моего плеча.

— Что скажешь? У тебя есть время поиграть в «Монополию» вечером? Я надеру тебе задницу.

Я улыбаюсь своей лучшей улыбкой. Сыграть несколько раундов старым набором — рождественская традиция. Картонка трещит по швам, и в ней